Валентин Нервин | Тридевятое августа

.
Тридевятое августа

*  *  *

По окоему туманов
вот и пришел, наконец,
месяц колючих каштанов
и заполошных сердец.
Лето почти на излете:
поторопись угадать
пряные запахи плоти —
малую, но благодать.
Пуще любви и неволи,
время летит по кривой –
по траектории боли
за окоем дождевой.
Нам уготована участь
благословить, уходя,
запах травы и певучесть
августовского дождя.

*  *  *

Когда, повторяя речные изгибы,
певучие звезды летят с высоты,
на сушу выходят летучие рыбы,
забытые сны
и живые цветы.
Увы, никакой эпохальный философ,
ни в общем зачете, ни сам по себе,
еще не решил окаянных вопросов
о жизни и смерти,
любви и судьбе.
Я знаю, уходят и люди, и реки,
державы и сны рассыпаются в прах,
но было от века и будет вовеки:
Земля – на китах,
а любовь – на цветах!

*  *  *

Под звездами,
кочующими с юга,
я жил тогда у черта на хвосте
и вольная, как музыка, подруга
раскачивала время в темноте.
В апофеозе нежности и боли
соединялись на одной струне
свободные диезы и бемоли,
сиятельно дарованные мне.
Потом я засыпал на сеновале,
а звезды кочевали по судьбе
и новые созвездия сияли
не для меня,
но сами по себе.

*  *  *

Кончается наше недолгое лето любви,
дрожит на излете  крапленое время свободы,
и там, где  вчера заливались мои соловьи,
дурная кукушка  пошла окорачивать годы.
Наверное, поздно, наверное, возраст не тот –
молва  перемоет мои затрапезные кости,
и стану мишенью  для сакраментальных острот,
для  малопонятной и неуправляемой злости.
Валяйте, чего там, и сам порезвился бы, но
кончается лето – последние копья ломаю.
И я понимаю, что это ужасно смешно,
хотя, очевидно, я многого не понимаю.

НЕДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ

Волна нахлынула,
потом отхлынула –
остались камешки на берегу,
любовь недолгая была, да сгинула,
но позабыть о ней я не могу.
Гуляет по небу шальная молния
и отражается в речной воде,
ушла вдоль берега любовь недолгая
и не встречается уже нигде.
Моя недолгая любовь не сбудется –
она развеется, как на ветру,
но отражение в реке заблудится
и не забудется,
когда умру.

*  *  *

…утекаем как  вода
из невидимой  горсти.
Уплывая  в  никуда,
убывая во  плоти,
на потребу выбирай,
ибо нет пути назад:
правый берег — это рай,
левый берег — это ад.
В компетенции  богов
только нечет или  чет.
Меж  кисельных  берегов
даже  время  не течет.

*  *  *

Как будто не спишь,
но при этом боишься проснуться,
как  будто бежишь, но совсем никуда не спеша —
и  вот наступает пора, наконец, оглянуться,
и  в столп соляной обратится  живая душа.
Бывает и хуже: забудешься и обернешься,
душой соляной сатанея в дорожной  пыли-
как будто не спишь, но уже никогда не проснешься,
как будто бежишь,
но, уже не касаясь земли.

МАЛЬВЫ

Цветы называются мальвы.

В какой-то безумной дали
росли благородные пальмы,
но мальвы у них не росли.
Когда-то слились воедино
в потемках моей головы
Мальвины, мечты, Коломбины,
цветы, африканские львы.
Какие фонтаны бурлили
тогда в придорожной пыли,
где только собаки бродили,
да бедные мальвы цвели!..
Спасибо судьбе и свободе
по мере отпущенных дней,
но август уже на исходе,
а песни грустней и грустней.
Кончается лето и, может,
когда я свое допою,
красивые мальвы положит
судьба на могилу мою.

*  *  *

Тридевятое августа.
Ночь напролет
я сижу в полутемном углу «поплавка»
и какой-то эстет на эстраде поет:
— Ах, зачем эта ночь так была коротка!..
От луны по воде незатейливый след,
городского романса простые слова –
дежавю продолжается тысячу лет:
человек умирает, а память жива.
В акватории неба, у всех на виду,
по течению ночи плывут облака.
Не гони лошадей,
я допью и уйду.
Тридевятое августа.
Жизнь коротка.

*  *  *

Пока стрижей стремительная стая
выныривает с облачного дна,
лежу в траве, до неба дорастая,
по лабиринтам воздуха и сна.
Пути господни неисповедимы
равно для птиц, деревьев и земли;
фантазии мои необходимы
какому-нибудь облаку вдали.
А ветер, налетая временами,
раскачивает сны и тополя,
и с высоты,
которая над нами,
не разобрать,
где я, а где земля.