ПРОИЗВЕДЕНИЯ

– Что тебе прислать, сынок? – мамин голос в трубке снова звучал как чужой. Тихо, едва ли не грустно. Хотя речь шла о моём юбилее. Сорок лет вроде бы. Говорю «вроде бы» не из кокетства. Я запретил себе думать о возрасте. Настолько успешно, что подолгу сомневаюсь, заполняя всякие анкеты.

R любовался самым красивым видом в Фергане — Анжелкой в короткой юбке. Анжелкин прикид ферГАНСкого (времена немецкой овчарки Ганса) периода: много намазана — мало одета. Ангельски детское личико и самая легкомысленная ...

У него всегда легко и быстро образовывались подружки. Нет, вы не понимаете: никаких любовных отношений с ними не было, речь идёт именно о по-друж-ках. Чтобы общаться. Дружить. И не надо хитро улыбаться. Я говорю – дружить. Так иногда бывает…

Телефон зазвонил резко, противно и неожиданно, так как был отключен три месяца назад за неуплату. К тому же было рано, часов двенадцать, и я, причисляющий себя к творческо-креативному гламурному бомонду, то есть к безработным иждивенцам, ещё спал.

R не сетует на своё малописание. Это для него отрадно, даже если это только исписанные листки бумаги, эфемерные, куда-то улетающие. R пишет в память маленьких, слабых надежд и иллюзий, — им хотелось жить, но случилось другое.

Девочка сидела за столом, болтала ногами и грызла яблоко. В съёмках был перерыв – устанавливали экраны и свет, двигали их под разными углами, ловили отражения. Она ждала, ела яблоки, посматривала в книжку, скучала.

С воспитательницей детсада Кэролайн случилась беда. Её – подло, мерзко, ни за что – обвинили в сексуальных домогательствах к четырёхлетнему ребёнку.

Мы сидим с ним в небольшой пивнушке – это будка и четыре столика, врытых в землю под открытым небом Севастопольского парка. – Я никогда не женюсь на женщине, которая не догоняет рок-музыку, – изрекает рыжий Боб.

Начнём заканчивать начатое с самого начала. А где начало? — R потерял… И не знает… А самое страшное — это те, кто всё знают и ещё верят в это. А R не знает.

Вечером Город совсем не такой, как днем. Он гораздо лучше. Темнота ложится на него, как плотная вуаль на лицо немолодой женщины, скрывая рытвины дорог, дряблость стареющей кожи разбитых тротуаров. Свет фонарей, бриллианты витрин магазинов, блестящие пули машин, ...