Заметки о московских театрах. Административные новации

Если посмотреть афиши театров российской столицы, то легко обратить внимание на характерную закономерность: репертуар музыкальных театров расписывается на несколько месяцев вперед, афишу драматических театров публикуют только на следующий месяц, и, только после его окончания, снова на месяц вперед. (Московская консерватория и Концертный зал имени Чайковского расписывают перечисление концертов сразу на сезон, а то и далее, не боясь пустых залов и невнимания публики.)

Отмеченная закономерность достаточно легко поддается объяснению.

Интерес к музыкальным спектаклям – опере или балету – неизменен и долгосрочен. Так в Большой театр или в Музыкальный имени Станиславского и Немировича-Данченко – билеты, скажем, на «Лебединое озеро», «Щелкунчик» или «Золушку» заканчиваются чуть ли ни в день начала их продажи. При том, что обычно она осуществляется на три месяца (!) вперед. А вот про драматические театра не скажешь, что их спектакли пользуются столь же активной и не подверженной моде популярностью.

Олег Табаков, худрук МХТ имени Чехова и студии своего имени, постоянно с гордостью сообщает, что залы руководимых им театров заполняются чуть ли ни на 100 процентов, что, возможно, соответствует действительности. Это может быть связано и с гибкой ценовой политикой, когда разные категории зрителей, в зависимости от собственного достатка, могут найти билеты, приемлемые им по цене.

Тем не менее, обычно один и тот же спектакль идет один или два раза в месяц, что бывает и в музыкальных театрах. Но в последних, всегда знаешь, что, если не понравится почему-то режиссерская трактовка классической постановки, то все равно послушаешь еще хорошую музыку на худой конец.

Но слабых постановок в музыкальных театрах не бывает, хотя некоторые спектакли могут быть экстравагантными по решению того, что описано в их либретто.

Про спектакли в драматических театрах такое сказать трудно. Представляя примерно, на что идет зритель по анонсам и информации, размещенной на сайте театров, публика все равно может столкнуться с чем-то авангардным, острым по режиссуре и игре актеров.

Не случайно ведь, теперь все более в моде, с одной стороны, шикарные костюмированные пьесы, а с другой – небрежная, почти незаметная практика существования в роли.

В этом проявляется, вместе с тем, и стратификация публики: скажем, тех, кто пользуется информацией, отраженной в интернете, и тех, кто доверяет собственному вкусу, наслышанности, памяти и опыту.

Критика тут не помогает, как правило, потому что развернутые отклики на премьеру, обычно, резки и изобретательны. В них журналисты говорят не столько об увиденном спектакле, сколько о своем личном отношении к нему. И чем демонстративнее, чем злее и жестче, тем лучше.

Таким образом, успех музыкальных театров, которые не слишком гонятся за модой, но все же имеют ее в виду, готовя очередные премьеры, понятен. Для того чтобы дать зрителю возможность сравнить свое и чужое, они дают знаменитым ньюсмейкерам от искусства показать на своих сценах что-то из их работ – в опере и в балете. Но так, что новаторские постановки не первенствуют в афише, а существуют совершенно очевидно, как дополнение.

Учитывая, что хороших театров в Москве несколько десятков, ясно, что между ними естественна здоровая и не очень конкуренция.

Например, в Москве идет ежемесячно три или четыре «Тартюфа» по Мольеру, обязательные пьесы по Горькому и Чехову, как и по произведениям абсурдистов, как и других авторов, чьи имена известны зрителям или специально вводятся в театрально-культурное пространство.

Да и зритель, кроме всего прочего, разучившийся смотреть серьезные спектакли с тонким психологическим рисунком, ждет от сцены чего-то доступного, что можно воспринять с первого раза. Потому драматические театры вынуждены все время что-то менять в репертуаре, чтобы публика не привыкала к тому, что есть в афише, чтобы она ждала очередной постановки спектакля, о котором говорят, чтобы она хотела купить билет именно на него и как раз в данный театр, а не тот, что рядом и не менее известен.

То есть, успех в некотором роде создается искусственно. Именно тем, что до поры до времени билеты на некоторую перспективу придерживаются, чтобы приобретение их стало для зрителей немного трудноватым. Так, к слову сказать, было с посещением Театра на Таганке в его лучшие годы. Но там спрос не удовлетворялся предложением. Сейчас предложений более, чем достаточно, если говорить только о самых известных театрах, если говорить только о МХТ, «Ленкоме» или «Современнике», а вот спрос не столь долговременен. Потому и создается прецедент ажиотажа, если иначе нельзя привлечь к себе внимание.

Но ведь известно, что в конкуренции каждый выживает, как может.

Другое дело, что именитые театры справляются с финансовыми трудностями так, как описано, то есть, в ручном режиме, как говорят. Решая вопрос с популярностью не за счет игры актеров, а нередко исключительно административными методами, как и на выборах в стране.

И это логично, если не всегда получается по-другому, а гособеспечения, как показал вроде бы случай с театром «Сатирикон» у Константина Райкина, не всегда хватает. Или его недостаточно на все, что хочется сделать.

Потому, например, некоторые театры как бы отказались от финансовой поддержки Департамента культуры Москвы или Министерства культуры России. А, значит, сами решают, как получить максимальную прибыль от показа спектаклей на своих сценах.

Иногда и так, как сказано здесь, выше по тексту.

Илья Абель