Геннадий ПРЫТКОВ | Память, что ты делаешь с нами?

Память, что ты делаешь с нами?

Пустяки… Пустячки…

В ночь с 26 января на 27-е он терпеливо дожидался, когда же, наконец, она уляжется. И миг этот наступал. Но он ждал момента, когда раздастся ее ровное дыхание… Все. Теперь пора. Она улетела в сон. Он потихонечку поднимался и тихо, чтобы не шуметь, прокрадывался в другую комнату, где брал «пустячок». То могла быть ее любимая шоколадка, ее любимая конфета, ее любимый кофе… Да мало ли пустячков, которые она любила. Затем он возвращался так же украдкой в спальню, прислушивался к ее дыханию и осторожненько положив на подушку перед ее лицом «пустячок», переходил на свою сторону кровати, укладывался и сладко засыпал.

— И откуда это у меня сегодня перед носом такой приятный пустячок с утра оказался?

— Да не реагируй! Пустячок же!

— Спасибо тебе за этот пустячок!

— С Днем рождения!

— Спасибо.

….И так длилось сорок с лишним лет. А тут произошло событие, которое раскидало их по разные стороны города… И не предоставило возможности им быть вместе в эту ночь…

— Ничего! — думал он, злясь на обстоятельства, что выше их. — Я все равно найду самый лучший повод в этом году, чтобы подсунуть тебе так любимый тобой приятный «пустячок»…

Ирина все время говорит, что погубила себя, отказавшись от пения. Не знаю, так ли это? Она поет романсы, как не поет больше никто. Когда в тесной компании своих людей ее просят спеть, она, как правило, бурно отказывается.  Я же знаю, что все равно запоет, тихонько подаю гитару. И она, забыв о том, что только что бурно отказывалась, начинает перебирать аккорды. «Утро туманное, утро седое…»

Есть в Греции местечко знаменитое… Эпидаврус… Огромный амфитеатр… Выйдя на середину огромной арены, ты можешь ощутить бесподобную акустику. Почувствовать себя Властелином.

Вечером должен был состояться какой-то оперный спектакль, и рабочие монтировали сцену. Стучали молотками так, что акустика была только во вред. Они застукивали всех, кто выходил пробовать свой голос.

Вышла Ирина и, как обычно, робко запела «Утро туманное». Мгновенно стих стук молотков… И не раздавался до конца романса…

***

53 года назад
Именно здесь я познал
Актерское братство.
Всяко бывало в нем.
И первая пьянка,
И первая сигарета,
И первые споры до драк о театре.
О ТЕАТРЕ,
каким он должен быть.
Но сегодня постоял около —
И слезы ручьем.
Ничего не осталось, ничего…
А скоро и стен не останется…

Личная логика

Бывший студент задал вопрос: «Сейчас много произведений, где герои или психопаты, или сумасшедшие. Как совместить основы профессии с отсутствием логики у данных персонажей?»

Бывший педагог ответил: «На сцене нет сумасшедших, на сцене есть ЛЮДИ, ВИДЯЩИЕ МИР ПО-ДРУГОМУ, ПО-СВОЕМУ».

ВЫХОД ПРОСТ — понять и принять ежесекундный (а может, и на долгий период) мотив существования сумасшедших, — и это не исключает основы профессии. Студент, играющий психопата, должен обязательно принять его логику поведения. Все зависит от восприятия сумасшедшим того или иного события. В связи с этим постоянно меняются его мотивы поступков. Пока сумасшедший не разрешит произошедшее событие, мотив будет держаться до следующего события. События воспринимаются больным соответственно его степени заболевания. Если нормальный герой воспринимает, слышит, видит так, как и положено нормальному, то герой, играющий больного, в каждом событии найдет отражение СВОЕГО мировоззрения. А вот понять это мировоззрение — самое трудное. Но сделать это необходимо. ПОНЯТЬ И ПРИНЯТЬ ТО, что он и видит, и слышит, и воспринимает соответственно СВОЕЙ логики существования… СВОЕЙ, ЛИЧНОЙ ЛОГИКИ.

Не ценим своих Великанов

Затерялся памятник ему среди длинных фур, серого неба на задворках оперного… Металлолом свалили.

Машина остановилась перед светофором.

— А вон памятник великому танцовщику… Рудольфу Нуриеву…

Водитель:

— Где?

— Да вон, среди фур.

— За что ж его так?

Из книжки «Все непросто»

 Три года назад… Володя был жив… Сегодня два года…

Рака нет. Уже хорошо.

Он ехал к нему в клинику и тревога, мучающая последние дни, исчезала. Появилась заинтересованность — а куда же делся красный цвет зданий артиллерийского училища? Там, где было красно, стало серо, привычно скучно. А, да, артиллеристов же закрыли, — вспомнил он. Значит, больше никогда не увижу военной выправки молодых людей, что выходили из ворот. Вместо них здесь будут шляться молодые люди в капюшонах, натянутых на все лицо. Грустно, однако, — отметил он.

Машина подъехала. Таксист с непонятным акцентом южных регионов страны произнес:

— Дальше не проЭдем, снЭг никто не убирает. Придется идти пЭшком к главному корпусу.

Чертыхаясь на все и вся, увязая в немыслимых придорожных срачах из снега и слякоти, он, наконец, добрался до цели.

Доктор, к которому он шел, предварительно договорившись по телефону, принял его, как самого близкого друга, с которым прожил всю жизнь.

И это его потрясло.

Их знакомство можно назвать шапочным — раза два-три встречались на концертах, которые он вел, а доктор на этих же концертах пел.

Пел, не как принято говорить — он своей песней рвет душу, а так, что во время  исполнения песни складывалось ощущение — как же мы давно знакомы и как же близки мне все мысли и чувства твои, давай сядем и выпьем водки, что отогреет нашу замершую душу… И ему стало все понятно.

Они родились и выросли оба в те времена, когда родились эти песни.

И доктор для него стал не Профессором, Светилой эндоскопии, а большим Другом, которому доверишь свою жизнь…

Первое, что Доктор произнес во время процедуры:

— Рака нет. Уже хорошо.

Потом рукопожатия, объятия…

И он уже не смущался говорить  Профессору «ты».

А у Профессора его «ты» звучало, как давно забытая, но такая любимая, музыка прежних дней…

И ему все больше и больше хотелось вновь слушать эту музыку на «ты»…

«Ставь против горя свою доброту» (Арик Крупп)

***

Очень хорошая Актриса была когда-то в Качаловском. Затем работала в казанском ТЮЗе. Ушла три года назад… Совсем ушла. Незабываемо играла у меня «Яблочный вор» Ксении Драгунской и в «Стеклянной клетке» Пристли.

Собственно из-за того, что есть в ТЮЗе Таня, я и брал эти пьесы. И не только потому, что она блистательная Актриса, а еще и потому, что она была мне хорошим Другом. А в Качаловском она работала с Ефимом Давидовичем Табачниковым, который абы кого ни за что не взял бы в свой спектакль…

Вспомним Таню Угнивенко. Помянем.

***

Дню рождения Саши Купцова

В день моего рождения Саша всегда опубликовывал пост, посвященный сему событию.

В нем было много хороших слов о моем актерстве. Я же, к своему стыду, не видел Сашу ни в одной роли.

Но при наших редких встречах Саша всегда раскидывал руки для объятий. И начинался разговор… Не о театре. О жизни. Разговор двух закадычных друзей. Для меня это было ценнее всех актерских побед.

Мая

 Всегда звал ее Майя, а она оказалась Маей, потому что родилась 1 мая, и отец, недолго думая, сказал:

— Пусть и будет Мая!

Вопреки всем приметам, что родившиеся в мае будут всегда маяться, наша Мая прожила и проживает счастливую жизнь.

В ее жизни была и Большая Любовь. Как только заходит речь об этой Любви, Мая всегда как-то очень таинственно улыбается и мало говорит о ней, потому что эту тайну знает только она ОДНА.

В ее жизни есть и Работа, любимая Работа… Души человеческие врачует она.

В ее жизни есть и любимая дочь, зять, внук… Тепло говорили о ней и дочь, и зять… А внук ей спел песню о родителях… «Помолимся за родителей, за всех живых и небожителей…» — волнуясь, пел… И от этого его волнения песня стала такой человечной… такой простой… юношеской… Без лишних актерских вскриков, стенаний… Юноша пел о любви к Мае, которая жизнью не мучилась…

В ее жизни есть и друзья, которые тоже, волнуясь, поздравили ее с ее Днем. Подумалось — как любопытно, что мы всегда волнуемся, говоря о счастье человека… который вопреки всем дурацким предсказаниям — СЧАСТЛИВ!

Вовка…

Не предатель… В актерской среде предательство — довольно распространенная штука… Оно и понятно — амбиции, соперничество мужского состава театральной труппы зашкаливают… впрочем, как и женской части… Бытует мнение, что среди актеров нет мужиков, потому что они по профессии обязаны «подкладываться под режиссера» (мнение о профессиональных курьезах профессии одного режиссера)…  Не буду оспаривать. За всю жизнь на театре я встретил одного Человека, который не мог продать, предать… ВОЛОДЯ ГАБАЕВ.

Ну не получалось у меня «лечь» под одного режиссера, который ставил у нас «Сотникова» Быкова…  Ненавидели друг друга лютой ненавистью…  Так что делает этот режиссер? Минуя главного, он идет к Вовке и предлагает ему начать репетировать мою роль… А мы с Вовкой дружили… На гастролях было дело… В Иванове…

— Вовка выслушал, — рассказывает его жена, — молча встал, пошел к двери, распахнул ее и громовым голосом (а голос был громовой):

— А-ну, херачь из моего номера! И меньше мне старайся на глаза попадаться!!!

Это был ЕДИНСТВЕННЫЙ за всю жизнь мою ПОСТУПОК АКТЕРА, который не по штанам принадлежал к мужской части рода человеческого, а имел в наличии подлинный МУЖСКОЙ ХАРАКТЕР…

Вовки давно уже нет… А я проезжаю в автобусе мимо дома, в котором он когда-то жил… Отыскиваю глазами его окна и все всматриваюсь, пока автобус стоит на остановке, надеясь увидеть его Лицо…

***

Он пришел ко мне в прошлом веке. Собрались мальчики и девочки.

— А кто же Атосом у нас будет?

— Я, — произнес мальчик c голосом, который больше всего люблю — голос низкий, с бархатистостью…

И с тех самых пор, почти пятьдесят лет, этот голос не оставляет меня… идет со мной… держит меня на плаву… плывет со мной по жизни… ГОЛОС НИЗКИЙ… С БАРХАТИСТОСТЬЮ… ГОЛОС, КОТОРЫЙ БОЛЬШЕ ВСЕГО ЛЮБЛЮ…

А сегодня этого голоса не было… рак сжирает… объяснились друг другу в любви в конце телефонного разговора… старческими голосами…  но объяснились  В ЛЮБВИ!

Память, что ты делаешь с нами?

Неудивительно, но счастье наше, что есть у нас память… Вдруг совершенно неожиданно всплыл у меня образ одной Актрисы нашего театра прошлого века. Мы не были с ней дружны, и ничем особым она нас тогда, совсем молоденьких актеров, не привлекала. Ну, актриса и актриса, каких множество… Но вот почему-то память проявила именно ее.

Надежда Даниловна Поликарпова. Вспомнилось, что Юнона Карева всегда почтительно и с особым трепетом произносила ее имя — Надя.  Они были дружны.

Я только потом узнал, что Надя прошла войну… Я только потом узнал, что Надя подала заявление на комнату в ленинградском доме ветеранов сцены… Я только потом узнал, что она так и не дождалась этой комнаты… Там никто не собирался покидать этот мир.

Надя жила в актерском общежитии. Помню, как мы, молодняк, стоящий в коридоре толпой, вдруг разошлись, образуя небольшой коридор почета — Надежда Даниловна, склоня голову, прошла с кастрюлей на кухню… Это было наше почтение к ней… Это было ее стеснение…

Потом Надежда Даниловна переехала в квартиру, которую ей дал то ли театр, то ли она ее получила, как воевавшая в Великой отечественной… Не помню.

Помню по рассказам Юноны, как ее Надя не хотела уходить из этой жизни… Ее раздражала молодость, у которой впереди жизнь… Ее молодость сожрала война.

И вслед за моим всплеском памяти об Актрисе я получаю в мессенджере фото от Оли Каштановой, где она, совсем девочкой, смотрит с Надеждой Даниловной «Приключения Тома Сойера», где я сыграл свою первую большую роль — Гека Финна…

Память, что ты делаешь с нами?

***

Работал в нашем театре вот такой вот чудо-человечек — Эльза. Работала она в гримцехе. Как-то сразу завязались у нас с ней очень хорошие отношения… Плюс к этому — умелые руки, которые мгновенно наденут парик так, как он и должен быть надет… Приклеют усики-бородку так, как они и должны быть приклеены… А у меня прямо-таки нюх на хороших людей — при ней совершенно спокойно можно было матюкаться… Один раз спросил: «А это ничего, что я все матом да матом?» Ответ ее был потрясающий: «А мне нравится, как вы материтесь… У вас это прямо, как песня льется!»

Ну, тут мы вообще стали жить с ней душа в душу… Я все матом да матом, а она все только похохатывает… Сама — ни-ни… ни одного словечка.

А тут взяла и ушла из театра. И оборвалась моя матюжная песнь напрочь… Нам, матершинникам, ведь что главное — чтоб слушатель был.

А сегодня Эльза пришла в театр… то да се… И показала обручальное колечко. «А я замуж выхожу, Геннадий Николаевич…»

«Ох, ептеть, Эльза, — прижал я ее к себе. — Будь счастлива!»

«Спасибо!» — улыбнулась она.

Так и летят денечки, в которых нет-нет, да и встретишь счастливого человечка!!!!!!

Осколки… 

Так Ленка Ненашева (для меня она всегда останется Ленкой) узнавала, что быть мамой — счастье… в спектакле по пьесе Делани «Вкус меда» в театре «99»… ох и хулиганили мы тогда… всю пьесу раздолбали отсебятиной… Революция так революция! Правда, зритель этого не знал. Он видел живых людей, которые сходятся, расходятся, смеются, плачут, страдают по-настоящему… живут!

Какой-то юноша, проходя мимо меня, снисходительно произнес:

— Ничего особенного — НЕОРЕАЛИЗМ…

Как я удержался, чтобы не расцеловать его?

***

9 марта 2021 года Валере Никитину исполнилось 80!

Конечно, он давно уже не Валера, а Валерий — не знаю, как по батюшке, Народный артист России, служащий ныне в Нижегородской драме.

Но для нас он — Валера. Молодой герой театра Качалова. 70-ые годы века двадцатого. Их было много, героев тогдашнего театра, но этот был особенный: высокий, худой, широк в плечах, с низким голосом и… звенящим нервом. И вдруг я узнал, что он подал заявление об уходе.

Я дождался, когда он выйдет из зала, где на сцене вводили на его роль другого актера.

— Правда, что ты уходишь из театра?

— Правда.

— Жалко.

— Да ладно, другие придут.

Другие пришли… Таких, как он, больше не появлялось на горизонте. Дальше я о нем только слышал от Ефима Табачникова, который говорил о счастье работать с таким великим Артистом. А он почти никогда не говорил о счастье…

…Эх, Казань, Казань. Большая ты мастерица терять своих Великанов…

Несуразности

— Давайте устроим встречу… Расскажите, как все было…

— Да я мало, что помню… Давно было… Помню, что сдавали спектакль несколько раз…

— Тогда давайте устроим просто творческую встречу… Поговорю с начальством….

— Да, конечно… Нет, так нет…

Молчание…

Скорее всего, у начальства я по-прежнему персона нон-грата.

————————-

— Здравствуйте… вы меня не знаете… я снимаю короткий метр, и мне нужен актер лет 50-60-ти… вижу только вас…

— Ой, знаете… на 50-60 я никак не тяну… лет так 80 — другое дело,  да и здоровье хреновое,  так что вынужден отказать вам…

— Жалко… жалко… вижу только вас… А случаем — в вашем окружении никого нет, кто бы подходил?

————————-

— Здравствуйте… Я из магазина электроники… Вы получали смс нашу?

— Идите на х..й…

***

ВСЕ!

КОГО, КАК НЕ СЕБЯ ПЕРЕЧИТАТЬ, ЛЮБИМОГО?

Все просто…

Из бесед со студентами и прочее

— Насть, ей ведь че от него надо-то? Вот, ходила-ходила она по ферме своей годами. Поговорить не с кем, да и муж запрещает балакать с чужими, ревновать начинает, бесится… А ты всем хочешь сказать, что не для такой жизни ты рождена, ты артисткой стать мечтала, сам Берт Ланкастер тебе говорил, что ты талант. Но, правда, переспал с тобой и про твой талант забыл… Но ты-то не забыла, что он сказал про талант твой… А кому об этом скажешь… Вдруг… Нашла… Появился на ферме полоумный… Во! Сказала ты себе — ОН-ТО ТОЧНО УСЛЫШИТ…

———————

— Насть, знаешь, вот все хреново-хреново у него… Вдруг пришла ты… Хера сидишь? — спрашиваешь. — Жопу протираешь? И от твоего вопроса, он, вдруг, улыбнулся… Ну, бывают такие вот индивиды… Придут и все становится нормуль… Понимаешь?

— Понимаю… Есть у меня такие две-три метелки… Придут и дурь несут, несут… И все по х…ру становится… И жизнь зашибись сразу…

————————-

— Знаешь, что с ним произошло? — спросил я у студента сегодня.

— Ну?

— Мечту у него отобрали…

— Понял. Счас.

Попробовал сделать этюд. Сел, пригорюнившись

— Ну, что? Чего сидишь?

— Мечта че-то не отбирается…

————————

Зима. Холод. Идет снег. На остановке троллейбуса люди выстроились в ряд. Головы у всех повернуты в ту сторону, где должен показаться троллейбус. Люди стоят молча. Только голова повернута. Подумалось, что вот так вот с повернутой головой мы и живем жизнь… И ждем, ждем исполнения мечты… Но троллейбусы приходят, а мечта так и оставляет нас, молчаливых, с повернутой головой в ее сторону…

———————-

А рядом с нами еще и хореографическое училище… Стоит такой суворовец (бывший кадетик), держит в руках три гвоздички… И девочка выходит, по балетному вышагивает, гвоздички не берет, а идет своей дорожкой… Смотрю, а «бывший кадетовец» — не лыком шит… Упрямо ступает за хореографией, твердо чеканя шаг… кРРРРРАсота!!!!

Все просто… Это из новенького…

 Второй троллейбус везет в театр… Остановка у соцобеспечения… Неплохое такое здание на Булаке… Дороговатое…

Тем временем нищая старушка собрала весь свой скарб — грязная, серая куча… Какие-то сумки… бутылки из-под молока… пустые… сама нечесаная, седые пряди волос выбиваются из-под серого платка… Разложила весь свой скарб на соседнем сидении и смотрит на него… в пустоту смотрит.

Она кондуктор…

Я скоренько отвернулся от нее.

Смотрю в окно…

…Остановка — и перед глазами — неплохое такое здание соцобеспечения… На Булаке… Дороговатое… Шел и стыдно было за себя… Стыдно, что отвернулся…

От НИЩЕТЫ…

————————-

Ну, коль о женском счастье зашла речь, расскажу про одно из его многообразий.

Канун нового года.

— И где ты будешь встречать Новый год? Дома?

— С ума сошел! Меня сейчас заберут и отвезут за тридевять земель.. В загородную резиденцию.. Ты знаешь, кого…

Утром встречаю ее в ближнем супермаркете, рассматривающей внимательно витрины с колбасой.

Не подошел, дабы не спугнуть грезы…

————————-

Мой последний спектакль — о сумасшедших, которые совершенствуют род человеческий.

Чего-то подумалось, что я всю жизнь ставил только о них.

С остальными скучно мне…

Возрастное

Как они мне жизнь испортили в начале ее: Лосев, Шопенгауэр, Фром и т.д… Но хорошо, что были! Теперь смотрю препошлейший «Гранд отель», ругаюсь матом и с нежностью вспоминаю времена, когда мне нужен был Фрейд.

Ангелы среди нас…

 Сегодня один из них родился!

Ковидная квартира. Хозяева больны. В квартире напротив меняют входную дверь.  Срач страшная — не пройти… А Она должна вот-вот прийти.

Хозяин ковидный в маске:

— Люди, освободите какой-нибудь проход… К нам должны прийти… У нас в доме ковид…

— Ковид?!!! — почти заорал от страха один из парней. Через минут пять-десять все стихло.

Хозяин выглянул в коридор: дверь была поставлена, проход очищен, и только поспешный стук шагов по лестнице дал понять, что страх — великое дело.

— Обосрались… — ехидно подумал хозяин.

Она же вошла спокойно… без маски… Уверяет, что переболела… С сумками, набитыми едой — таких вкусных супов, такого вкусного мяса, котлет и салатов, что каждый день приносила Она, хозяева ковидной квартиры не пробовали за всю жизнь.

— Это завтрак, это обед, это ужин… — деловито расставляла она провизию в холодильник… Вы хоть завтракали?

— Нет… Тебя ждали…

— Ну, давайте по-быстрому сделаем укол… Мне еще на работу… Вечером освобождаюсь после шести, по дороге успею в «Бахетле» — куплю вашу любимую курицу по-домашнему… — деловито и профессионально поставив уколы, она скоренько собиралась и упорхала на работу… к детям…

Хозяева ковидной все дни болезные были от нее в потрясении.

— Откуда в таком хрупком теле столько сил?!!!

И так повторялось изо дня в день… почти месяц!

Как-то раз, придя вечером, уставшая, Она села перед ними на кухне.

— Так… это ужин, а это завтрак… в столовую не успею…. работа спозаранку… приеду только на укол.

— Ты не забудь про овсянку с утра… Не могу я без нее… — закапризничал обнаглевший хозяин ковидной…

В первый раз после месячного ухода за больными она рассвирепела, зло посмотрела на хозяев — и четко, и строго произнесла:

— ЧТО ПРИНЕСУ, ТО И БУДЕТЕ ЕСТЬ!!!!!

Столько в этом было земного и настоящего, что хозяин ковидной квартиры расхохотался до слез, кинулся обнимать ее и целовать…

В этот момент он понял, что будет ЛЮБИТЬ ЭТОГО АНГЕЛА всю оставшуюся жизнь…

Лампочка Доктора

Жили-были на Маркса два чудика. Ничего-то они не умели, кроме того, как

играть роли, ставить спектакли, учить детей тому и другому… В их доме, особенно по вечерам, было мало света.

— Как в жопе! — молвил один из них…

Ну, не понимали чудики во всех этих обозначениях нынешние лампочки: вечно то зеленый, то синий какой-то у них цвет…

Им говорили:

— Берите теплый.

Они брали, но все равно было все, как в жопе… Че-то не то им все по ваттности всовывали…

Отчаялись и плюнули. Пока Доктор, который врачует чудиков, не сказал:

— Я завтра вам куплю в «Леруа Марлен».

И купил… И строго наказал запомнить обозначения, что на коробке этих современных (будь они неладны!!!) ламп.

Так что теперь в их доме — нет, не лампочка Ильича горит, а лампочка Доктора!

Такие вот у чудиков Доктора… Ловко из жопы вытаскивают!

Они привыкли жить самостоятельно.

Особой надежды на помощь извне не питали.

Но беда подкосила обоих.

И в дом постучались дети.

Выходили обоих, поставили на ноги.

А беда есть беда — не ходит одна. Загремел он в больницу. Она растерялась.

И опять в дом постучались дети.

Выходили его совместными усилиями с современными эскулапами, уберегли Ее для Него.

А беда все по пятам. Не отстает.

Его не было дома. Пришли мошенники и попытались облапошить ее на кругленькую для них сумму. Он долго ругался — век такой, что на порог нельзя посторонних пускать.

И вновь в дом постучались дети.

Быстренько все разрулили, деньги им вернули. И строго приказали, чтобы чуть чего звонили они им в любое время дня и ночи.

И он сидел в глубоком раздумье, ошарашенный открытием — так вот, оказывается, что это такое — когда дети не бросают родителей… Только оформить в слова это ЧТО он не мог… Это было чувство.

***

Из разговора с доктором:

— Он когда на работу-то вышел?

— Через неделю.

— Вот неугомонный…

Я продолжил, подумав про себя: интеллигентный человек мой доктор, постеснялся произнести «старикашка».

***

Мир подводного пространства, мирового, океанического пространства, в который вовлекает нас Саша Простов-Покровский, не имеет пределов, границ. И в этом подводном Его Пространстве существуют все мировые катаклизмы от библейских времен до наших препакостнейших дней.

Я люблю приходить на выставки к Саше. Спокойно, в каком-то таинственно-светло-зеленом цвете он мне расскажет о том, что все уже было, все уже прошло, и ЭТО ПРОЙДЕТ… Останутся люди, смешные, мыслящие, думающие и просто жующие.. Появятся новые Мессии… И опять все потонет в водном пространстве простова-покровского мира.

Я люблю приходить на его выставки.

Иду к нему за его грустно-ироническим взглядом.

И обнимаю его… Прижимаюсь к ТЕПЛУ…

***

Никогда не понимал фотосессии, но Саша Харитонов опрокинул это непонимание. Талантливый фотохудожник обязательно схватит самое сокровенное, очень личное, то, что не дашь увидеть любому встречному… А ему доверишься, забудешься…

И вот уже — шедевр. За который горд…

Из неопубликованного интервью

— Он одинок?

— Наверное, сейчас — да… Когда они стали уходить один за другим.. Думаю, что вместе с ними уходила и часть его… значительная часть… самая большая его потеря, конечно, была Юнона… Я не знаю, как он сумел прийти в себя…

— Как-то это сказывалось на его работе?

— Нет.

— ?

— Порода такая! Все оставлять перед входом в театр, перед выходом на сцену… Стальная какая-то дисциплина..

— А вот в чем разница, по-вашему, между Кешнером и Федотовым?

— Ну, это как Моцарт и Сальери — одному совершенство дано богом, а другой добился совершенства бесконечным и упорным трудом.

— Вот, об актерах всегда ходят байки? Расскажите одну про него.

— Я не люблю байки про актеров. У нас и так жизнь шутовская…

*****

12 монологов несогласия.

12 раненых душ.

«Отцы и дети. Вербатим» в постановке Дениса Крутовских на сцене учебного театра.

Если дети говорят, что проблемы их в нас. Но тут же возникает вопрос — а может быть, и в вас?

Цель достигнута.

Дискуссия состоялась…

Актерам было легче — они имели право говорить.

Зрители же имели право только слушать.

И молча возражать.

А порой и склонять голову в нестерпимом чувстве вины.

Как в последнем монологе действа.

Или же молча поблагодарить затанцевавшего парня.

За то, что — по его мнению — не так уж все погано…

Вспоминая ушедших

 — Юрий Саныч, вы че все время за кулисами сидите? Не в гримерке?

— Ой, Генка, для меня это самый лучший воздух… Пыль… (развел руками.) Воспоминания… (улыбнулся.) Пыль воспоминаний… Чего-то никак не надышусь… Ты иди… Иди.

***

Виталий Миллер:

— Геннадий, вы будете сильным только тогда, когда научитесь прощать человеческие слабости.

Вера Улик:

— На сцену, Гена, нужно выходить только тогда, когда есть, что сказать…

Людмила Маклакова:

— Гена, старая истина «никогда не говори никогда»… Но тебе ее надо знать…

Юра Федотов:

— Нет, Ген, я не хочу больше играть… Но вот эту роль я бы сыграл — я знаю ПРО ЧТО…

Ефим Табачников:

— Жизнь прожил, Геннадий, а так и не понял тайну в профессии! Будешь в моем возрасте — поймешь… А тайну эту знают только Гении…

***

Я не знаю, кто это придумал…

Тайна сия велика есть.

Но в любом случае я благодарен им.

Номинация красива и благородна…

И еще…

Нас очень много тех, кто служит и служил Театру

С Честью и Достоинством.

И каждый из них внес и вносит свою лепту.

В этот мой ход по Театру.

Надеюсь, что им не стыдно за меня…

Геннадий Прытков

Составитель – Зинаида Вилькорицкая