Редактора par excellence

По своему достаточно продолжительному опыту общения с журналами – бумажными, а теперь и в интернете – могу сказать, что, как правило, в них работают профессионалы. Степень их соответствия тому роду деятельности, естественно, разная. Но я не о том, а о тенденции.

Вот, например, что в моем понимании связывает американский журнал «Интерпоэзия», израильский «Иерусалимский журнал», финский «Иные берега» и московский «Дружба народов?

Для меня то, что на материалы, которые я послал по электронной почте в данные издания, получил по сути один и тот же ответ – тексты не подошли.

Подробности есть дело менталитета. Из Израиля написали об этом с извинениями и с подписью, из Финляндии – одной строчкой под ником – редколлегия, в «Дружбе народов» ответственный секретарь по телефону сообщил, что обсуждал именно мои тексты с главным редактором, а потом на мой вопрос о переменах ответил: «А что могло за прошедшие годы измениться?» (Об этом чуть подробнее далее), а из «Интерпоэзии «сообщили сухо, что ничего не подошло.

Для некоторых авторов такие ремарки – приговор. Но надо понимать, что то, что не подошло в одном месте, совершенно замечательно может подойти в другом. Другое дело, что то самое место, с которым можно и нужно на перспективу сотрудничать, надо найти.

Слышал мнение, что редактора не любят теперь править тексты, что, вероятно, имеет под собой некоторое основание. Не думаю, что только в России или в Израиле, во-первых, много пишущих людей, среди который значительный процент откровенных графоманов; во-вторых, штат редакций литературных журналов ужимается чем дальше, тем очевиднее до минимума; в-третьих, редакторам приятно иметь дело с проверенными авторами, которые и не подведут, и напишут то, что нужно о том, что нужно.

Тут напоминает о себе популярное в Новой России слово «формат», которое из лексикона программных директоров музыкальных радиостанций перекочевало в литературу и в искусству.

Неформат – и ничего не надо объяснять.

Один редактор известного российского поэтического, заметим, издания вообще буквально послал меня, будучи, надеюсь, просто в не совсем адекватном состоянии, вероятно, после возлияний.

А почему – неформат? – объяснять не будут.

И тут обращаю внимание на то, что на самом деле объединяет не только ответы перечисленных здесь изданий, но и ряда других (спасибо, что хоть что-то отвечают, поскольку часто и этого не делают). Ладно, ну, не подошел тот или иной текст, но предложите автору что-то другое, то, что нужно конкретно для вашего издания.

Но отказывают в одном, не давая никакого шанса вообще, чтобы автор больше не обращался в данное издание, в принципе.

И вот это совсем странно.

Потому, что редакторы – не небожители, не супергерои, они и заболеть могут, и не только. Кроме того, формально они должны вроде бы заботиться о том, чтобы в ряду других изданий именно их было особенно востребовано читателями.

Однако, имея задел на полгода-год вперед, обычно, редактора особенно не пытаются искать новые имена, выстраивать и налаживать новые взаимоотношения с пишущими людьми, считая, что им это не нужно. А вот автором – наоборот. Как и в советское время – напечатать что-то в солидном издании не только престижно, но и перспективно. Потом можно было вступить в союз писателей по месту жительства, подать заявку на издание книги.

И сейчас хоть и иные возможности у авторов, но все же заветное желание выйти со своим произведением к читателям остается, как и прежде, манком.

Надо заметить, что то, что не так просто удается с бумажными изданиями, доступнее выполнить в интернет-журналах. За свои деньги или бесплатно. Заметим, что аудитория читательская у таких журналов намного по численности больше изданий бумажных. Вопрос только в том, что печатают в них вещи, как правило, полуграфоманские или настолько любительские по исполнению, что существовать в соседстве с ними для уважающего себя литератора не совсем прилично, как минимум.

Вероятно, существует практика откатов и в литературной сфере, когда автор или делится гонораром с журналом, или вообще отказывается от него, или приплачивает редакторам за публикации. Во всяком случае, вряд ли стоит исключать первое, второе и третье. И все только для того, чтобы увидеть свою вещь в оглавлении журнала. Что, в свою очередь, означает, что получил пропуск в литературу, что стал членом команды данного издания, что можешь рассчитывать на продолжение, а прежде всего – критические отзывы в прессе, иногда – премии и знаки внимания со стороны редколлегии того или иного литературного органа печати.

На самом деле – зная все это, трудно перестать удивляться, что что-то иногда все же выходит, так сказать, случайно проскакивает. Но и такое случается, хоть и достаточно редко.

Вокруг каждого издания сложился тесный и поименно известный круг авторов. По сути, все они, предполагаю, поденщики, которые пишут не по интересу к той или иной книге, а по тому, что на нее надо откликнуться данной редакции. При этом, определенным образом, так, как того требует идеология этого, конкретно, журнала. То есть, критика, как мне думается, в российской литературной практике сведена до ангажированности, думаю, что и в русскоязычных изданиях за пределами нашего отечества – тоже. Могу даже предположить, что и англо- и иноязычной любой прессе – тоже. Но так прямолинейно и банально, как в русскоязычной – надеюсь, нет, по определению.

А теперь история про «Дружбу народов».

Лет двадцать назад журнал опубликовал роман Дины Рубиной «Вот идет Мессия!…» (Вряд ли в Израиле его уместно было бы напечатать именно в такой редакции названия, поскольку иудаизм исходит из того, что Машиах еще не пришел, а христианство утверждает, что Мессия был уже 2016 лет тому назад. Что называется, почувствуйте разницу!).

Конечно, дело не только в названии, поскольку Рубина писала на русском языке и не могла не понимать, что ее роман обозначен не совсем политкорректно.

Не в том даже суть конфликта. По установившейся традиции о романе в своей рубрике написал редактор отдела «Нация и мир» Лев Аннинский. Известно ведь, что он прекрасно разбирается во всем. А уж в иудаизме – само собой. Беда только в том, что роман прочитал и описал в большой критической статье своей поверхностно и дилетантски, с массой неточностей и ошибок. На что я и указал ему в телефонном разговоре.

Лев Александрович предложил мне написать отклик на его отклик (если бы я знал, что как он распорядится моим текстом, послал бы его в другое издание).

Я предполагал, что мой текст напечатают целиком. Но не тут-то было. Аннинский разбил его на фрагменты, написал еще одну большую статью, а мои цитаты вставил в нее на десерт, выкинув финальные абзацы, как и многое другое. В таком виде вставил ту же статью в собственную книгу, но без моего согласия. Да и распечатал ее в интернете.

В результате, вышел как бы диалог, а на самом деле – глумление по всем фронтам. Ошибки известный критик и литературовед признавать не стал, а создал иллюзию модного тогда с легкой руки Горбачева плюрализма.

По сути, просто повторил тезисы, с которыми я дискутировал. И по всем статьям одержал пиррову победу.

Справедливости ради должен отметить, что главный редактор после моего обращения к нему по поводу экзерсисов Аннинского предложил мне опубликовать два последних абзаца, которые так не понравились замечательному знатоку еврейской традиции. Но представьте, что статья с раздербаненными цитатами напечатана была летом, а конец ее – в ноябре. Кто вспомнит то, что было жаркими днями июля поздней осенью, потому что все равно бы вышло, что Аннинский оказался на коне и во всем прав.

Мне такая постановка вопроса не понравилась, потому что посчитал, что вряд ли не обманут во второй раз, если нагло сделали это уже однажды.

С тех пор меня перестали печатать в «Дружбе народов». А статью про советского еврейского поэта Иосифа Уткина и его поэму «О рыжем Мотэле…) посчитали радикальной, хотя таковой она не была.

Недавно послал ту же статью в тоже издание. И опять она не подошла. На вопрос: «Значит, в журнале так ничего не изменилось?», ответственный секретарь и ответил мне, ни на мгновение не задумавшись и не запнувшись: «А что могло измениться за прошедшее время?».

Это пример того, как относятся к авторам в литературных изданиях в России.

Бывают исключения.

Например, редактор ВАКовского (того, который включен в список изданий, где предпочтительнее печататься для получения ученой степени) оказалась знатоком Бродского. И потому четко и уважительно отредактировала статью. Редактор другого издания буквально пробила мою рецензию, поставив ее в готовящийся номер.

Скажу больше, почти пять лет сотрудничаю с интересом и благодарностью с редактором одного интернет-издания, чувствуя, что есть заинтересованность в моих текстах, доброжелательность и желание сотрудничать.

Но подобные примеры – единичны.

Не сомневаюсь, что и на Западе, как известно, редактора ведут себя точно также, поскольку пишущих людей много, а объем журналов – ограничен. Но почему-то думаю непатриотично в данном контексте, что редактора русскоязычных изданий в России или в диаспоре – копируют не самые лучшие стороны деятельности иностранных коллег, а о популярности своих журналов заботятся меньше всего, желая как можно на долгую перспективу сохранить личный статус-кво, присутствие в редакции и возможность влиять так или иначе на судьбы талантливых людей.

В политических рассуждениях одно время модно было приводить такой довод: какая страна – такая и армия, милиция, сейчас – медицина. Ну, вот уже не первое десятилетие – и литература, если рассматривать ее изнутри.

Поскольку критик в толстых журналах есть в заметном смысле фикция, то она существует только по традиции. Надо отметить издательство или авторов по каким-то порой окололитературным причинам. Про читателей, судя по сложившейся практике издательской деятельности, мало кто думает реально, а не на словах.

Ну, и читатели, почему-то уверен, не читают теперь критику тем более. И потому, что слой людей, кому литературный процесс интересен, невелик. И потому, что публику не обманешь, как бы критик ни выказывал профессионализм и словесную эквилибристику. Всегда ведь ясно, написано то-то от души, от потребности обратить внимание на рецензируемое произведение. Или только потому, что надо на него откликнуться по каким-то внелитературным, частным или корпоративным причинам.

И на такую критику – изобретательную, виртуозную, но холодную и рациональную до сухости и схематизма, вообще не хочется тратить время.

А авторам остается только одно – выбирать: или искать редактора-единомышленника, или стать конформизмом. Но и последнее еще не гарантия востребованности в литературной деятельности.

По тем самым причинам, которые перечислены были выше.

И вряд ли будут изменены в ближайшее время, если только не в худшую сторону.

Илья Абель