«Новый Континент» Американский литературно-художественный альманах на русском языке
Конец декабря. Поезд Чита-Нерюнгри. Двое попутчиков скучают на боковых местах плацкарта. Он и она. Оба средних лет. Он разгадывает кроссворд. Она дышит на обледенелое стекло, чтобы оттаять дырочку.
– не так надо… во, смотрите!
Он прикладывает ладонь к окну, и через пять секунд его пятерня протопляет в мерзлоте прогалину. В фигурной дырке снежная мглища…
– Ну, и что вы там не видели?!.. тундра, она и есть тундра
– да так… скучно…
– ну, так давайте беседовать…
– давайте… меня зовут Вера Сергевна
– Владимир Степанович… чёрт, давайте без этих…
– хорошо, просто Вера… кстати, у нас инициалы одни…
– так, может, вздрогнем за совпадение?
Он выудил из сумки бутылку темной жидкости. Поднялся было пойти за стаканами к проводнице…
– не стОит, Володя, она вас только облает…
– из горла что ли?..
– зачем же, у меня есть пластиковые… а что за напиток?
– Кедровка, домодельная… тетка, она у меня из Читы, знатно настаивает первачок на орешках и шелухе…
Дама достала из своих закром комплект одноразовой посуды, расставила стаканчики, тарелочки, вилочки. Затем на столике возникла баночка домашних огурчиков, запечённая курица, яйца, соль. Аккуратно разложила салфетки. Женщина!.. Разлили, выпили. Володя до глубины души проникся нежданным угощением – у самого только чёрствые пирожки где-то в промасленном пакете. Поезд замотало на повороте. Вера снова смотрит в дырку, которая начала снова затягиваться ледяным узором.
– Скажите, Володя, а вы бывали у моря?.. Италии, например?..
– не, я никуда из наших Сибирских пенатов… всё в тайге… я инженер леспромхоза… был… теперь рядовой вальщик…
– почему был?..
– потому что вальщик в 10 раз больше получает… а вы были в Италии?..
– да… вы знаете, это сказка… я жила в Сорренто… синее море, кипарисы, виноград на склонах холмов… теплынь…
– дааа… это шик!
Они выпили еще по одной. Потом еще по одной. Хорошо заели ядрёную кедровку. Расслабуха одолевает. Плацкартный барак угомонился. Дети орать перестали, бабы языки уткнули… Храп да носочно-портяночный дух разносятся под мерный стук колёс…
– А вы теперь в Нерюнгри?..
– да, к сестре на Новый год… давно собиралась, да всё некогда… я ведь журналист… командировки… в том числе заграничные… а муж у меня директор крупного строительства, отпуск на югах проводим… Италия, Испания, Ибица, Мальдивы…
– а это чо?
– ну… тоже курорт в общем…
– а я к дочке… ей первого января тринадцать стукнет… заодно и Новый год – вырвался вот… она с бабушкой… а баба… пардон, жена, значит, сбежала когда Манюше четыре было… а я на БАМ лес валить… на девочку столько денег… ооо!.. давайте за наших родных, а?!..
Они выпили доброй кедровки.
– Извините, Вера, можно я еще курицы кусок?..
– ну что вы, Володя, конечно, ешьте…
Он оторвал окорочок и впился в него зубами, заодно хрумкая солёным огурчиком. Лесоруб неделю держался на сухомятке. Дама смотрела на него и вздыхала. Затем опят обернулась к окну. Картинка та же – бескрайняя седая стынь…
… Вера Сергевна — не Вера Сергевна, а Катька Ступишкина. Учётчица с цементного завода. И мужа у нее нет. И едет не к сестре, потому что сестры тоже никакой нет. И едет не в райцентр Нерюнгри, а, не доезжая двух станций – в таёжную дыру под названием Пергалово. К одному утырку на химии. Как и ездила на все свиданьица, когда тот тянул еще срок на шконке. Зачем? И сама не знает.
Володя насытился, осоловел. Ему и в башку такое стукнуть не могло. А Катька глядела и думала: во – человек… и чо дурам не хватает?!.. Италия, Испания, Ибица… Х@ибица, мать твою…
Поезд нёсся меж снеговых сопок по зимней лесотундре, изредка оглашая ледяную пустынь сиплым гудком, и шлейф дыма от тепловоза тянулся на многие километры. До Нерюнгри оставалось 16 часов.
Al Sherpa
(Стилистика, орфография и пунктуация автора сохранены. – Прим. ред.)