Александр Черный | Сифилиада

.
Вот, дорогой друг и читатель, предлагаю тебе забавную историю, которая приключилась со мной в то время. Возможно, она покажется тебе неправдоподобной и фантастической, но поверь, так было, и ничего я не придумал или выдумал в ней.

Итак, шел 1967 год. А в октябре великий и могучий Советский Союз должен был праздновать 50 лет победы Великой Октябрьской социалистической революции – ура, ура, ура!

Вот и политотдельцы стали думать о будущем фильме. Я предложил снять историю округа, начиная с пролога, в котором мы расскажем, как войска Суворова и Потемкина захватили крепость Хаджи-Бей, на месте которой вскоре, по указу Екатерины Великой вырос вольный город Порто-франко, Одесса. Всеволод Львович Ковальчук пообещал помочь достать хронику обороны и освобождения Одессы в Отечественную войну. Все шло своим чередом, но однажды меня вызвал старшина и сказал, что пришло предписание мне завтра явиться в штаб округа, к полковнику Ч. в кабинет такой-то. Физиономия старшины выражала полное недоумение. Он смотрел на меня, как на какого-то инопланетянина. «Кто ты такой, что тебя вызывают в штаб округа, к полковнику?» – говорил его взгляд. В общем, мне выдали новую форму, старшина проследил, чтобы бляха и сапоги были надраены, и я отправился на встречу.

Итак, иду я по длинному коридору, устланному ковровой дорожкой к заветной двери, слышу приглашение и захожу. За столом сидит холеный седой полковник. На нем – нет, не китель, а идеально подогнанный и пошитый по заказу френч с университетским ромбиком.

Я: «Товарищ полковник, гвардии рядовой»…

Он остановил меня движением руки: «Александр Григорьвич, прошу, присаживайтесь…» (Александру Григорьевичу шел тогда 19-й год). «Чай, кофе?»

Я не возражал. Он позвонил, и через минуту вестовой принес поднос с кофейником и свежими булочками. Во время паузы я пытался понять, чего ему от меня надо, но он дождался кофе и, чеканя каждое слово, начал вступление.

– Вы знаете, – сказал он, – что приближается славная дата В.О.С.Р.?

Я кивнул.

– Угощайтесь, берите булочки, они только из гарнизонной хлебопекарни.

Я не стал возражать. Булочки выглядели очень аппетитно.

– Командование и политуправление округа поручило мне снять фильм к этой славной дате.

Мой взгляд выразил радость, от того, что такой полковник возглавит нашу группу, а может, мне просто понравилась булочка.

– Я написал проект сценария и хочу вам его сейчас прочитать, – продолжил он.

Я не возражал.

– Товарищ полковник, – вставил я. – На сколько минут будет этот документальный фильм?

На лице полковника промелькнула досада.

– Это не документальный фильм, – поправил он меня, – это будет художественный фильм.

От такой новости мне захотелось съесть ещё одну булочку. А он продолжал.

– Итак, плац военного училища, выстроены коробки курсантов, которым седой генерал вручает офицерские погоны. Получает их и наш герой. – Внимательный взгляд в мою сторону.

Я согласился, чтобы герой получил погоны из рук седого генерала.

– Он получает направление служить… – тут он сделал паузу, ожидая моей реакции.

Она тут же последовала:

– В отдаленный гарнизон округа?

– Нет, – как-то радостно опроверг он меня. – Его отправят служить в…

Дальше была затянувшаяся пауза, во время которой я решил съесть ещё одну булочку.

– Нет, – повторил он, – его отправят служить во Францию, в наше посольство!

От такого развития сюжета булочка застряла у меня во рту. Это же надо, подумал я. Я, Саша Черный, командую :«Мотор, камера, на берегах Сены, по случаю приближающейся славной даты В.О.С.Р.!»

Но неутомимый полковник продолжал:

– А там он влюбляется!

– В кого? – не выдержал я.

– Во француженку! – гордо ответил мне полковник.

Сюжет принимал захватывающий оборот. Мысленно я уже благодарил Ульянова-Ленина и 26 бакинских комиссаров за их славные дела. Я видел себя рядом с красавицей-француженкой, которой командовал:

– Стоп! Ещё один дубль!

О других мечтах я не буду, дорогой читатель, с тобой делиться. Только напомню, что мне было 19 лет, и был я большим фантазером. Я припомнил сценарии французского кино – Рене Клера, «Под крышами Парижа», Марселя Карне, «Набережная туманов»…

Разбудил меня от киношных грез голос полковника:

– А она больна!

– Чем? – простонал я. Мое сердце накрыла волна жалости к бедной француженке.

– Сифилисом! – по-военному рубанул мне в ответ полковник. – Этим я хочу показать загнивающий мир капитализма!

Все! Полковник безжалостно растоптал мои грезы. Куда-то мгновенно улетучились кадры, в которых я видел себя и прекрасную француженку в объятиях друг друга.

Но полковник не сдавался! Чеканя каждое слово, он продолжил:

– Но наш лейтенант (а я уже забыл о нем, бедняге) добивается, чтобы её отправили в Москву, и там… – опять пауза, во время которой указательный палец многозначительно поднимается вверх! – И там, её БЕСПЛАТНО…

Он внимательно посмотрел на меня, понимаю ли я значение сказанного им слова. Я кивнул.

– И там её бесплатно вылечивают! Этим я хочу показать преимущество социалистической системы! – торжественно закончил он свой монолог.

Он ждал моего ответа. По правде, я не был согласен с тем, чтобы ради победы социализма полковник наградил прекрасную француженку сифоном, но ради съёмок в Париже я был готов пойти на компромисс.

Булочки я съел, кофе выпил. Я выразил полное восхищение его замыслом, поинтересовался, будем ли мы снимать Париж в Одессе, или нас пустят ТУДА. Он ответил, что продолжит работать над сценарием, и когда тот будет готов, он пригласит меня для обсуждения.

Мы распрощались. А я на обратном пути по ковровой дорожке, забежал в туалет и, стоя у писсуара, начал дико хохотать. Заглянул офицер, увидел хохочущего рядового, сами знаете какой внешности и облика, пожал плечами и быстро ретировался. Уж не знаю, какие мысли пришли ему тогда в голову.

Сегодня, когда я пишу эти строчки, я подумал, что 1967 год был славен не столько 50-летием В.О.С.Р., сколько Шестидневной войной, во время которой Израиль разгромил арабские армии, подготовленные и вооруженные, может быть, и этим офицером. Но тогда, в начале года, я, разумеется, не знал о грядущих шести днях, которые изменят мир.

А бравый полковник ещё несколько раз вызывал меня к себе, читал продолжение сифилиады, а я пил вкусный кофе со свежими булочками. Время шло, нам действительно нужно было сделать фильм. Мы начали работать над проектом. Я снимал солдат и офицеров на учениях, на отдыхе, собирал материал и смонтировал 30-минутный документальный фильм. А с прекрасной француженкой бравого полковника мне так и не удалось встретиться и скомандовать «мотор, камера» на берегах Сены.

Прошли годы и как-то сами по себе пришли воспоминания далекой юности. Их я и рассказал тебе, дорогой читатель.

Александр Черный. 2012, Израиль.