Борис Брестовицкий | Счастье помнить

Об авторе

Инженер-электронщик из Молдавии. В Израиле с 1990-го года. Журналист (выпускник курса журналистики Хайфского университета), гид и историк Тель-Авива вот уже около 20 лет.

Счастье помнить

Недавно случилось мне сидеть в одном тель-авивском кафе. На самом деле, это случается у меня очень часто — я люблю кофе и люблю сидеть в кафе. Такое у меня наблюдение по жизни: кафе это экстракт города (или городского района). Но не об этом речь…

Сидел я в кафе, что-то себе в тетрадке писал и за людьми вокруг наблюдал. И обратил внимание на пожилого человека, который сидел через два столика от меня. Он тоже писал. Перед ним на столе лежала стопка белых листов, и он тщательно, не спеша, что-то на них писал. Когда лист заканчивался, он переворачивал его и продолжал на второй стороне.

Я стал присматриваться. Мне удалось понять, что мужчина ( а на вид ему было лет 75-80) пишет в столбик какие-то слова. Иногда он замирал на несколько секунд, словно вспоминая какое-то слово. Потом на его лице возникала тень улыбки и он записывал слово. Вспомнил. Иногда улыбки не возникало и по движению его руки я видел, что он делает линию или прочерк.

Я продолжал писать свой текст, а он — свой. Когда солнце немного сдвинулось и осветило его столик, я разглядел, что как и я, он пишет перьевой ручкой. Это уже был повод для разговора. И, попросив официанта присмотреть за моей сумкой, я подошел к столику этого пожилого человека.

— Извините, я могу сесть за Ваш столик? — спросил я.

— Да, конечно, — удивленно ответил он, ведь в кафе было еще несколько пустых столиков.

И начался разговор. Я похвалил его ручку — это оказался старый «Белый отец», показал свой «Висконти» и мы предались воспоминаниям о школьных днях, когда писали перышками и носили с собой чернильницы. Я в канувшем в лету СССР и он, в аристократической Вене. С разницей в лет 20-25.

А потом я спросил — что он пишет в такой странной манере, столбиком.

— Ты заметил? — он улыбнулся, — молодец! Я прихожу сюда давно. Не каждый день, как получается. И каждое утро я начинаю со списка. Сначала я пишу список своих правнуков — у меня их трое. Потом внуков — их восемь. Потом пишу список своих армейских друзей, своих партнеров по работе, список городов и стран, в которых я побывал, список марок машин, которые у меня были. Иногда я пытаюсь вспомнить стихи или песни, которые знал. Иногда пишу список улиц, по которым гуляю. Я помню номера телефонов своих детей — их трое, помню номер телефона своего офиса, помню…

Мы проговорили около часа. Потом он он вдруг заторопился и ушел.

А я остался сидеть в расстроенных чувствах. У меня два сына и я не помню их номера телефонов. Хотя я все еще помню марки машин, на которых ездил.

Потерять возможность ходить — это очень страшно. Но потерять память — самое страшное!

Борис Брестовицкий