Дмитрий БИРМАН | Письма до востребования

Письма до востребования

Вселенская паутина (вместо вступления)

Как-то незаметно паутину из слов, которую плела в нашей жизни литература, заменила всемирная паутина социальных сетей. Я бы даже сказал — вселенская.  

Когда я смотрю на ночное небо, мне кажется, что маленькая светящаяся точка, которая вдруг стремительно упала с черного небосклона, совсем не звезда, которая может исполнить желание, а спутник сотовой связи, на котором быстро включилась защита при пересечении границы.
Как динамит, который можно использовать при строительстве тоннелей через скальные породы или совершать террористические акты, уничтожая людей, так и социальные сети могут не только помочь, поддержать, спасти жизнь, но и уничтожить.
Будучи сам активным пользователем этого чуда (ну, а как иначе может воспринимать интернет человек, который каких-то 45 лет назад ходил звонить к соседям по лестничной клетке), предлагаю вашему вниманию несколько историй, которые вполне могли бы произойти. А может быть, и происходили на самом деле.

© Дмитрий Бирман

Коляска

Перед ней, на столе, зовуще жил яркой жизнью монитор компьютера. За спиной, в сгущающихся сумерках, заполнявших ее маленькую комнату, стояла вечность.

Она уже привыкла, что любима.
У неё было несколько аккаунтов в ФБ и ВКонтакте. Она создавала их не торопясь и вдумчиво.
Подбирала фотографии красивых девушек, придумывала им историю, находила друзей.
Если, по легенде, одна из ее личностей путешествовала по Канаде, то на ее страничке появлялись актуальные фото. Типа, уборка листьев в Торонто, или демонстрация в Оттаве.
В общем, она была умной, внимательной и не скучала.

Мужики всех возрастов слетались к ней, как мотыльки на пламя свечи, хотя ей больше нравился вариант — «как мухи на варенье».
Переписка проходила следующие этапы:
1. Переход с «Вы» на «ты».
2. Утром -«Доброе утро!», вечером — «Спокойной ночи!»
3. Телефонный разговор.
4. Признание — «Хочу тебя…»
5. Обмен интимными фото.
6. Договоренность об интимном свидании.

Пожилые «Казановы» не скупились на: «люблю тебя, моя девочка», «моя принцесса» и т.д., и т.п.
Кстати, они были искренни. Правда, они не понимали, почему красотка с нежным голосом, которая тоже «хочет» их, избегает встречи.
Она резвилась от души.
Одно ее воплощение говорило, что боится встречи по причине того, что «невинно».
Другое сетовало на ревнивого мужа, от которого устало и детей, из-за которых совсем нет времени.
Третье рассказывало историю недавнего предательства бойфрендом и, естественно, депрессии из которой нужно выйти.
«Казановы» велись на правдивые истории, их желание разгоралось, пугая их самих.

Она привыкла быть любимой и жестокой.
Ей нравилась эта виртуальная власть над серьезными, казалось бы, людьми.
Они писали и звонили, умоляли о встрече и обещали золотые горы.
Смешные и жалкие. Абсолютно безразличные ей.

Однажды, в ее сети, заброшенные в Сеть, попался один поэт.
Она с улыбкой читала стихи, которые он посвящал ей, следила за его публикациями, изучала его книги.
И попалась сама.
Она уже не могла без его смс, его приятного голоса, его фотографий, одну из который поставила на заставку в своём компьютере.
Когда он стал особенно настойчив, она согласилась на встречу.
Потом перенесла ее.
Потом перенесла ещё раз. Потом написала:
«Я боюсь встречи с тобой. Я не верю, что ты любишь меня!»

Он замолчал. Она не писала ему. Прошёл месяц.
Она почти не ела, мало спала, и врачи всерьёз стали беспокоиться о ее здоровье.

Она пустым взглядом смотрела на яркий, живой монитор компьютера, который стоял перед ней на столе.
Вот уже месяц, как все потеряло смысл.
И жестокая игра, и приятное ощущение, что любима, и наслаждение, когда «казановы» молили о встрече.
За спиной, в сгущающихся сумерках ждала Вечность.
Она сняла с тормоза свою инвалидную коляску, развернулась и покатилась в этот серый туман, к едва различимой кровати.
Она очень устала.

Измена

Уже неделю он не ходил, а летал. Его не раздражали бесконечные капризы детей и бубнеж дражайшей половины. Вернулось ощущение лёгкости и драйва. День пролетал незаметно и был окрашен в яркие цвета.

Она прокомментировала его пост о новом фильме Шахназарова «Анна Каренина». Начали спорить. Потом «говорить за жизнь». Он с трудом заставил себя оторваться от беседы, чтобы помочь старшей дочери сделать математику. Раздражаясь, что жена опять занята непонятно чем.
Он внимательно изучил профиль Элины Линовой.
Его немного смутило имя с фамилией (была в ней какая-то искусственная созвучность) и то, что там было только две фотографии. С одной на него смотрели романтично-умные глаза девушки лет двадцати. На второй красовался букет пунцовых роз, небрежно брошенный на капот автомобиля. Он долго пытался рассмотреть какой марки автомобиль, то приближая, то отдаляя изображение. Не получилось.
Вечером, заперевшись в туалете, он отправил ей:
«Спокойной ночи! До завтра!)» Ответ пришёл мгновенно:
«Спокойной ночи! Добрых снов)»
Он долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок, под равномерное похрапывание супруги.
«Почему так?»– думал он –посторонний, незнакомый человек понимает и слышит тебя, а женщина, с которой прожил шестнадцать лет – стала далекой и чужой!»
Они много писали друг другу каждый день. Он удивлялся ее кругозору, острому уму и тонкой иронии. Он старался пораньше уйти из дома на работу и попозже вернуться с работы домой. Она не дала ему номер своего телефона –»А если жена, не дай бог…», поэтому они общались в мессенджере.
Смс становились все откровеннее. Он начал уклоняться от «супружеского долга» (благо жена не настаивала). В его горячечных снах, девушка с чистым лицом и прекрасными глазами, вытворяла такое…
Через неделю переписки они достигли апогея, и договорились о встрече.
Он снял номер в небольшом отеле с красивым названием «Сан Саныч». Встреча была назначена на пятницу. Жена договорилась куда-то пойти с подругами, тёща обещала посидеть с детьми…
Ангел вёл его на встречу с Ангелом.
Психанув, он попросил поставить в номер три вазы, в каждой из которых должно быть по пятнадцать пунцовых роз. Обязательно на длинном стебле!

Ночь с четверга на пятницу была бессонной. Он сидел на кухне, пил воду. Потом схватил блокнот (жена записывала в него рецепты), ручку и..:

Мне снились вновь пророческие сны,
И я в поту холодном просыпался…

Он нервничал. Тщательно выбирал, что надеть. Еле дождался окончания дня. И вдруг:
«Я на месте, милый! Жду… 😘»
Он не шёл, он летел.
Ресепшн. Второй этаж. Стук сердца заглушал стук в дверь. Вот лёгкие шаги, поворот дверной ручки, и…
– Привет, милый! – на пороге стояла с улыбкой яркая и неузнаваемо-красивая… жена.
Он прошёл в номер на ватных ногах, осел на стул, чуть не столкнув с журнального столика вазу, полную тех самых роз.
Еле шевеля пересохшими губами, чтобы не давила невыносимая тишина, спросил:
– А что за машина на фото?
– Милый, эту машину и цветы ты подарил мне на годовщину свадьбы!

Виолетта

Игла медленно, почти ласково вошла в его вену.
Доктор отрегулировал скорость капельницы и уселся напротив.
– Чего довёл до такого?
– Нормально! – он собрался с мыслями и продолжил – подлатай меня немного, мне завтра лететь.
– Лететь? – доктор закинул ногу на ногу и усмехнулся доброй врачебной усмешкой,– полетишь ты, друже, как фанера над Парижем!
– Я обещал, – он стал непроизвольно подниматься и иголка, удобно расположившаяся внутри вены, сделала ему первое предупреждение.
– Лежи! – доктор зло смотрел на своего непутевого друга детства, – куда тебе лететь, тебе сосуды надо в порядок привести!
– Рановато про сосуды, Айболит! Так, переутомился.
Доктор встал, закрыл на ключ дверь палаты, открыл окно и с наслаждением закурил.

Он смотрел, как дым маленьким белым облачком поднимается вверх. Он представил, как там, в небе, дым станет частью облака и поплывёт в дальние дали, абсолютно свободный от всех границ.
– Мне бы в небо! – он внимательно посмотрел доктору в глаза.
– Ну, до Клуни тебе далеко! – усмехнулся доктор, – хотя, по возрасту, самое то.
– Что, влюбился, старый дурак? – доктор тщательно затушил сигарету, выбросил ее в окно и аккуратно прикрыл створки.
– Не поверишь, док, влюбился. И не просто, а виртуально, понимаешь?
Доктор подозрительно покосился на пациента.
– Ну, по интернету познакомились. Не виделись еще, только поговорили по вайберу пару раз. А тут она на практику в Берлин улетела. Я обещал приехать.
– Тю, малыш! – доктор улыбнулся и стал действительно похож на Айболита, – так сколько нам годиков?
– Двадцать три, – он тоже улыбнулся и стал лет на десять моложе.
– Как зовут?
– Виолетта.
– Изысканно.
– Красиво! – он улыбнулся и опять посмотрел на облака.
– Ладно, сейчас, – доктор вышел и быстро вернулся со шприцем в руках.
– Сейчас уколю тебе эту волшебную жидкость и очухаешься.
Он быстро перевернулся на живот и подставил ягодицы спасительному уколу.

Когда он крепко спал, доктор взял его руку и разблокировал большим пальцем айфон. Быстро нашёл там «Виолетта «, зашёл в Мессенджер и внимательно прочитал переписку. Потом, покачав головой и на мгновение задумавшись, набрал: «Виточка, я не смогу прилететь. Встретил своего старого друга и понял, что любил его всю жизнь. Прости».
Когда телефон послушно известил о том, что сообщение отправлено, доктор снова закурил, открыв окно.
«Может быть переборщил? – подумал доктор, выпуская на волю облачка дыма – хотя, по нынешней жизни – самое то!»

А ещё доктору почему-то вспомнилась задорная девчонка с красивым именем Вика, которая тогда, в пионерском лагере, выбрала не его.

Генеральская дочка

Спросонья он не сразу понял, что толстые целлюлитные ноги и «спасательный круг» на талии (вернее, там, где она должна быть) принадлежат его Мечте.

Она раскрыла занавески, впустила в комнату январское солнце и повернулась к нему.

«Лицо, все же приятное – искал он зацепки, –  грудь неплохая, плечи красивые».

Он не стал рассматривать нижнюю часть предмета своей страсти.

Они познакомились в ФБ.

Он написал очередной пост, на этот раз про «социальные лифты», пространно рассуждая о расслоении общества и отсутствии возможности «подняться», если у тебя нет могущественных родственников или покровителей.

Комменты разделились на три группы. Одни (абсолютное большинство) соглашались. Другие (абсолютное меньшинство) приводили примеры, как чего-то достигли без помощи и поддержки, хотя, видимо, сами в это не очень верили.

Два были про нелегкую стезю гомосексуализма, на которую пришлось ступить, дабы сделать карьеру.

Один пришёл в личку.

Девушка писала о том, что она, единственная дочь генерала ФСБ, проста и открыта, что взяла мамину девичью фамилию, чтобы в жизни всего добиваться самой, что «социальные лифты» работают, просто не надо бояться нажать кнопку вызова.

Он начал отвечать ей в издевательской манере, но она так легко и умно парировала, что они быстро перешли на другие темы.

Оказалось, что у них очень много общего.

Им нравился Пелевин, хотя она перестала читать его после «Странника», а он после (с трудом осиленной) «Лампа Мафусаила».

Они сошлись на том, что «Матильду» надо обязательно посмотреть, а вот «Крым» можно пропустить.

Ему было с ней легко и как-то… радостно, что ли.

Он предложил встретиться, она ответила, что у неё воспаление лёгких, но как только разрешит семейный доктор, она с удовольствием встретится с таким интересным собеседником.

Они бесконечно переписывались в мессенджере (семейный доктор разрешил разговоры по телефону не более десяти минут в день), и постепенно у него стала складываться картина ее жизни.

Факультет журналистики МГУ, папа, занимающий высокую должность в ФСБ, огромная квартира в новом доме на Кутузовском проспекте, семейный врач, личный водитель…

– Нас, наверное, прослушивают? – спросил он у неё.

– Всех прослушивают, – философски ответила она, – папа говорит: «Россия спит под уютным одеялом, которым мы ее накрыли».

– Понял, – он поежился.

– Ты не переживай, – она зевнула, – пока я рядом, у тебя все будет хорошо.

Вот тогда он впервые серьёзно задумался. Ему скоро двадцать восемь, за душой, как говаривал дед Матвей, «только вши, да гниды», перспектив никаких.

Так может быть она, эта симпатичная (судя по фотографиям в ее профиле), генеральская дочка, и есть его «лотерейный билет»!

«А что, – думал он – ну, покричит родня, потом дети пойдут, куда деваться?»

Перед самым Новым годом она, наконец-то, победила коварную болезнь, и они договорились поужинать в новом, модном ресторане. Предполагая подобный поворот событий, он продал золотые часы, которые подарил ему безвременно ушедший папа.

Она пришла яркая, позитивная, в бирюзовом платье, открывающем красивую грудь, а дальше расширяющемся и не дающем возможности понять какие у неё ноги, а, главное, «казенная часть».

Дед Матвей часто говорил ему: «Какая «казённая часть», такая и баба, сынок! Толстожопую не бери!»

В общем, в результате возлияний и вспыхнувшей страсти, они оказались в той самой квартире, в ее спальне, под уютным одеялом (видимо таким же, каким ее папа и иже с ним, с любовью укрывали Россию).

Она раскрыла занавески, впустила в комнату солнце, повернулась к нему, со словами:

– Тебе принести кофе?

– Что? – переспросил он, потому что в его тяжелой, с похмелья, голове звучали пророческие слова дела Матвея.

За завтраком она предложила, чтобы он переехал к ней.

Он на минуту замешкался, потом взял третий бутерброд с чёрной икрой, сделал глоток кофе с неведомым ему названием «лавазза» и энергично закивал.

– Только вот что милый, – она прошелестела халатом, похожим на грозовое облако, и обняла его за плечи, – я пока сняла нам «хрущевку» на окраине. Хочу, чтобы папа с мамой сами нас позвали к себе.

– Хохешно, – прочавкал он в ответ, наслаждаясь икрой белуги, толстым слоем намазанной на зерновой хлеб.

Она продиктовала ему адрес, вызвала такси, и отправила домой. За вещами.

Когда дверь за ним захлопнулась, она сделала два звонка.

Первый звонок.

– Светуля, огромное спасибо! Все классно! Он поверил, конечно!

– Я постельное белье своё привезла, да ещё банку чёрной икры купила! Половину он сожрал, половину оставляю. Ну, и с меня год маникюр-педикюр тебе.

– Да знаю, что у меня руки золотые, что ты только ко мне ходишь, поэтому и помогла.

– Вы когда прилетаете?

– Ты сразу ко мне! Заодно и ключи отдам!

– Пока! Целую!

Второй звонок.

– Привет, мам, ты как?

– Мам, ты у тёти Сони задержись до весны, ладно?

Дельфинчик

Она точно знала, что аватарка не его, но продолжала переписываться с ним в мессенджере.
Она тоже пряталась за псевдоним, хотя фото было ее – прошлый Новый Год, она в блестящем мини, удачно подчеркивающем высокую грудь, длинные ноги и скрадывающем широковатые бёдра.

Он писал ей всякую приятную чушь. Ей нравилось. Ей вообще нравились сильные, напористые (но не наглые) мужчины.
А вот рефлексируюшие половозрелые юноши, типа соседа по лестничной площадке раздражали.
Очень раздражали.

Мужчина заинтересовавший ее, с торсом из предпоследнего Men’s Helt, гордо красовавшемся на его аватарке был другим.
Ироничным, остроумным, интеллектуальным.
Он был из тех, кто просто приходит, и берет то, что ему нужно.
Она сначала даже засомневалась, действительно ли эту фотографию она видела, когда была в парикмахерской и ей случайно попался на глаза мужской журнал.
Потом зашла на сайт Men’s Helt и поняла, что не ошиблась.
Его смс волновали ее. Особенно, когда он рассказывал в них о своих снах.
Конечно, эротических.
Конечно, с ней в главной роли.
Она читала их и мурашки бежали по спине, соски твердели, а низ живота начинало сладко сводить.
Как-то он прислал ей: «С добрым утром, моя принцесса!» и фотографию, где его рука держала чашку с капучино, пенка которого была в виде сердца.
Она увеличила фото и долго его рассматривала.
Ей понравилась татуировка в виде симпатичного дельфинчика, уткнувшегося носом в большой палец.
«Может быть, встретимся?»- написала она.
«Хорошо», — ответил он и пропал из сети.

Весь вечер и весь следующий день его не было.
Ей стало грустно и одиноко. Она даже всплакнула, но быстро взяла себя в руки и решила, что пойдёт в клуб и оторвётся:
«А что, суббота, почему бы, например, не выпить текилы?»
Когда, невероятно красивая, она выпорхнула из подъезда, то столкнулась с соседом.

Семья соседа переехала в их подъезд год назад. Она периодически видела юношу, который восхищенно смотрел на неё, то и дело нервно приглаживая коротко стриженую челку.
«Вот придурок!»- думала она каждый раз и, гордо подняв голову, проплывала мимо.
Она специально шла не торопясь, слегка покачивая бёдрами, чувствуя, как сосед завороженно смотрит ей вслед.
Кстати, она никогда не здоровалась с придурочным соседом.

«Привет, принцесса!»- сказал он спокойно и уверенно.
Она остановилась, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, и внимательно посмотрела на него.
Даже не на него, а на руку, которая, как всегда, приглаживала коротко стриженую чёлку.
Даже не на руку, а на симпатичного дельфинчика, который уткнулся носом в большой палец.

Арбуз с селедкой

Вообще, больше всего она любила арбуз с селёдкой.

Нарезала сочную мякоть кубиками, рядом укладывала аккуратные ломтики слабосоленой рыбки и начинала священнодействовать.

Накалывала на вилку кусочек селёдки, потом арбузный кубик, не торопясь, смакуя, жевала с закрытыми глазами, придумывая, кем она будет сегодня.

Она быстро набрала больше тысячи друзей в Фейсбуке, разместив своё фото в бикини.

Она назвала его «покорение Пхукета».

В течении одного вечера фото «лайкнули» триста двадцать семь добрых молодцев, находящихся в стадии спермотоксикоза.

Каждый день она размещала хотя бы один пост. Рассуждала о дружбе и любви, самопожертвовании и предательстве, о мужчинах и женщинах.

Ей нравилось, когда получалось слегка спровоцировать френдов и разгоралась дискуссия, которая иногда заканчивалась глубокой ночью.

Она любила придумывать себя.

Одновременно переписываясь в мессенджере с двумя-тремя воздыхателями, она была то моделью, то журналисткой, то врачом, то владелицей ресторана.

Ей нравилась эта игра, в которой можно было делать все и… ничего.

Мужчины быстро становились говорливыми и страстными.

Кто-то приглашал в кругосветное путешествие, кто-то описывал, как будет проходить их встреча.

Да, встретиться хотели многие.

Сценарии почти не отличались друг от друга.

Кофе (обед, ужин), прогулка (на машине, яхте, даже лошади), вечер при свечах в тихом, уютном месте.

Вот чего она точно не хотела, так это встреч в уютных местах. Все остальное было заманчиво-интересным.

Он почему-то сразу ей понравился. Может быть, потому, что в тот вечер ей было особенно плохо и одиноко.

Сначала он поставил улыбающийся смайлик под ее глубокомысленным постом о трагичности и безысходности жизни, а потом, когда она возмущённо ответила: «К чему эти идиотские улыбочки?», просто позвонил в мессенджере.

Она, видимо от возмущения, ответила.

Их разговор затянулся на два часа. Ей стало легко и… тепло.

Два следующих дня она не работала, а просто наслаждалась жизнью.

Спала, ела вкусняшки, переписывалась и болтала с ним.

Она, как птица Феникс, возрождалась из пепла, становясь такой, какой она мечтала быть всегда.

Она снова полюбила себя и даже стала строить планы на будущее.

Она ехала работать и старалась ни о чем не думать. Снежинки падали на лобовое стекло  автомобиля и мгновенно таяли, превращаясь в ее невыплаканные слезы. Она ехала работать и старалась ни о чем не думать. Снежинки падали на лобовое стекло  автомобиля, мгновенно таяли, а дворники превращали их в прозрачные линии судьбы.

Она приветливо улыбнулась охраннику на входе, быстро поднялась на третий этаж и тихо, но уверенно постучала в одну из дверей.

Дверь открылась. Она подняла глаза и увидела его, героя ее снов, нового знакомого из Фейсбука.

Через минуту она уже была на улице.

Она шла, не замечая падающего снега и не вытирая слезы, потому что сквозь них мир снова стал отражением в кривых зеркалах.

Она работала девушкой по вызову.

Дмитрий Бирман