«Новый Континент» Американский литературно-художественный альманах на русском языке
«ЧТО С НИХ СТРЕЛЯТЬ?»
Погружаясь в лабиринты памяти, блуждая по ее закоулкам, натыкаешься на людей, судьба которых мне уже неизвестна, многие из них находятся уже по другую сторону жизни… И через много лет ощущаешь, что они вели тебя все эти годы, оберегали и вселяли надежду.
Начало моей деятельности после распределения ознаменовалось знакомством с человеком, который руководил бутафорским цехом Кировоградского музыкально-драматического театра. Это был бутафор 85 лет, прошедший войну – не только Великую Отечественную (но и Гражданскую 1918-го года), человек неудобный, нелюбимый многими… с ужасным характером, который трудно пожелать и врагу!
Он был бутафором-самоучкой, самодеятельным художником, впоследствии стал хорошим архитектором. Будучи человеком, не лишенным всяческих талантов и способностей, он отличался неуравновешенностью, халтурностью выполняемой работы и дерзким, неуправляемым нравом.
Я не зря упомянул его боевые заслуги. Если бы сказали, что на моем жизненном пути мне встретится бывший боец конармии Буденного, я бы счел это неудачной шуткой.
Однажды мы должны были сделать бутафорские деньги для спектакля, вырезали из линолеума клише, с помощью которого должны напечатать купюры начала века. Он, как мой непосредственный начальник, предложил, дабы не портить белую бумагу, использовать для этой цели старые театральные программки. Гуашь, естественно, не закрыла напечатанный шрифт… Был скандал.
Мой бравый буденовец в случаях, когда его ругали, всегда говорил: «Что с них стрелять?»
БЕНДЕРОВКА
Была у нас еще одна дама, постоянно действующий враг этого бутафора… Ее боялись и актеры, и режиссеры, и все остальные… В театре за ней укрепилась кличка «бендеровка».
Эта яркая, неуправляемая и самобытная фигура отвечала за реквизит.
Как вы понимаете, у нее как у «вражеского» элемента, не могло быть ничего общего с бойцом конармии… Одевалась она следующим образом: народная украинская рубаха, засмальцованная юбка неопределенного цвета, коричневые башмаки. Она носила очки, курила сигарету в мундштуке, страшно ругалась в гневе и перепить ее не мог никто, даже мужчины.
Один раз я видел ее идущей по коридору с бутафорским граммофоном, с цигаркой во рту, в женской шляпке из спектакля. Мне это напомнило сцену из фильма, где красные уже покинули город, а банда махновцев начала грабить.
ПЕРВАЯ ХАЛТУРА В ТЕАТРЕ
В нашем театральном коллективе работал один очень хороший актер. Он обладал добротной театральной школой, но ни в одном театре подолгу не мог продержаться в связи со старым диагнозом – алкоголизм. Этот актер мог выпить перед спектаклем стакан самогонки, выйти на сцену и играть… И как играть! Закончив спектакль, он периодически падал бездыханным в виде «сухих дров», но сам спектакль никогда не срывал.
Однажды он зашел ко мне в бутафорский цех с просьбой наклеить в его прихожей шпалеру клейких обоев, оставшейся после спектакля. Купившись на обещание быть благодарным, я согласился. В день моего визита упомянутый товарищ не был занят в спектаклях. Развернул передо мной фотоальбомы, и я был очарован талантом этого человека. Он был знаком и работал с известнейшими актерами: Алейниковым, Крючковым, Андреевым, Переверзевым… Самое характерное в том, что все они пили… и пили хорошо.
После просмотра альбома решили сразу приступить к делу. Работы было минут на двадцать. Меня ожидал накрытый стол и большое количество горючего. Помню, как я очень упорно отказывался от спиртного, намекая на то, что меня уже давно заждались дома.
Ему удалось сломить мое сопротивление… Но как он в конечном итоге ошибся! Боясь обидеть хозяина, я выпил один-единственный, первый в своей юной жизни, стакан самогонки. Поговорив немножко «за жизнь», я приступил к работе… Мой коллега пил и пил… пил и пил… Постепенно приходили собутыльники…
Мой приход домой мне как-то не запомнился… На следующий день мои родители и бабушка утверждали, что все они были обложены нехорошими словами, которых они никогда раннее в моем прочтении не слыхивали. Было очень стыдно… Кроме всего прочего, актер не разговаривал со мной в течении месяца, т.к. ваш покорный слуга наклеил шпалеру с геометрическим узором под углом в 30 градусов. С тех пор мое знакомство с самогоном никогда больше не возобновлялось.
«ПУТЕВОДНЫЕ ГЛАЗА» МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
Последние годы перед отъездом в Израиль мы жили в доме, находившемся в тихом, спокойном месте. Обменяв две небольших квартиры на одну большую в бывшем ведомственном доме, мы даже не могли предполагать, что нашим соседом будет… первый секретарь обкома партии.
Дом наш был трехэтажный, а у секретаря обкома – одноэтажный… зато с персональным милиционером… Страж порядка напоминал кота из мультфильма «Возвращение блудного попугая». С заплывшим от жира лицом, толстый и малоповоротливый…
Работа была непыльная: стой себе, никого не впускай, не выпускай… Охраняй ценное тело секретаря обкома. В связи с наличием такого жильца, улица содержалась в идеально вылизанном состоянии, регулярно поливалась, тепло подавалось всегда вовремя.
Между нашим домом и домом партаппаратчика располагалась школа-десятилетка, которую когда-то закончил и я. Естественно, и она была особенная: с лингафонными кабинетами и расширенным изучением английского языка.
Под нашей квартирой на первом этаже был «особенный» магазин с «особенно» свежими продуктами… Чуть выше по улице располагался, как вы уже догадались, «особенный» детский садик для «особенных» детей партработников.
Школа была увешана, как елка, транспарантами, портретами классиков марксизма-ленинизма, а также современных деятелей партии и правительства. Всю писанину и портреты выполнял по договоренности со школами Союз Художников.
Однажды я возвращался с занятий домой. Дело было зимой. Страшно дул ветер, было очень холодно и падал снег. Вдруг неожиданно погас свет, причем во всем городе… Весь город погрузился в промозглую тьму… Добираясь практически наощупь, я приближался к родной школе.
От зрелища, увиденного мною, стало как-то не по себе. В полной темноте по обе стороны улицы виднелось какое-то свечение. Возникла ассоциация с самолетом, идущим на посадку по габаритным огням. Первоначально мне показалось, что я нахожусь под воздействием галлюцинации.
При подходе к моему дому меня осенило. Иллюзию свечения создали глаза классиков марксизма. Художник смеха ради заполнил глаза несчастных политиков белой флуоресцентной краской, имеющей обыкновение светиться в темноте… Складывалось ощущение, что «путеводные глаза» освещают наш жизненный маршрут. Было жутко и смешно… Такого больше мне никогда не приходилось видеть.
Из оригинальных идей художников-оформителей не могу не вспомнить портрет Леонида Ильича Брежнева у одесского железнодорожного вокзала. Замучившись без конца снимать его для дорисовывания бесконечных орденов и медалей, художники предусмотрительно увеличили ту часть груди, которая предназначалась для наград.
КАК СУЛТАН ПОЖАЛЕЛ СЛУГУ
Эта история произошла во время прохождения мной практики в
Одесском оперном театре. Там было очень сложно удивить зрителя красотами постановки, т.к. все зрители всегда смотрели на потолок, богато расписанный, и не всегда смотрели на сцену.
Режиссеры и постановщики должны были проявлять чудеса
изобретательности в борьбе за зрителя. Был когда-то такой спектакль «Запорожец за Дунаем». Действие происходило в стане турецкого султана. По ходу спектакля разъяренный султан хватал большой кувшин из папье-маше и разбивал об голову несчастного слуги.
Все это производило очень эффектное впечатление. Бутафорский кувшин сам по себе очень прочный, поэтому из него вырезали куски, которые склеивались клейкой лентой. При ударе все разлеталось и жертве не было больно… Некоторые люди приходили в театр, чтобы специально посмотреть на это.
Перед спектаклем, особенно идущим долгое время, бутафоры просматривают, подкрашивают, приводят в порядок всю бутафорию. В это время у них проходил стажировку студент-бутафор первого курса. Увидев кусочки от кувшина, он их приклеил намертво клеем ПВА. Так как, конечно, его никто не предупредил…
Когда сюжет дошел до кульминации, Султан хватает кувшин и бьет слугу кувшином по голове. Эффекта никакого, кроме одного – слуга упал, не устояв на ногах, и убежал за кулисы.
Зрители были в шоке. Султан впервые в истории пожалел слугу… Скандал еле-еле удалось замять!
МАСТЕР – ЗОЛОТЫЕ РУКИ
Театральные бутафоры создают уникальные работы – по-хорошему завидуешь! В Одесском оперном театре я имел возможность близко общаться и трудиться с человеком, который на несколько лет раньше закончил то же Одесское театрально-художественное училище, что и я. Будучи великолепным бутафором, он возглавил бутафорский цех.
Он умел все… Но особым его коньком было стрелковое оружие. Я видел две его работы еще в училище и держал их в руках. Это была его дипломная работа: немецкий автомат времен Отечественной войны и советский пистолет того же времени.
Скажу такую вещь: сделать это оружие из дерева, фанеры, довести до сходства сумел бы каждый, но самое интересное, что оно было изготовлено из стали и было действующим. После посещения отдела искусств городской библиотеки этот мастер (тогда еще студент) нашел изображения, размеры, перевел это все на кальку и по эскизам самостоятельно изготовил, не являясь оружейником города Тулы.
Оружие было готово к бою! Преподаватель дал указание спилить какую-то деталь, чтобы исключить всякие неприятности. Потом нужно было пойти в милицию и получить соответствующее разрешение… А уже на практике он в течении двух дней сделал действующий пистолет на обычном слесарном станке по лекалам.
БУТАФОРИЯ, БУТАФОРИЯ…
Вспоминается первая работа, порученная Министерством Культуры г. Одессы нашей группе бутафоров. Дело происходило в Одессе, приближался праздник 1 апреля, который в городе праздновался неукоснительно.
Нашей группе из шести человек было поручено вылепить в натуральную величину памятник Дюку Ришелье. Надеюсь, все его видели, я имею в виду оригинал! Когда бутафорского Дюка вывезли на празднике, все ахнули.
Скажу без преувеличения, вспоминать об этом времени – одно удовольствие… Честно говоря, такого больше нигде не встретил!
Существует такая вещь, как восприятие так называемой имитации. В театре бутафория может быть не рассчитана на просмотр с близкого расстояния, т.е не доводится до скрупулезной отработки. Но необходимо учитывать, что предметы из зрительного зала кажутся зрителям меньше, чем их настоящие габариты. Поэтому театральная бутафория делалась несколько больше натурального размера…
Например, настоящая красная икра со сцены не произведет на зрителя ощущения подлинности… А горох, окрашенный в красный цвет, будет более естественен! Но скажу вам по секрету, нас учили делать бутафорию приближенной к предметам подлинных эпох. И то, что делали мы, можно было рассматривать даже с близкого расстояния!
Бутафория для киносъемок требует еще большей тщательности, т.к в съемках используется «наезд» камеры и халтура будет сразу разоблачена…
Приходилось делать маски для спектаклей, кукол, посуду из папье-маше, ювелирные изделия и многие, многие интересные вещи. Жаль, фотографии моих дипломных работ не сохранила история… И очень жаль, что моя интереснейшая специальность – отживает свой век.
Переписываясь с одним из моих бывших преподавателей, я узнал, что мой педагог по бутафории ушел из жизни… И никто не смог его заменить. Его называли корифеем этого жанра… Моего отделения практически нет… А ведь особое желание попробовать что-то сделать возникает, когда ты видишь или держишь в руках настоящую работу. Или общаешься с настоящим мастером своего дела.
НЕМАЯ СЦЕНА
В мастерстве бутафора большое значение имеет чувство меры и качество. Как говорил Папанов в «Бриллиантовой руке: «В нашем деле главное – реализьм!».
Могу применить в данном случае фразу из кинофильма «Последний дюйм»: «Последний дюйм, который разделяет всех и вся, нелегко преодолеть, если не быть мастером своего дела…» Поэтому мне приятно, что в жизни посчастливилось видеть и профессионалов, и дело их рук.
Многие режиссеры считают, что бутафория мешает актерской игре… Если вспомнить театр Любимова, ее там было минимальное количество… Мне кажется, что бутафория особенно уместна в опере, оперетте, детских спектаклях, сказках. Я помню, с каким
удовольствием делал бутафорию для спектакля-сказки.
Огромная, трудоемкая работа… Спектакль был длиннющий, нудный. Режиссер был приглашенный…
Так вот: после первого акта, после антракта открывается занавес… А в зале – ни одного ребенка… Весь зал пуст…
На бутафорском пеньке сидит седой режиссер и рыдает… Прямо как «Король Лир»…
Немая сцена!
Эдуард Бреслер
А это ссылка на интервью с Эдуардом Бреслером в нашем «Новом Континенте»