Галина Феликсон | Муся и Джаник

Муся и Джаник

Удивительный край – Грузия. Побережье, омытое волнами Чёрного моря. На горизонте горы защищают страну от холодных северных ветров. Вершины гор укрыты вечными снегами, а ниже горные долины с густой травой, быстрые реки, всегда зелёные леса и звонкие ручьи. В лесах жили звери.

Небольшое горное селение, выстроенное совсем близко от леса, больше напоминало очень маленький городок. В самом центре на круглой площади расположены основные здания – школа, клуб, магазин, крошечная больница и Сельсовет. Домики прятались среди густых фруктовых садов. На горном пастбище за селением паслись овцы и козы. С лесными жителями люди жили мирно – они не мешали друг другу. Люди не охотились на зверей, выращивали фрукты, пасли свой скот. Лес, который люди не портили, давал зверям обильное пропитание, поэтому им не было нужды наведываться в селение и на пастбище.

Но последнее время в эти спокойные края зачастили приезжать из разных очень далёких городов важные люди. Животных они не любили и, наверное, боялись. Зато им очень нравилось стрелять. Поэтому главным развлечением для них была охота. К ужасу и негодованию местного населения эти приезжие без жалости убивали и калечили несчастный лесной народ. Но сами люди справиться с глупыми мерзкими убийцами не могли, а жаловаться было некому.

В летний выходной день доктор Миша с двумя детьми семилетним Гизо и пятилетней Тамрико пошёл в лес. Там на небольшой полянке среди высоких кедров жили белочки. Если набраться терпения и постоять тихо, можно увидеть, как они прыгают по веткам и даже иногда спускаются вниз, подбирая орешки в траве.

Доктор Миша был известен далеко за пределами собственного селения. Он очень любил зверей, много знал о них и умел помогать, поэтому лечил не только людей. Он помогал всем. И его знали все. Взрослые вежливо приветствовали. Дети радостно бежали к нему. Собаки виляли хвостами. Кошки ластились.

Миша с детьми, стараясь ступать как можно осторожнее, вышли на знакомую полянку и только собрались замереть возле большого куста, как неподалёку загремели выстрелы. С деревьев с криком взлетели птицы. Через поляну пронёсся перепуганный зайчишка. Метнулась куда-то в кусты лиса.

– Опять дикари понаехали, – зло нахмурился Миша.
– Но ведь летом охота совсем запрещена, – возмутился Гизо.
– Кто им может запретить? Для этих законы не писаны, – сквозь стиснутые зубы проворчал Миша.

Тамрико тихо заплакала.

Раздались голоса. На полянку, громко переговариваясь, вышли несколько человек с ружьями и, не обращая внимания на Мишу и детей, удалились, топая и ломая кусты. Миша с ненавистью смотрел им вслед.
– Папа, – Гизо потянул за рукав отца, – Давай пойдём туда, где эти охотники были. Может быть, спасём хоть кого-то.

Разорённую волчью нору нашли сразу. В траве лежали застреленные волк и волчица и просто растоптанные сапогами крошечные волчата – патроны пожалели.

– Идёмте, ребята, – Миша взял за руки плачущих детей, – Мы им ничем не поможем.

Вдруг возле бока мёртвой волчицы что-то зашевелилось и послышался чуть слышный писк. Миша наклонился и осторожно высвободил из-под остывающего тела чудом уцелевшего ещё слепого волчонка. Теперь нужно было только успеть благополучно донести его домой.

– Ой, бедненький малыш! Всплеснула руками жена Миши Нато и заторопилась греть молоко. Гизо побежал к соседям, у которых маленький ребёнок, и вернулся с бутылочкой и соской. Через пару минут спасённый волчонок, громко чмокая, сосал молоко. Гизо и Тамрико тем временем сооружали в ящике мягкую постельку.

На всю эту непривычную суету вокруг какого-то странного зверька внимательно смотрела с подоконника кошка Муся. Когда серый комочек сытый и сонный уложили на тёплую подстилку, Муся спрыгнула с окна, подошла к ящику, заглянула, принюхалась. От нового существа пахло бедой и одиночеством. Конечно, без помощи и заботы людей ему не выжить. Но она, кошка, может дать то, что необходимо любому ребёнку, чтобы расти счастливым – мамину любовь.

Зверёк тихо заплакал во сне. Муся перешагнула через бортик ящика, прилегла рядом, обняла лапкой дрожащее тельце и, тихонько мурлыча, стала осторожно и ласково вылизывать его, как котёнка.
– Смотрите, смотрите! – восторгались дети. – Наша кисонька усыновила волчонка! Какая же она хорошая, добрая.
– Видите, – сказал Миша, – Звери часто оказываются гораздо лучше и добрее людей.

Под Мусину колыбельную песенку волчонок крепко спал, уткнувшись носиком в пушистый кошачий животик. Потом Муся тоже задремала, устроившись возле своего приёмыша и по-прежнему обнимая его. Дети сидели на полу рядом, переговариваясь шёпотом.
– Раз он теперь домашний, ему нужно имя, – рассуждал Гизо.
– А как мы его назовём? – Тамрико серьёзно смотрела на умного старшего брата.
– Пусть будет Джаник. Потому что Муся воспитает его таким же добрым и ласковым, как она сама, – решил Гизо.

Муся почти не отходила от своего нового сына. Когда малыша брали на руки, чтобы накормить, мама кошка сидела рядом и внимательно следила за каждым движением людей. Они, конечно, хорошие – это она знала точно, но всё-таки, мало ли что.

Через пару дней малыш открыл глаза. Потом впервые стал на ножки и, покачиваясь, сделал первые несколько шагов. Муся шла возле него, явно гордясь успехами ребёнка. Ходить Джаник научился быстро, и тогда мама Муся повела его на экскурсию сначала по дому, потом по саду. Муся неторопливо шла впереди, часто оборачивалась к послушно идущему за ней малышу и чуть слышно примяукивала, промурлыкивала, как будто что-то рассказывала и объясняла. Волчонок внимательно слушал и, явно, понимал. Он внимательно смотрел на мир вокруг себя зелёными, как ягоды крыжовника глазами, и этот добрый яркий мир ему очень нравился.

Джаник рос быстро, набирался сил, молоко пил из мисочки вполне самостоятельно. Только потом после еды мама Муся отмывала его забрызганную белыми капельками мордочку. Скоро Джаника стали кормить не только молоком. Когда ему ставили новую еду, Муся сначала подходила и пробовала сама, затем что-то коротко мяукала и только тогда Джаник начинал кушать.

Вообще волчонок ничем не отличался от нормального щенка. Толстенький, весёлый он радостно носился по салу вместе с детьми, бегал, прыгал, ловил и приносил мячик. Только лаять не умел. Муся наблюдала за шумными играми, сидя на широких перилах веранды. Всё правильно, дети должны много двигаться. Тогда они станут сильными и ловкими. Набегавшись, усталая тройка валилась на траву. Киска спрыгивала с перил и усаживалась возле Джаника. Отмыть его, как раньше, она теперь не могла – уж очень он вырос и продолжал расти. Но тут ей помогали люди. Джаника мыли, расчёсывали, чистили. Его густая шелковистая шерстка отливала серебром, а хвост был таким пушистым – любой сибирский кот обзавидуется.

За весёлыми играми быстро пролетели зима и весна, наступило новое лето. Джаник всё так же любил бегать с детьми, носил в зубах свой любимый мячик, но расти перестал. Правда, он и так был больше соседской овчарки.

За ужином Гизо сказал:
– Послезавтра будет год, как мы нашли Джаника. Давайте устроим ему день рожденья.

День рожденья получился отличный. Тамрико завязала Джанику на шею красивый голубой бант. Нино приготовила самую любимую его еду. Миша купил новый мячик. В гости пришли соседские дети, с которыми Джаник давно дружил. Люди пили чай с пирогами, пели весёлые песни в честь именинника. А сам именинник, объевшийся всякими вкусностями, лежал посреди веранды, а мама Муся старательно отмывала его перемазанную паштетом морду.

К осени Джаник превратился в мощного огромного красавца волка. После ужина семья любила сидеть на скамейке под большим деревом. Миша что-нибудь рассказывал детям. Волк лежал у их ног на траве. Кошка, как всегда, свернувшись клубочком, дремала между вытянутых волчьих передних лап.

К доктору Мише часто приходили люди – кто-то за советом, кто-то за помощью. Всех соседей кошка Муся знала и не опасалась. Приоткрыв на минутку глаза и убедившись, что это знакомый, Муся продолжала дремать. Но иногда мог появиться кто-то совсем чужой. Это означало возможную опасность для самого дорогого существа – для Джаника. Тогда Муся резко подскакивала, стрелой вылетала вперёд, стараясь собой прикрыть вальяжно распластавшегося на мягкой травке волка. Шерстка на выгнутой горбом кошкиной спинке и поднятом вверх хвосте вставала дыбом. Присев на передние лапы и оскалив зубы маленькая кошка грозно шипела на незнакомца.

– Зачем Муся так делает? – удивлялась Тамрико. – Разве она не понимает, что Джаник большой, сильный и никого не боится?
– Потому что мамы всегда такие, – объяснил Гизо. – Наша мама тоже тревожится за нас. И, даже когда мы станем совсем взрослыми, всё равно будет о нас беспокоиться.

Дети присели на корточки возле сердитой Муси. Они гладили вздыбленную спинку, тихо приговаривая:
– Мусенька, маленькая, успокойся, перестань сердиться. Никто нашего Джаника не обидит. Мы тоже его очень любим и всегда будем защищать.
Под тёплыми ласковыми детскими ладошками Муся медленно успокаивалась. Этим детям она верила. Они спасли её, когда она была совсем маленьким котёнком, и она их любила. Просто их не нужно было защищать.

Муся снова улеглась возле вытянутых лап волка. Дети сели на скамейку. Волнения и страхи улеглись. И только волк не волновался. Он даже не заметил, что вокруг него происходили какие-то события. Он твёрдо знал, что у него замечательная стая, которая о нём заботится, вкусно и сытно кормит и весело с ним играет. И ещё у него самая лучшая, самая храбрая мама, которая спасёт и защитит от всех бед и неприятностей.

Джаник прижался спиной к ногам сидящих на скамейке Гизо и Тамрико, уткнулся носом в пушистую спинку Муси и продолжал сладко дремать.

Галина Феликсон

Рисунки художника Владимира Рябова