Анна Берсенева | Ни о чем

Об авторе

Анна Берсенева — литературный псевдоним. Настоящее имя — Татьяна Александровна Сотникова. Окончила факультет журналистики Белорусского государственного университета, в 1989 году — аспирантуру Литературного института им. А.М.Горького (Москва) по специальности «теория литературы».

Кандидат филологических наук, доцент кафедры художественного перевода Литературного института им. А.М. Горького.

Член Международного ПЕН-клуба.

Многочисленные критические и литературоведческие статьи публиковались в литературной периодике (журналы «Континент», «Знамя», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение» и др.), в энциклопедических изданиях («Русские писатели ХХ века» и др.). Автор монографий о Маяковском и Чехове.

В 1995 году под псевдонимом АННА БЕРСЕНЕВА издала свой первый роман. В настоящее время издано 40 книг в жанре психологического романа. Автора отличает редкая способность представлять непростые проблемы, с которыми сталкивается современный человек, через яркие характеры и увлекательные, психологически глубокие истории, наполненные здравым смыслом и этической точностью.

Совокупный тираж книг автора превысил 5 миллионов экземпляров. Романы переведены на болгарский и словацкий языки.

Анна Берсенева является автором сценариев к многосерийным художественным фильмам по 15 своим романам. Сериалы по ним — «Капитанские дети», «Слабости сильной женщины», «Ермоловы», «Гадание при свечах», «Серьезные отношения» — показаны на Первом канале и канале «Россия».

В соавторстве с Владимиром Сотниковым написаны оригинальные сценарии к многосерийным художественным фильмам «Вангелия», «Личные обстоятельства», «Орлова и Александров», «Ангел-хранитель» (Первый канал).

Ни о чем

Лето для меня — это всегда, помимо радости теплых дней, еще и радость чтения. В обоих смыслах это лето оказалось сплошным разочарованием. То есть радость чтения, конечно, была — «Волшебную гору» никто не отменял, — но ощущения радости от новых книг оказалось не больше, чем от скудного тепла. Я долго не могла понять, в чем дело, отчего возникает раздражение, когда я эти летние книги читаю. Откровенно плохая книга его ведь не вызывает — просто откладываешь в сторону и забываешь о ее существовании. Но в это лето мне сплошь попадались книги, которые так уж прямо плохими вроде бы не назовешь. Они увлекательны, в них есть крепкая история, будоражащая интрига, характеры, яркие детали, есть мысли, которые на первый взгляд не кажутся пустыми, и даже выразительные описания природы тоже есть. Чего же боле, казалось бы.

В чем дело, я стала понимать как раз в связи с будоражащей интригой. В романе Харуки Мураками «Убийство Командора» она именно такая. Что за странная ритуальная погремушка звенит ночами в кумирне? Каково прошлое соседа в доме напротив? Что есть искусство и что оно делает со своими адептами? И вот все это будоражит и будоражит на протяжении первого тома, второго… на фоне прекрасных японских горных пейзажей… Пока наконец начинаешь понимать, что никакого движения куда бы то ни было все это будораженье в себе не содержит. В финале догадка подтверждается окончательно: походили-походили по кругу, пришли в исходную точку, все загадки обернулись пшиком, причем не в сюжетном даже отношении, а в смысловом, в сущностном, и остался единственный вопрос: зачем все это было? Поняв наконец, что было все это низачем, я вспомнила, как минимум, две книги, которые совсем недавно вызвали у меня аналогичное ощущение — «Зеркальный вор» Мартина Сэя и «Заххок» Владимира Медведева.

Оба романа, если их пересказать, создают впечатление невероятной насыщенности. В «Зеркальном воре» — Венеция шестнадцатого века, Америка 60-х годов века двадцатого и начала двадцать первого, неуловимый авантюрист, который, меняя обличья, путешествует через все эти века… В «Заххоке» завязка заставляет предположить, что тебе откроется сильнейшая психологическая и сюжетная коллизия: русская женщина в конце советской власти в Таджикистане вынуждена бежать в горный кишлак, так как ее любовник-таджик, врач, убит, а теперь смерть грозит ей и их общим детям-подросткам. И вот эти подростки оказываются в мире своих неведомых таджикских родственников-дехкан, в мире чужой и чуждой гражданской войны. Невероятно должно быть увлекательно! Тем более там и восточные легенды, и сложные отношения множества героев, и мистика…

Читаешь оба романа с большим увлечением, пока в какой-то момент не начинаешь понимать, что все их цветистое, беллетристически грамотно организованное великолепие как-то… Ни о чем, иначе не скажешь. Для чего ты следил за всеми этими событиями, что изменилось в тебе после того, как ты прочел об этих бесчисленных людях? Да ничего. Время провел. Оттого и раздражение. Не боясь показаться резонером, вспоминаю чеховские слова о том, что писатели вечные или просто хорошие всегда «куда-то идут и вас зовут туда же, и вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них есть какая-то цель. Вы, кроме жизни, какая она есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет».

Хотелось книги, которая пленяет. А все лето попадалось главным образом вот это «ни о чем» разного масштаба. Роман Кевина Квана «Безумно богатые азиаты» не претендует, правда, на постановку сложных вопросов бытия. Но зачем тогда тонны житейских подробностей, которые в нем описаны? Чтобы узнать, что едят, пьют и как женятся богатые сингапурские люди? Для этого хватило бы живенького материала в Tatler. Зачем все это помещено в рамки до оторопи примитивной любовной истории, почему названо романом, — неведомо.

В общем, лето не только теплом не порадовало. Обход Московской книжной ярмарки взрыва оптимизма тоже, к сожалению, не вызвал — скорее нерадостные размышления об упадке книжной отрасли. Но все же книги, которые читаешь без ощущения тупика, уже обнаружились — пока, правда, больше переводных, чем отечественных. Появляется и знакомое предчувствие, что не все эти книги получат внимание, которого заслуживают, но тут уж дело только за нами. Нравится мне, когда в фокус внимания попадают книги, а не всяческая ерунда. Будем читать!

Анна Берсенева
Фотоиллюстрация автора