Людмила БОБОРЫКИНА | От коммунальной квартиры до духового оркестра

ОТ КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЫ ДО ДУХОВОГО ОРКЕСТРА

О чём-то хорошем в серых буднях жизни  

Коммунальная квартира. А дом и сейчас на Шмидта 8 в Днепропетровске. 1950 г. В одной квартире жило три семьи — это три дощечки для унитаза, три стола на кухне. три тряпки мыть полы, три швабры, шесть детей, три мужа и три жены. Надо сказать, что раньше обращались к женщине — мадам.

Жили — мадам Золотая, мадам Бурко и мадам Раенко. А этажом ниже жил инженер Лямин, как его уважительно называли. Все дружили. Детей кормили все. Когда мылась мадам Бурко на кухне (больше негде было), она кричала: «Вася, дай махровое полотенце! Дай жидкое мыло!», чтобы все знали, что у них это есть. У остальных было простое мыло и полотняные полотенца. В баню ходили раз в неделю. Стирали по очереди. Рядом был рынок — Озёрка. Приходя с него все начинали рассказывать, как удачно поторговались!

Дети росли, инженер Лямин решал задачи начертательной гоеметрии всем. Внуки уже не хотели жить вместе — и разменяли огромную 3-х комнатную квартиру на три. Другое поколение! Теперь старикам некуда деться. Все живут отдельно. Все спешат. Меньше доброты, внимания. Се ля ви!

***

Мои соседи — пожилые люди — летели в Израиль через Одессу в гости. Естественно, с собой они взяли большую клизму — так, на всякий случай. На Украине, когда просветили чемодан — не спросили ничего — и так всё понятно, что это. Когда они возвращались, девушка в Бен-Гурионе увидела на экране большой баллон и спросила, что это. «Клизма», — ответил сосед. Девушка не поняла. Тогда соседка сказала: «Сёма, покажи, что с ней делать». И Сёма показал, куда её вставлять. Девушка опять не поняла — позвала старшего. Сёма спросил у своей жены: «Может, снять штаны? Они не понимают!» Жена ответила: «Для этого, Сёма, они должны прожить долгую жизнь и кушать так как ты — всё подряд!» И она сказала 2 слова — «баллон — туалет». Наконец девушка поняла. Общий хохот — и конец истории.

***

Моя подруга уехала на ПМЖ в Израиль. На следующий год брат её мужа поехал в гости и должен был довезти то, что не смогли взять. Это был ковёр (очень ценная вещь в советское время), хрусталь, ложки-вилки, кастрюли, тарелки т.д. Всего около 50 кг. Рейс был из Симферополя. Туда ещё нужно было легко добраться поездом. Переплатил за перегруз. Картина такая: зима, мороз, дублёнка, шапка, сапоги, ковёр на плече, одну сумку толкает ногой и две в руках.

Прилетел. Таможня — всё нормально, вещи на тележке, но…  +30 градусов. Дублёнку расстегнул, шапку снял а деть некуда. Люди ухохатывались. На вопрос: «Кто понимает по-русски?», ответ: «Все и так поняли, что вы приезжий!»

Стоит на остановке автобуса. До Беер Шевы  нет — едет на Тель-Авив. Все вещи пытается занести в автобус. Водитель ругается, а он не понимает языка и заносит всё. Хорошо, догадался доллар поменять на шекель. Ковёр кладёт  в проходе. Все спотыкаются. Дублёнкой обернул ковёр, когда выходил и положил на плечо. Когда наконец добрался — оказалось, жара под плюс 40,  поэтому ковров здесь на улице выставлено видимо-невидимо и брать не нужно было! Влажность большая. ковры никто не кладёт на пол! Зато путешествие было незабываемым!

***

Каждое утро в почтовом ящике был букет ромашек, которые она так любила. Большие, крупные. Сначала она не понимала, что это ей. Квартира была коммунальная и молодых девушек было три. Они гадали — для кого?

Однажды из окна увидели офицера, который долго стоял на другой стороне улицы. И вдруг Аня закричала: «Это же Олег! Он жив?»

Все трое кинулись к нему, своему однокласснику, который пропал в Афганистане. Разговорам не было конца. Оказалось, что по ошибке его письмо вернулось с припиской «адресат выбыл». И он думал, что Аня уехала.

А ромашки — это он просил своего друга приносить,  и тот пообещал. Но время неумолимо. Она выросла, он возмужал и,  казалось, говорить не о чём. пока они не взглянули в глаза друг другу и покачнулась земля…

Свою дочку они назвали Надеждой.

***

Красивая туфля на платформе очень гордилась собой — элегантная, стройная, лакированная! Она говорила подружке — посмотри, какой худой каблук! Тонкий, как гвоздь, вечно втыкается в землю носом, противно клацает. С высоты своего положения она не замечала, что держит её на этой высоте именно он. Туфля поняла это только тогда, когда каблук сломался, и она была уже никому не нужна. Так часто мы в жизни не замечаем самого главного. Не замечаем, или не хотим заметить?

***

Ключ очень гордился тем, что он от сейфа. Его прятали, о нём заботились. Он блестел, но никогда не был на виду. А ему так хотелось, чтоб его все видели и хвалили. Однажды его всё-таки нашли, а потом бросили на пол — сейф открыли, забрали всё, и ключ стал никому не нужен, потому что купили другой сейф, у которого не было ключа, а был секретный код. Вот так и мы бываем уверены, что чего-то стоим, радуемся этому, хотим быть на виду, а это всего лишь минута славы, которая быстро проходит, а после неё — пустота!

***

Последние аккорды свадьбы — невеста должна бросить свой букет. Все знают, что это шутка, но для семейных. Незамужние девчонки верят и ждут этого момента. А свадьба была в красивом отеле «Александровский», где есть бассейн, который поблёскивал за окнами ресторана своей голубизной.

Букет брошен через голову невесты, в это время ветер открывает окно и попадает букет в бассейн. Все в замешательстве, и только одна бросается за ним вплавь. «Как же ты меня любишь!»- воскликнул жених и прыгнул в бассейн. Теперь в замешательстве невеста, а жених вытащил девушку из бассейна. Она плавать не умела, и он это знал.

«Я завтра же разведусь!»- кричал он. Он один понял, что было у неё на сердце. Она хотела просто утонуть, потому что жизнь без него теряла смысл.

Невеста медленно сняла фату и сказала: «Я — согласна».

***

Капля попала в лунку камня, и ей стало неинтересно. Здесь не было свободы. Её ограничивали края выемки. «Где я? — думала она. — Зачем мне теперь способность двигаться? Неужели я просто замкнусь в этом пространстве?»

Но надо было выживать! Что-то новое неожиданное случилось — солнышко отразилось в капле. И ей стало очень тепло. «Это совсем неплохо!» — подумала она. И стала нежиться на солнце, переливаясь всеми цветами радуги.

«Как красиво! — сказала веточка берёзки, которая росла над камнем. От гордости капля надулась и неожиданно вытекла за края выемки на землю. И только воспоминания теперь могли её утешить!

Как хорошо, что  можно вспомнить о чём-то хорошем в серых буднях жизни!

***

Нас из ЦНИИ Центра направили в Москву в командировку. Но того, кто был нужен, нет. Узнали фамилию — Меламедова Ольга. Спросили, когда будет. Ответ — она в библиотеке Ленина. Посмеялись — мы-то знаем, что такое библиотечный день. Выхода нет. Поехали в библиотеку. Я как раз писала диссертацию, и у меня было письмо с просьбой записать меня. Записали. Оказалось, что научных залов по естественным наукам — четыре.

Подхожу к методистам зала, объясняю и прошу проверить, есть ли сегодня Меламедова. Оказалось – у них только вкладыши без фамилий, но с номером. Завтра бегу в справочное библиотеки, чтоб узнать номер – у них началась перерегистрация и дать его не могут. Я звоню в НИИ. Скажите хотя бы приметы. Сказали —  МОДНАЯ. Начинаю ходить в каждый зал. Был 1977 год. Ищу: белые с узором колготы, высокие на плоском сапоги, короткую юбку, короткую стрижку с чешскими клипсами и смотрю, какие книги на столе. И у каждой спрашиваю: «Вы не Оля Меламедова?»

Думаю — были бы очки — сказали бы. На пятый день выхожу в коридор и сама себе говорю: «Ну и Москва — ужас!»

Подбегает дедок: «Что вы изволили сказать?»

Я от отчаяния всё ему и рассказала. Он схватил меня за руку, в каждом зале кричал: «Есть Меламедова?!»

И нашли. Оказалось, что это был единственный день, когда она была в библиотеке. А она сказала, что эту историю будет рассказывать своим знакомым, они не поверят! Но когда мы пришли в НИИ — её фото было на доске почёта! Вот так часто мы идём по длинной дороге, потому что просто не знаем, что есть короткая. И подсказать некому!

***

Советское время. Всё достать можно было только в Москве, куда они и приехали. Купили обои на 3 комнаты, апельсинов на полгорода, лимонов на соседей, одежду для детей и счастливые стояли на Курском вокзале. Хорошо, что знакомых рядом не было. Обои муж нёс на 2-х поясах через плечо, сгибаясь под их тяжестью + 2 чемодана. Жена несла сумки с фруктами. Оставалось ещё 40 минут до поезда. Жена сказала: «Пойди посмотри, с какой платформы?» Муж побежал, приходит и говорит, с 11-ой. «Не может быть! — сказала жена, потому что в командировку в Москву ездили сотни раз. Всегда в Николаев было с 7-8 платформ. Жена побежала посмотреть и убедилась. Но когда она вернулась…Это был конец — он никак не мог успокоиться, что она ему не поверила. Любые аргументы не действовали — и что тяжелый груз, и что никогда с этой платформы и …. Дома вроде перестали об этом говорить. Через 35 лет были они на именинах, заговорила про Москву, и вдруг муж говорит: «А помнишь, как ты мне не поверила?»

Жена  ответила: «Видишь, как плохо никогда не обманывать! Столько лет помнил…»

***

1918 год. Станция Синельниково. Это большой узел железных дорог около Днепропетровска. Кто только не воевал в 1918 году? Через станцию проходили отряды махновцев, зелёных. И все убивали. Конечно же, в первую очередь — евреев.

Моя мама только родилась. В комнату ворвался офицер. «К стенке!» закричал он. Бабушка взяла маму на руки и стала к стенке. Тут ребёнок расплакался, а солдат, который был на страже, вбежал и стал говорить офицеру: «Жалко ребёночка!»

Офицер оттолкнул его и выхватил пистолет. Но волею судьбы — засвистел паровоз! Офицер крикнул солдату: «Кончай их и догоняй!» Солдат выстрелил в землю и убежал.

А бабушка поседела с ребёнком на руках. Это в 20-то лет! Она потом долго молилась за того солдата, который подарил всем нам жизнь. Мы приходим в этот мир случайно. У каждого своя история, и она неповторима, как неповторим человек. Подумайте… А вы могли бы так защитить совсем незнакомого человека, подвергая себя смертельной опасности?

***

Каждые 5 лет из НКИ преподаватели ездили на усовершенствование в Москву на полгода. Я не могла встречать одна Новый год без мужа, который был в Москве. Купила индюка, пожарила и поехала буквально на копейки — всё было расписано — куда идти, к кому идти и т.д.

Мы не виделись полгода. Муж влетел в вагон, схватил мои вещи, и мы двигаемся к выходу. Вдруг он мне говорит: «Я нашёл 400 рублей». А год 1970. И это четыре моих зарплаты. Пока мы пробирались к выходу, Боже мой! Я уже себе купила шубу, детям подарки, мужу пальто. Иду — мечтаю.

А он спрашивает: «Почему ты не спросишь, куда я их дел?» Я в шоке лепечу: «А куда ты их дел?»

«Как куда? Сдал в милицию.Они мне жгли руки!»

А я говорю, что и не сомневалась!А сама думаю — вот и все покупки — раз в жизни повезло. А квитанция у нас хранится уже 40 лет! Я накрыла на стол. Пригласили соседа по комнате в общежитии мужа. А он ест и ест. А мы ждём и ждём…А потом он сказал, что был чемпионом по еде у себя дома. Я была в ужасе — индюк позволил бы нам продержаться четыре дня до моего отъезда. Вот такой новый год – без денег и еды! Зато – сколько воспоминаний!

…Когда сыну было десять лет, рядом с домом начали строить школу. И он нашёл сундучок с замшелыми монетами. Их было много —  по 50 целковых, по 20… Принёс домой. Я звонила химикам, как их отмыть? А завтра, когда я пришла с работы — осталось четыре  монеты. Я спрашиваю: «Куда ты их дел? Надо было их сдать в музей!»

А сынок отвечает: «И КАК ПАПА ПОЛУЧИТЬ КВИТАНЦИЮ? Я их пацанам раздал!»

***

Муж проводил меня на поезд до Москвы. В купе со мной ехала пара. Просто любо-дорого было на них смотреть. Ехали из Очакова, с курорта. Загорелые, красивые, молодые. Он — стелил постель, приносил с вагона-ресторана еду. Она — как королева — только командовала. По рассказам я поняла, что они из Тюмени. И каждый год они отдыхают в Очакове. «Мне бы так!»- подумала я и вспомнила, как мы ехали, я забыла взять соль, и муж пилил меня всю дорогу до Москвы. В Москве была у меня пересадка. Я их потеряла из виду. Ночью поезд шёл в Ленинград. Прибытие — в 5 утра. Я сошла с поезда и с удивлением увидела на перроне встречающих женщину и ребёнка лет десяти, а главное — мой знакомый обнимал их и говорил, что сильно соскучился в командировке. Но дел было много и он не мог звонить. Я была в шоке, я первый раз увидела такое. Я же подумала…. И даже позавидовала!

***

Мы решили доставить удовольствие птицам. К кенарю, который жил у нас и почему-то не пел, купили канарейку. Купили книгу и, как там написано, установили две клетки на расстоянии 2 метра. Каждый день сближали их на 15 см. Наконец этот день настал. Впустили кенаря к канарейке. Началась страшная драка. Еле разняли птиц. Сын позвал своего друга, который разбирался во всём. Он посмотрел на птиц и сказал» Ну, даёте! У вас же две канарейки!» А после добавил: «Думать же надо!»

***

Крым. Керчь. Молодость. Я собиралась на свидание. Вокруг крутились мои двоюродные братья и сёстры. Их было много,  всем  до 13-ти лет. А тетя, у которой я гостила, была стоматологом. Всё шло по плану. Мои шпионили за предметом обожания. Докладывали — пошёл к кинотеатру, купил билеты, купил газету, сел на скамейку. Я собиралась: гладила, одевала-снимала, укладывала длинные волосы. Всё было хорошо. И вдруг сильная боль пронизала мою челюсть — это уже было вчера. Но сегодня?! Поднялась температура. я была просто в ужасе — уже осталось полчаса, что делать? В чем была, побежала к тёте на работу, чтоб хоть как-то унять боль. А мои — докладывают: сидит, посматривает на часы, встал, но не уходит, опять сел. А уже на полчаса больше. Я просто бегу к кинотеатру, а мой двоюродный братец-наблюдатель, кричит мне с балкона: «Подожди!» Я жду, пока он спустится. Он подбегает и говорит: «Смотри, не опоздай!»…….. Мы с мужем всегда вспоминаем эту историю, а если бы он не дождался?!

***

Мой отец всю войну прошёл комиссаром полка. От Бреста до Тамани и обратно до Берлина. Этот случай я взяла из его книги. Форсировали Днепр. На понтонах. Бомбили и слева и справа. «Все в воду!» – скомандовал отец. Они прорвали блокаду и высадились на берег. Всех представили к званию героя. Отец, как комиссар, составил список и подписал его. Конечно, себя он не внёс. Все получили героя, а, когда командующий понял ситуацію — снял с себя орден Красного Знамени и прикрепил его отцу. А меня назвали в честь Кузовлевой Людмилы — разведчицы полка. И я с гордостью ношу это имя. Сейчас – оно редкое.

***

Мы — «дети войны». На нашу долю выпало несчастливое детство. Но с другой стороны — война окончилась.Это было просто такой радостью — не описать. Мы были ещё маленькими. Не всё понимали. Я всю жизнь провела в военных городках, где служил отец. В этом маленьком городке было много детдомов. Там были сироты. У нас не было пионерских галстуков, тетрадей, книжек. Учились мы в классе, в котором раньше был склад. В каждом классе были детдомовские. Отец привез из города штапель, мама всем нарезала и пошила красные галстуки. А у детдомовцев они были. И мы, дураки, завидовали им в этом, не понимая главного — наши родители вернулись! Однажды я разговорилась с преподавателем с аграрного университета — оказалось, что она из детдома и городка моего детства. Мир тесен! Воспоминания сближают людей.

***

Как мы любили в детстве духовой оркестр! Мы жили в военном городке. Каждую субботу в парке были танцы. Танцевальная площадка была окружена металлическим забором, и мы занимали места поближе, держались за прутья и смотрели, как солдаты нашего городка знакомятся с сельскими девушками, приглашают их на фокстрот, танго. Солдат мы знали хорошо, потому что офицеры жили на втором этаже а на первом была казарма. Мы брали воду из одного колодца, ходили в один туалет во дворе, жили общей жизнью.

Суббота была праздником для всех. Нам было интересно смотреть, как танцевали жёны офицеров с мужьями. Это было единственное развлечение. Духовой оркестр был сельский. Паспорта в сёлах тогда не давали, и девушки считали за счастье выйти замуж и уехать с солдатом в город. Там можно получить паспорт и пойти учиться. Сейчас это кажется диким, но это было! Офицеры в выходной одевали брюки на выпуск и китель. Но, зато, когда ехали в отпуск — набирали целый чемодан штатского и каждый день меняли одежду.

А жёны…, что только не надевали! И пьянящий запах духов «Красная Москва»! Самое модное было-белая юбка – шестиклинка и красная кофточка — японкой (со спущенным плечом), фильдеперсовые чулки (капрон ещё не придумали), лодочки на каблуке, шестимесячная завивка, соломенные шляпки-менингитки, украшенные цветком. Они закрывали только среднюю часть головы. Была абсолютно другая жизнь. Все были счастливы, потому что кончилась война. Как жаль, что сейчас духовой оркестр играет только на похоронах!

Людмила БОБОРЫКИНА 

Фотоиллюстрация Александра НАРОЖНОГО