Марат Баскин | Записки на полях книг

Прочитал дневники замечательного драматурга Евгения Шварца. И понял, что он был не только замечательный драматург, но и замечательный прозаик! Писал для самого себя. Но писал, как большой мастер. Дневник читается, как роман о времени и о себе. Несмотря на обилие героев, довольно известных личностей, о каждом написано по своему, объемно, точно и, не побоюсь этого слова, красиво.

Прочитав эту книгу, долго боишься начинать читать что-то другое: ибо знаешь, что такое мастерство слова уникально, и оно не повторится.

Просто несколько цитат. Беру первые попавшиеся. Ибо можно цитировать все.

“Меня радует не столько успех, сколько отсутствие неуспеха. То есть боли. Всякую брань я переношу, как ожог, долго не проходит. А успеху так и не научился верить”.

“Сказать, что она молодится, было бы так же позорно, как сказать о генерале, спокойно шагающем под пулями, что он храбриться”.

”Он несомненно талантлив, но своими руками засыпает нафталином, и запечатывает сургучом живые источники, и заливает кипяченою водою огонь в своей душе”.

Честно скажу, что прочитав дневники Евгения Шварца и самому страшно браться за чистый лист. Стыдно писать хуже. А ведь это не роман, не повесть, не рассказ, а ПРОСТО дневники….

******

Роясь в старых бумагах, наткнулся на когда-то выписанную цитату из писем Джузеппе Верди: “Отражать правду, может быть, и хорошо, но лучше, куда как лучше, правду создавать”.

Как ни парадоксальны эти слова, но в них, сформулирована главная правда творчества.

Вспомнилось, как папа, послушав мой очередной рассказ про Краснополье, сказал, что все было немножко не так, и дядя Лейзер поругался с тетей Раей совсем по другой причине, а их дочка была влюблена не в сына директора совхоза, а в сына заведующего аптекой. Мама выслушала все его доводы, а потом решительно сказала:

– Все было так, даже если было не так! Ведь Лейзер поругался с Раей, и еще как поругался! А их дочка убегала из дома с этим шлеймазулом? Убегала! Марат пишет только правду!

Папа улыбнулся и согласился.

*****

Сидящий напротив меня в метро довольно немолодой, но моложе меня, мужчина, читал книгу. Книги в твердой обложке, в Америке всегда имеют поверх суперобложку, И, чтобы не пачкать ее, чаще всего в дорогу берут книгу без нее. А под суперобложкой, американские издатели оставляют чистую поверхность, без текста и рисунка. И понять, какую книгу читает мужчина, было невозможно, хотя книга была обращена в мою сторону всей обложкой. Мужчина, был в очках, и кроме этого, он держал книгу буквально перед лицом, как будто очки ему мало помогали в чтении. Но я видел, как изменялoсь при чтении его лицо. Он улыбался, смеялся, грустнел, печалился, задумывался, его лицо меркло, оживало, глаза то прищуривались, то широко открывались, он то бледнел, то краснел, иногда лицо его суровело, гневалось, успокаивалось, радовалось…

Страницы он перелистывал довольно быстро, и, каждая страница, вызывало у него различную эмоцию. Я честно скажу, завидовал автору, которого, так читают. Белой завистью, но завидовал. Мне очень захотелось узнать, что за книгу он читает. И тогда я встал и пошел к выходу, как будто мне надо было выходить на следующей остановке. Проходя мимо мужчины, я посмотрел на книгу сверху, захватим глазами страницу. И увидел… ноты, какого- то музыкального произведения. Я неожиданно осознал, что ноты можно читать, как роман. И пожалел, что не знаю этого языка.

*****

Прочитал, что загадочный и метафорический художник Александр Тышлер, которого Осип Мандельштам и Анна Ахматова называли поэтом, в своих воспоминаниях об учебе в художественном училище, рассказал с благодарностью о преподавательнице, которая посоветовала ему перед сном, ставить у кровати мольберт с чистым листом и, проснувшись, сразу же запечатлеть на листе свой сон.

И мне вспомнилось, как я, то ли второклассник, то ли третьеклассник, сидел вечером с папой на крыльце, и мы смотрели на звезды. Папе как раз поручили, заменить учительницу астрономии, и он рассказывал мне о звездах. Мне было очень интересно слушать. А ночью мне приснилось про путешествие на какую-то неведомую звезду. Как только проснулся, я сразу побежал к папе, чтобы рассказать ему сон, пока я его не забыл. Но папе уже надо было идти на работу и времени слушать меня, у него не было. Я растерянно сказал, что пока он придет с работы, я все забуду. И тогда он сказал:

– А ты запиши, все, что хочешь рассказать.

И я написал свой первый рассказ! Писал долго, даже отказался от завтрака, боясь, что забуду что-нибудь из сна. Бабушка взволнованно смотрела на меня, ничего не понимая, и спрашивала:

– Вос татэ гезогт? (Что папа сказал? – идиш)

Я отмахивался и продолжал писать. А когда закончил писать, понял, что это очень интересная работа – писать рассказы!

Марат Баскин

В качестве иллюстрации — картина Александра Тышлера