Салитра Дмитрий Борисович. «О том что не забыть»

1941-1945 гг

В течении примерно 5 дней был сформирован 373 отдельный горно-стрелковый артиллерийский дивизион, вошедший в состав 1-ой отдельной горно-стрелковой бригады. Я был назначен командиром огневого взвода.

В огневом взводе как обычно два орудия, но в орудийном расчете 14 человек вместо 7, так как орудия – 76 мм пушки не обычные, а разборные, вьючные, на конной тяге и рассчитаны на войну в гористой местности. Половина расчёта – ездовые. Выданные нам пушки были французские, фирмы «Шнейдер», дореволюционного изготовления. 1-2 июля дивизион в составе бригады был погружен на железнодорожные платформы на ст. Песочная и отправлен, но не как предполагалось по слухам (“солдатская почта”) на северное направление‚ а на юг. Ехали медленно хотя дорога не была перегружена. Чувствовалось‚ что происходят какие-то изменения в первоначальном маршруте движения . 5-го июля прибыли на ст. Шимск‚ южнее Новгорода и дивизион получил приказ о срочной выгрузке и о занятии огневых рубежей у деревни Медведь‚ невдалеке от реки Мшага‚ на левом фланге‚ как его вскоре начали называть‚ Лужского оборонительного рубежа. Мы предполагали‚ что бои с противником идут еще в Прибалтике‚ а оказалось‚ что уже через день столкнулись с передовыми немецкими частями. Начались непрерывные бои. Почти ежедневно с каждого орудия выпускалось по 150-160 снарядов. Немцы вели ответный огонь. Люди и материальная часть работали безотказно. Потерь в личном составе почти не было. Расчеты состояли как оказалось из опытных артиллеристов. Еще в первый же день боев я в этом убедился‚ когда нам дали указания занять огневые рубежи в лесистой местности для стрельбы с закрытой позиции (при этом противника не видно‚ стрельба ведется по команде командира батареи‚ передаваемой по телефону с его наблюдательного пункта). Я в то время еще не был уверен‚ что смогу правильно выбрать и подготовить огневые позиции‚ и дав приказание командирам орудий о выборе места и подготовке орудийных окопов‚ ушел от них. Вернувшись примерно через час‚ увидел насколько разумно все было сделано. Орудия были установлены на лесной поляне. Сзади лес‚ а спереди на 200-250 метров чистое место‚ а далее снова лес. Орудия укрыты‚ стрельба может вестись на любую дальность для этих орудий по команде с наблюдательного пункта и в тоже время противнику не видны вспышки при выстреле. Снаряды уложены и укрыты. Лошади с передками отведены в лес. Расчеты продолжали работы по укрытию и маскировке людей‚ орудий и снарядов.

В середине июля 1941 года батареи 373 дивизиона совместно со стрелковыми частями начали наступление и прогнали немецкие части на 30-35 км до Сольцов. Трудно передать какие это были радостные дни‚ когда по дорогам и деревням мы видели следы поспешного отхода немцев — брошенное имущество‚ поврежденное оружие. Но немецких трупов не было. У Сольцов нашим частям не удалось закрепиться и через 2-3 дня они были вынуждены отойти на прежние позиции у реки Мшага‚ неподалеку от деревни Медведь. Почти месяц продолжались бои в обороне. В течение этого времени велась интенсивная артиллерийская перестрелка‚ но немецких самолетов над нами не было. Изредка появлялись один-два‚ как видно с разведовательной целью. Судя по всему в это время у немцев на этом участке фронта еще не было достаточных сил для наступательных действий. 9-го августа я получил приказ выставить оба орудия на прямую наводку в виде “кинжальных орудий”. Для каждого из орудий был отведен сектор стрельбы и начинать ее следовало только при появлении противника в этом секторе. Связь с командиром батареи у меня была телефонная‚ между орудиями – голосовая. Связи со вторым огневым взводом батареи не было. Он также был выставлен на прямую наводку‚ но в другом секторе.

Командир батареи – младший лейтенант –перед войной был переведен из кадрового сержантского состава в командиры. Службу знал и‚ по дошедшим к нам отзывам солдат и командиров взвода управления и пехотинцев‚ умело вел артиллерийскую стрельбу. Комиссар батареи – лейтенант‚ тоже из кадрового состава‚ о котором мы ничего не знали. Командир и комиссар со взводом остались на наблюдательном пункте.

В 5.00 10 августа немцы начали непрерывную бомбежку наших позиций. Самолеты группа за группой безнаказанно в течении часа бомбили наш передний край и ближайшие тылы. Наших самолетов не было.

Проволочная связь была перебита. Во взводе без жертв и повреждений. Команды не поступают. Попытки восстановить телефонную связь не увенчались успехом. В некоторых местах не хватало сотен метров провода. Новую связь не из чего было протянуть. В 7 часов ко мне подбегает один из телефонистов (Виноградов) и говорит‚ что выйдя на опушку леса‚ в стороне от наших орудий он увидел вдалеке группу военных и, судя по их обмундированию похожих на наших танкистов. Я вместе с Виноградовым направился к этому месту. Выйдя из леса и перейдя проселочную дорогу и небольшой отрезок поляны‚ далее идущей под уклон‚ мы увидели в 300-400 м от себя вооруженных людей ‚ перемещающихся вдоль опушки противоположного нам леса. Шли они непрерывной цепочкой по одному‚ не попадая в зону обстрела отведенной нашим орудиям‚ и практически в обход леса‚ где размещались наши части.

Мы остановились‚ не очень маскируясь. Находились в раздумье чьи это войска. Их форма действительно напоминала форму наших танкистов. Подойти к ним не рискнули и решили вернуться к орудиям и принять там какое-то решение. Я пересек проселочную дорогу и в это время услышал возглас Виноградова‚ шедшего в нескольких метрах от меня: “Товарищ командир взвода”‚ и обернувшись увидел в 20-25 метрах сзади двух немецких солдат‚ один из которых прицеливался в меня из винтовки. Возглас Виноградова очевидно отвлек его и пуля просвистела рядом. Я успел перескочить кювет и‚ пробежав несколько метров‚ укрыться за высоким в этих местах кустарником. Еще несколько пуль просвистело. Выхватил из голенища сапога наган (выдали наган‚ а кабуры были для пистолетов‚ вот и носили оружие кто за поясом‚ кто в голeнище) и выпустил вслепую почти весь барабан пуль в место‚ где стояли немцы. На этом все стихло. Стало ясно‚ что мы видели немецкую часть‚ а стрелявшие в меня немцы были очевидно в подвижном сторожевом охранении этой части. Они нас заметили‚ подошли сзади и без окрика‚ как зверя пытались пристрелить.

На мой голос Виноградов не откликнулся и я помчался к орудиям. Туда же прибежал вскоре Виноградов. Посоветовавшись с командирами орудий, было принято решение снять орудия с огневых позиций и направиться с ними на встречу с командиром батареи‚ так как в данной ситуации роль “кинжальных орудий” была бессмысленна. Переместить же орудия по лесу в те места‚ где видны немцы‚ не представлялось возможности‚ а лесная дорога‚ по которой мы подвезли орудия‚ шла в другом направлении. Вскоре прибежал разведчик‚ посланный мною ранее к командиру батареи‚ сообщивший необходимость снятия орудий с огневых позиций и о месте встречи с командиром батареи и прибывшими уже туда двумя другими орудиями второго взвода.

У нас уже не было сомнений‚ что немцы обошли лес с нашими частями и‚ не обращая внимания на то‚ что эти части остаются как бы в их тылу‚ стремятся захватить дороги на Новгород. Это подтвердили разведчики взвода управления. Все основные дороги‚ выходящие к шоссе на Новгород‚ были практически перекрыты. Связи с другими подразделениями дивизиона и стрелковыми частями не было. Командир батареи дал указание скрытно по лесным дорогам и на открытых местах ночью двигаться в направлении к Ленинграду.

Началось наше движение в окружении. Старались придерживаться лесных‚ скрытых дорог. На открытых местах несколько раз попадали под бомбежки и обстрел с самолетов.

Уже на второй день звуки выстрелов были слышны далеко впереди и справа‚ очевидно в районе Новгорода‚ а через 2-3 дня выстрелы совсем стихли.

Где другие батареи нашего 373 артдивизиона, где стрелковые полки нашей бригады‚ где части двух других стрелковых дивизий‚ которые были в этом районе вместе с нашей горно-стрелковой бригадой (кадровая 237 стрелковая дивизия и Кировская дивизия народного ополчения) мы не знали. Где и как они вели бои 10 августа 1941 года и какова их судьба в последующие дни августа?

В начале пути мы ориентировались по топокартам‚ которые были выданы на район Медведь – Шимск. Но уже через 10-12 км карты кончились и мы передвигались “вслепую” .

Вскоре начались болота. Передки со снарядами и орудия застревали по осям колес и мы были вынуждены их оставить в болотах‚ приведя предварительно в негодное для использования состояние‚ сняв‚ разбросав и утопив замки‚ панорамы и другие части.

Болота становились все более непроходимыми. Еще люди могли как-то передвигаться‚ перепрыгивая с кочки на кочку‚ а лошади застревали настолько‚ что их засасывало. Уже на 3-4 день мы остались без лошадей. К этому времени у нас были съедены последние сухари из НЗ (неприкосновенного запаса) и кроме клюквы никакого питания. Болота со всех сторон на десятки километров и почти без деревень. Командир батареи дал указание передвигаться самостоятельно‚ группами по 7-8 человек‚ назначив старших групп. Со мной в группе было 7 человек из одного орудийного расчета. 6 из них из сельской местности из под Ржева (Данилов и др.) и один рабочий из Воронежа по фамилии Арзамаскин. Все они были на 5-10 лет старше меня – 24-летнего. Если в начале боев под Шимском я чувствовал их настороженность при общении‚ присматривались‚ то вскоре стал ощущать к себе их доверие. Немалую роль‚ очевидно‚ сыграло мое открытое стремление перенимать их опыт‚ учиться у них‚ и то‚ что с первых дней мы вступили в тяжелые бои‚ условиях‚ когда “знакомство” проходит намного быстрее‚ чем в мирное время.

В пути и на привалах мы вели откровенные разговоры о себе‚ о семьях. Почти все они были сержантами или старшими сержантами и старшинами‚ прошедшие финскую войну‚ т.е. были опытными артиллеристами. Отсюда их умение отлично ориентироваться на местности‚ выбирать огневые позиции и многое другое в артиллерийской службе. Но при призыве в июне 1941 года на Отечественную они предпочли себя назвать красноармейцами‚ так как “вкусили”‚ как они говорили‚ труд младшего командного состава и большую ответственность.

Голод заставил нас заходить в небольшие деревни‚ очень редкие в этой местности. Мы не очень могли прокормиться тем‚ что было у местных жителей‚ в основном старых людей. Выкапывали с их согласия картошку. У одной из старушек мы увидели и выпросили школьную географическую карту СССР‚ по которой хоть как-то можно было соорентироваться, где реки‚ где крупные населенные пункты‚ железнодорожные станции. Эта же женщина нам сказала: “Куда это вы‚ сыночки идете‚ ведь немец уже в Ленинграде”. Было это сказано 16-17 августа. Но чем ближе мы подходили к Ленинграду‚ тем дальше‚ по словам местных жителей‚ немцы были от него.

Примерно в это же время мы решили изменить маршрут‚ дойти до реки Волхов и перебраться на его восточный берег. Повернули на восток‚ пересекли железную дорогу Новгород – Слуцк (Павловск) и утром 18 августа приблизились к Московскому шоссе на участке между Новгородом и Мясным Бором.

Шоссе проходило по насыпи высотой 10-12 метров. Лес и высокие кусты были отделены от насыпи на 40-50 метров.

Задолго до подхода к шоссе был уже слышен шум от проезжающих машин. На шоссе мы увидели непрерывный транспортный поток в одном направлении — к Ленинграду. Стало ясно‚ что днем нам вряд ли удастся перебраться через шоссе. Укрылись на опушке леса и наблюдали. Шел сплошной почти без разрывов поток автомашин с людьми и грузами‚ много артиллерии и иногда повозки на конной тяге. Движение быстрое‚ пеших не было. Танков и бронетранспортеров не было видно. Очевидно это были пехотные и артиллерийские части‚ идущие вслед за танковыми. Звуков боев не было слышно.

Некоторые немецкие солдаты распевали песни под звуки губных гармошек и‚ судя по всему чувствовали себя хорошо. Чего нельзя было сказать о нас — “наблюдателях”.

К вечеру‚ но еще засветло‚ поток стал уменьшаться. Появились разрывы между частями. Мы решили не дожидаться темноты‚ так как не знали‚ что нас ждет по ту сторону шоссе‚ какая там местность. В один из больших разрывов‚ и когда не слышно было звуков приближающегося транспорта‚ мы бегом к насыпи‚ а это тоже не быстро‚ по болоту‚ с кочки на кочку‚ взобрались на насыпь и через шоссе. Неожиданно для нас‚ когда мы еще были на шоссе‚ появилось несколько машин‚ впереди легковая. Выскочившие из них немцы‚ открыли огонь из пистолетов‚ но никого из нас не задело. Мы успели перебежать и скатиться вниз по насыпи. К счастью тут невдалеке был высокий кустарник‚ да и немцам‚ очевидно‚ было не до нас‚ торопились к Ленинграду. Видно им уже попадались такие группы наших солдат‚ которые были уже как бы в их руках‚ на их территории.

Для меня в этом эпизоде была серьезная потеря. Во время перебежки через шоссе свалилась с плеча шинель в скатке. А то‚ что эта была нешуточная потеря‚ я почувствовал позже‚ по ночам. Если бы не бойцы‚ делившиеся со мной частью своих шинелей‚ то наверно окоченел бы.

На этом участке до реки Волхов было 5-6 км. Мы дождались до утра и вскоре разобрались в обстановке. В отличие от местности‚ которая была западнее шоссе‚ здесь вдоль реки было много поселков‚ в основном рыбацких‚ расположенных в 1-2 км один от другого. Немцы видно опасались‚ чтобы наши части‚ переправившиеся через Волхов‚ не перерезали шоссе на Ленинград‚ выставили почти сплошь на берегу сторожевое охранение с большим количеством собак. Все лодки были вытащены далеко на берег. Местных жителей не было видно. Мы сутки скрытно провели у Волхова и убедились‚ что к реке близко не подойти. Повернули назад‚ уже спокойно с наступлением темноты перешли шоссе и направились к железной дороге Новгород-Павловск. Эта дорога вдоль лесов и болот‚ с малым количеством станций и вдали от больших шоссейных и грунтовых дорог. Мы решили добираться к Ленинграду по шпалам этой дороги.

Питались в основном клюквой‚ малиной и картошкой. Но без соли – кошмар‚ есть страшно хочется‚ но даже картошку с трудом проглатывали. Через несколько дней здорово ослабели‚ почувствовали‚ что такое голод. На всем пути‚ в лесах и болотах уйма немецких листовок‚ расбросанных с самолетов‚ с призывами сдаваться в плен и обещаниями обильной еды и других благ. Но ни кого из нашей группы это не привлекло.

Дошли по железной дороге до станции Огорелье‚ без каких-либо встреч и событий. На станции‚ где железная дорога пересекалась с довольно широкой грунтовой дорогой‚ напоролись на большую группу немцев. Несколько предыдущих дней ходьбы по безлюдным местам нас расхолодило. Завязалась перестрелка в не очень удобной для нас позиции. Удалось оторваться от немцев и уйти в ближайший лес. Немцы не преследовали. Очевидно по той же причине‚ что мы мол никуда уж от них не денемся. Двое у нас получили ранения и одного из них‚ раненного в ногу нам поочередно приходилось поддерживать‚ а на второй день и носить.