Исай ШПИЦЕР | Его величество Случай

Его величество Случай

Встречи, подаренные судьбой на моём пути к Аркадию Исааковичу Райкину

Не ошибусь, если скажу, что в 50-80-е годы на советской эстраде звездой №1 был Аркадий Райкин. Он пользовался огромной популярностью в стране и известностью за рубежом. Как же сам Райкин относился к своей популярности?

Многолетний партнёр Райкина по сцене, народный артист России Владимир Ляховицкий, с которым мне посчастливилось творчески сотрудничать, говорил об этом: «Я вспоминаю, как однажды мы с Райкиным выходили из универмага «Новоарбатский». Идём к машине. К нам подходят двое – интеллигентные мужчины с портфелями. «Здравствуйте, Аркадий Исаакович. Как хорошо, что мы вас встретили! Мы хотим сказать вам одну новость». – «Что за новость?» – «Мы – социологи. Только что наш центр получил результаты социологического опроса: кто самый популярный человек в Советском Союзе. Оказалось, что их двое: это Юрий Гагарин и Аркадий Райкин». Аркадий Исаакович выслушал, опустил глаза и сказал мне: «Вот видишь. А в Америке за популярность расплачиваются жизнью».

Кто только из сатириков и юмористов тех лет не мечтал попасть своими произведениями в программы Райкина. Уверен, мечтали все. Но попадали немногие. Мечтал и я.

Я уже публиковался в ленинградских газетах «Смена» и «Вечерний Ленинград», журналах «Аврора», «Крокодил», даже один раз «украсил» своим афоризмом газету «Правда». Кое-какие эстрадные вещи приобрёл у меня Ленконцерт. Они исполнялись не очень известными артистами этой концертной организации.

Идти к Аркадию Исааковичу со своими монологами и миниатюрами я не решался – комплекс провинциала. Да и как подступиться к такому артисту? Где, кроме как на сцене, его увидишь? Я не знал тогда, что авторы, которые без комплексов, по окончании спектаклей или концертов просто идут за кулисы и вручают артистам свои материалы. Этот путь был не для меня. Как все «нормальные герои», я стал искать обходные пути. Мой друг и соавтор по нескольким юмористическим произведениям Саша Левин (его тогдашний литературный псевдоним был Александр Арлев) как-то сказал мне, что у него есть номер домашнего телефона Владимира Ляховицкого, артиста и режиссёра райкинского театра. И Саша по доброте  душевной поделился со мной этим номером.

Я не сразу позвонил Владимиру Наумовичу – не решался. А когда позвонил, страшно волновался и, заикаясь (всегда заикаюсь, когда волнуюсь), рассказал о себе, как авторе. Владимир Наумович выслушал меня и сказал: «У нас завтра в ДК Первой пятилетки спектакль. Не могли бы вы прийти за час до начала, поговорим. На входе скажете, что вы к Ляховицкому, и вам покажут, где я буду».

И вот я в гримёрной. Меня встречают Владимир Ляховицкий и его парнёр Максим Максимов. Я уже знал тогда, что Максим (Макс) тоже Райкин, родной брат Аркадия Исааковича. «Максимов» – его псевдоним. Понятно, на афишах два Райкина в театре Райкина был бы уже перебор. Тем более, что в труппе была и Рома (Руфь), жена Аркадия Исааковича.

Так вот, артисты весьма дружелюбно поздоровались со мной и предложили стул за свободным гримёрным столиком. Сами же сели за свои перед зеркалами и стали гримироваться. Я слегка смутился – не мешаю ли им?

– Так вы читайте, читайте, – сказал Владимир Наумович и добавил: – И не обращайте на нас внимания. Мы привыкли так работать.

Я стал читать свои материалы, не обращая на артистов внимания, как мне и посоветовали. На одной из миниатюр (по-моему, при чтении её я не дошёл и до середины) Владимир Наумович сказал: «Это мы берём, правда, Макс?» Максим не стал возражать. «Оставьте её нам». Что я и сделал. Всё остальное, что я прочёл, их не заинтересовало.

Хорошо помню то состояние эйфории, которое переполняло меня, когда я вышел из концертного зала. Я даже не остался на спектакль, хотя и был на него приглашён. Мне хотелось быстрее попасть домой и поделиться с Наташей (женой) радостью, что мою миниатюру будут исполнять в театре Райкина.

Я не знал тогда, что Ляховицкий с Максимовым собираются уходить от Райкина, чтобы работать самостоятельно, от Москонцерта. И что они заняты поисками репертуара.

Уже позже Максим говорил мне о причине их ухода из театра. Они оба были москвичами, в Москве жили их семьи. Сказывалась усталость от жизни вдали от своих родных. Как говорил Максим: «Мы жили в поезде «Красная стрела» между Москвой и Ленинградом. Железная дорога, благодаря нам, выполняла пятилетние планы».

Прошло какое-то время, Владимир Наумович позвонил мне и пригласил к себе на квартиру. Райкин в своё время позаботился, чтоб за театром была закреплена однокомнатная квартира в Ленинграде. Квартира была на Малой Охте. В эту квартиру я и приехал. Там был и Максим. И они разыграли передо мной мою миниатюру. Я был поражен, какую «конфетку» эти мастера из неё сделали. Сюжет миниатюры остался, остались и все придуманные мною репризы. Но Владимир Наумович, будучи опытным эстрадным режиссёром и артистом, которого в театральных кругах называли «лучшим театральным комиком», перекроил миниатюру, добавил в неё кое-что своё, и она заиграла яркими красками. Для меня, начинающего драматурга, несколько часов, проведённых с этими людьми, стали очень ценным уроком.
И вот однажды по радио в передаче «С добрым утром!» (а Владимир Наумович оповестил меня заранее) я услышал свою миниатюру в исполнении «моих» артистов. Автор текста назван не был. Это меня не особенно огорчило. Такое на советском радио и телевидении случалось сплошь и рядом. Если же исполнялась песня, то в лучшем случае назывался композитор. Да и гонорары эти организации тоже не платили. Помнится, в течение года эта миниатюра в «Добром утре» звучала пять, или шесть раз. Я успел записать её на диктофон, и у меня сохранилась не очень качественная запись на магнитной ленте.

Но перед этим радостным для меня событием произошло ещё одно. А дело было так. В начале 80-х у меня появился автомобиль. С оперным названием –  «Запорожец». Только не за Дунаем, а на берегах Невы. Поскольку я имел уникальную возможность в течение трёх летних месяцев жить с детьми в дачном посёлке на Карельском перешейке, то этот «прославленный» автомобиль помогал мне быть более-менее мобильным. На нём мы всей семьёй ездили по лесным дорогам за грибами и ягодами, а также в посёлок Сосново за продуктами. По пятницам я на машине встречал жену на железнодорожной платформе 67-й километр, приезжавшую после работы на электричке из города.

В одну из таких пятниц, когда я ехал к платформе, где-то на середине пути мне проголосовала пожилая женщина. Была она невысокого роста, скромно, по-дачному, одета. Я остановил машину. Женщина спросила меня, не к платформе ли я еду. Я ответил утвердительно и открыл перед ней дверцу своего авто. О чём мы с ней говорили в дороге, уже не помню. Очевидно, о чём-то несущественном. Скорее всего, о погоде. Существенное прозвучала из уст этой женщины, когда я остановился у железнодорожной платформы.

Прежде чем выйти из машины, женщина очень выразительно произнесла: «Вы так любезны, так любезны! Большое вам спасибо!» – и добавила: «Я бы могла быть вам полезной. Не хотели бы вы посетить наш театр?» – «Какой это ваш театр?» – спросил я. – «Театр Аркадия Райкина. Я актриса этого театра».

«Вот это да!» – подумал я. Но ответил ей не без некоторой гордости, что имею косвенное отношение к её театру, потому как артисты Ляховицкий и Максимов исполняют мою миниатюру…

Так я познакомился со старейшей артисткой Ленинградского театра миниатюр, заслуженной артисткой РСФСР Ольгой Николаевной Малозёмовой. Расставаясь, она пригласила меня в гости и сказала адрес своей дачи. Оказалось, что дача её была совсем близко от нашей. Конечно же, я воспользовался её приглашением. И когда пришёл к ней в гости, она познакомила меня со своей дочкой Ириной Несторовной, представила своих внуков Федю и Петю.

Пётр, как я знаю, сейчас живёт в США. Раньше некоторое время он жил в Берлине и однажды приехал к нам в Мюнхен. Нам было о чём поговорить.
Я стал довольно часто навещать Ольгу Николаевну. Она даже как-то попросила меня что-нибудь написать для неё. А её рассказы о себе, о театрах, в которых она работала, о людях, которые её окружали в жизни и на сцене, были удивительно интересны.

Она рассказывала, как ещё в тридцатые годы работала в театре «Кривое зеркало» вместе со своим мужем, художником, драматургом и постановщиком своих вещей, Нестором Суриным, который приходился двоюродным братом Михаилу Зощёнко. Театр был создан в 1908 году редактором и издателем театрального журнала «Театр и искусство» А.Р. Кугелем и просуществовал до 1931 года. Ольга Николаевна пришла в этот театр в 1925 году и работала там до его закрытия. Вот что писал о ней Аркадий Райкин в своих воспоминаниях: «Со дня основания (театра миниатюр — И.Ш.) работала у нас и Ольга Николаевна Малозёмова. (…) Когда-то в юности мне довелось видеть Малоземову на сцене «Кривого зеркала», потом на эстраде в паре с актером Л. Копьевым. Эффектная, яркая — не случайно зрители её всегда хорошо принимали. Пересадка на нашу почву прошла естественно, и я вспоминаю её как одну из лучших партнёрш, которых мне доводилось встречать на сцене. А каких «старух» она играла! Как убедительно! Как смешно!»

Однажды я пришёл к Ольге Николаевне с папкой со своими «нетленными» материалами, с надеждой, что, может быть, она найдёт в них что-то для себя. Ознакомившись с содержимым папки, Ольга Николаевна, сказала мне: «Сожалею, но я для себя ничего не нашла. Здесь нет ничего для старухи. Но вы не будете возражать, если я эти материалы покажу Аркадию Исааковичу?»

Конечно же, я не возражал. И вот в один из сентябрьских дней (мы были уже в городе) мне позвонила Ольга Николаевна и сказала, что Аркадий Исаакович хочет со мной встретиться и приглашает вечером приехать к нему.
Но увы, не судьба! Я был в тот день болен, лежал с обострением язвы, о чём и сказал Ольге Николаевне. Она пожелала мне скорейшего выздоровления и сказала, что передаст Райкину, чтоб тот меня не ждал. В тот же день она позвонила мне снова и попросила записать номер домашнего телефона Аркадия Исааковича.

Я позвонил Райкину через несколько дней. Я услышал в трубке очень тихий, едва слышимый голос: «Слушаю вас». Я назвался. Райкин сказал, что прочёл мои материалы, что для новой программой, над которой театр сейчас работает, они не подходят, что он будет рад, если я в будущем принесу что-либо свежее, оригинальное, и что мою папку я смогу получить у Ольги Николаевны. Естественно, я поблагодарил Аркадия Исааковича за его внимание ко мне.

А некоторые материалы, что я показывал Райкину, понравились режиссёру ленинградского театра «Эксперимент» Виктору Харитонову, и он включил их в программу спектакля «Смехаторий».

Ольгу Николаевну я навестил уже в её ленинградской квартире на улице Герцена. В этой квартире, как она мне сказала, часто бывал Зощенко. Из этой квартиры в марте1942 году её с мужем и дочкой вывезли из блокадного Ленинграда. Но здоровье Нестора Сурина было уже изрядно подорвано, по дороге он скончался.

На сцене Ольга Николаевна уже не работала, но продолжала числиться артисткой театра. Аркадий Исаакович часто ей звонил. Однажды он сказал: «Оленька, у нас такая радость! Котик (так в их семье звали сына Костю. — И. Ш.) перешёл в наш театр!»

А ещё как-то Аркадий Исаакович доверительно сказал Ольге Николаевна: «Оленька, ты знаешь, о чём я мечтаю? Я мечтаю умереть на сцене».
Аркадий Исаакович умер не на сцене, а в больнице, 20 декабря 1987 года в возрасте 76-ти лет. Ольга Николаевна ушла из жизни на полгода позже, в июле 1988 года.

Как-то будучи в Москве я был у Максима Райкина дома. Он познакомил меня со своей женой Мариной Райкиной и невесткой – тоже Мариной Райкиной, журналисткой. Сейчас она работает редактором отдела литературы и искусства в «Московском комсомольце». А сын Андрей, как и его жена Марина, тоже журналист. Он шеф-редактор телеканала «Культура».
Ляховицкий с Максимовым, работая от Москонцерта, исполняли ещё несколько моих вещей даже после того, как я в 1995 году переехал с семьёй на постоянное жительство в Германию, в Мюнхен.

С Максимом мы были в переписке. Я пригласил его на выступление в Мюнхен. Мы даже обговорили с ним название программы, с которой он мог бы выступить в еврейской общине: «Райкин. Брат о брате». Но этому не суждено было сбыться. Максим ушёл из жизни в 1999-м году в возрасте 72-х лет.

Владимир Наумович Ляховицкий в конце прошлого века вместе с женой Галиной Сергеевной переехали в Германию. Они поселились в городе Регенсбург, где жила их дочь Нина. Несколько раз Владимир Наумович принимал участие в концертах, которые мы организовывали в еврейской Общине, в Центре русской культуры МИР в Мюнхене. Несколько раз я приезжал к Ляховицким в Регенсбург, записывал на диктофон воспоминания Владимира Наумовича о его пути в артисты, о театре миниатюр и его главном режиссёре Аркадии Райкине.

Благодарю судьбу, что успел записать и опубликовать эти воспоминания с названием «Его Величество случай» в газете «Русская Германия» ещё при жизни Владимира Наумовича. 7 февраля 2002 года его не стало.

Вот какие встречи подарила мне судьба на моём пути к Аркадию Исааковичу Райкину.

Исай Шпицер