ПРОЗА

Записки вятского лоха. Июль, 2016

Свекор угнал «джип» из двора дома, едва забрезжил рассвет. Бездыханное тело его сына еще остывало где-то в больничных закутках, а он уже, пробежав пешком половину ночного города, торопливо вскрывал взвизгнувший истерически автомобиль.

Скажу прямо, без ложной гордости: человек я не примечательный. То есть, совершенно неприметный человек, ничем не выдающийся и никак себя не прославивший. Что делать, не всем же быть Хемингуэями.

Близость к Францу Кафке обрекла на бессмертие и Милену Есенскую. Памятником ей стали его письма к ней. Она хранила их после разрыва с возлюбленным, а затем – после его смерти в 1924 году.

Неизвестно кем работал, с кем жил и дружил Стас Никитин. На всем белом (извините за неполиткорректность) свете только три человека (все они владели картами закрытого «Купон-клуба», создателем и президентом которого был сам Стас) знали о его хобби.

Мой папа Арон умер девятого мая 2001 года, ровно через сорок лет после моего дедушки Аврума, не дожив Всего Трое Суток до своего Дня рождения – до восьмидесяти восьми лет.

Устроился я как-то в солнечной Кении инструктором по охоте на львов. Моими клиентами были, в основном, туристы из Америки и Японии. Больше мне нравились японцы.

Было это более шестидесяти лет назад, но всё отчётливо врезалось в мою память. По сей день стоит перед глазами серая деревня с невзрачными серыми срубовыми избами по обеим сторонам широкой, заросшей травой улицы.

Мысли, на которые натолкнула встреча с поэтессой

Еврейство не национальность, а метафизическая общность людей, ставших орудием Божественного промысла.