Людмила Боборыкина | Шкатулка с письмами

А мыслить когда?

Почти каждый день езжу в маршрутке в университет. По дороге был огромный книжный магазин «Кобзарь». В него можно было зайти утром и выйти к обеду. Столько там было интересных книг! Постепенно один край заняла компьютерная фирма. Другой край заняла мебельная фирма. Магазин остался посередине. Заходишь – полки завалены книгами, ничего не найти. А вчера еду – пустые окна?! Кому сейчас нужны книги?

Больно защемило сердце. Ни в одной газете не возмутились! Зато в газетах полно криминальных событий. У нас была другая юность. Мы бегали в библиотеки, перечитывали до дыр книги, обменивались интересными стихами. Помню, как подруга, которая училась в Москве, привезла песни Визбора, стихи Высоцкого. Для нас это был целый мир, который учил, как жить, что чувствовать. Я не хочу сказать, что не нужен телевизор, мобилки, планшеты! Просто что-то ушло из души у молодых.

Лексикон стал типа людоедки Эллочки! Эсэмески требуют сокращений, они прекрасно с этим справляются. Компьютер стал «комп», «понимаешь» – «шаришь», «кушать» – «хавать». И многое другое. В маршрутках крутят только какие-то сомнительные песни – откуда браться желанию что-то узнать, если приехала выставка работ Никоса Сафронова, а билеты очень высокой цены. Я иногда спрашиваю студентов: «А вы знаете, кто такой Брюллов? Мопассан?»

Недавно внуку дала книгу «Граф Монтекристо» – он зачитался. Сложно поверить, но это так. А когда мне приносят рефераты, чтоб повысить оценку – я их просто не принимаю. Зачем – всё из интернета. Общение стало виртуальным. Так проще, можно выдумать про себя, что угодно. У нас полный дом книг. А кто их будет читать? Думаю – у внуков будет полки завалены аппаратурой. Зато они всё могут узнать и очень быстро. Им не надо конспектировать первоисточники, бегать в библиотеку, писать рефераты.

А мыслить когда? Остановиться, подумать про жизнь, для чего пришёл в этот мир? Некогда… И нет желания…

Шкатулка с письмами

Дом у нас кооперативный. Живём с 1970 года. Старики потихоньку уходят, в их квартирах живут внуки. Недавно ушла из жизни одинокая учительница. Квартира досталась племяннику. Он сразу же всё – на помойку! Даже не разобрался ни в чём. Двор вздыхал. Вспоминал как заселились, как помогали занести «этот диван», «этот шкаф». А вот кастрюлька, которую я подарила на новоселье.

Стоим. Молчим. Вдруг моя соседка говорит: «Клад, что ли, нашёл?» Сосед открыл шкаф, а там шкатулка с письмами. Бежит к нам. Кричит: «На письме дата моего рождения 28 марта 1944 года и город Николаев. Я возьму его себе… – и читает: Дорогая, пишу тебе в далёкий Казахстан. Фашистов мы выбили. Город наш. Я был на Садовой. Нашего дома нет, но это ничего. Выбьем всех фашистов, вернёмся и построим новый…»

Тут разрыдались все мы, потому что знали – не вернулся, а она больше не вышла замуж. Хранила верность. Как мистика – письмо не пропало! Уверена, что сосед его сохранит, пока жив.

И я задумалась – через 70 лет письмо всколыхнуло у многих воспоминания. Мы – дети войны, без детства, без отцов сумели выжить, выучиться, быть достойными их памяти. И пока мы живём, будем рассказывать внукам о победе, о войне, о холокосте, о Хатыни. И как-то по особенному зазвучали слова наших родителей: «Пусть никогда не повторится война!». Мы пошли домой. Завтра поздравим соседа с 70-летием. Самое удивительное, что его зовут Николай, как и наш любимый город! А может это и не совпадение?

Память сердца жива

Пришло письмо из военного архива СССР: «Ваш отец похоронен в селе Переможенцы». Cобрались и, наконец, поехали на могилу деда. «Смотри, сынок! Это могила твоего деда! Вот и фамилия наша».

Стояли, низко склонив головы. Не дожил до Победы самую малость! Курсунь-Шевченковская битва, Черкасской области. 1944 год. «А ты его помнишь? – спросил сын. «Нет. Был слишком мал. Но мать говорит, что я очень похож на него. Но фото нет, к сожалению, украли чемодан, когда мы из Сибири ехали в Саратов после войны».

По дороге домой в поезде отец вспоминал историю своей семьи. Они были молодые и красивые. Шёл 1936 год. Он – кузнец, она –доярка. Он – жгучий брюнет с красивыми, добрыми, карими глазами. Она – тёмно-русая, статная, с голубыми, как васильки, глазами. Всё бы хорошо, но его отца незаслуженно раскулачили. Боялся, что если они поженятся в ЗАГСЕ, у неё могут быть неприятности. Поженились только в церкви. Сибирь. Далеко от городской суеты. В совхозе.

Так и жили. Родился сын в 1937, а в 1939 отца взяли в армию в Уссурийск. В 1943 году с Сибири эшелоном везли в Европу, на войну с фашистами. Он успел дать телеграмму: «Встречай! Буду проездом через 3 дня! Возьми сына!»

Это был такой праздник сердца! Дорога шла через лес. А как тяжело с ребёнком на санках идти по сугробам, бежать, чтобы успеть! Лошадей не было. Надежда была только на молодость. Добежала. Стояла на перроне до вечера, пока не пришёл охранник. Невероятно! Но оказалось, что поезд прошёл вчера и он видел, как один чернявый солдат нервно бегал по перрону! «Наверное мой!» – сказала она и упала без сил. Охранник подхватил ребёнка и занёс его в вокзал. Потом затащил по снегу и её. Отогрелась. А утром – в обратный путь с невысказанными словами, с болью в сердце. До конца жизни не могла себе простить, что не успела!

Когда сынок вырос, написали в Сибирь, в родное село, и неожиданно оттуда прислали фото. И правда! И сын, и внук, и дед очень похожи! Так и остался он молодым на фото. А род его продолжается! И пока он продолжается, память сердца жива!

Людмила Боборыкина