Гульнара Нугуманова | ПОКОЛЕНИЕ ОБРЕЧЁННЫХ, или ОТНЕСИТЕ ВСЕ ЭТО НА ПОМОЙКУ

Об авторе

Родилась в городе Уфе. В детстве мечтала быть хирургом и актрисой, но стала журналистом. Окончила газетное отделение журфака МГУ им. Ломоносова. Работала на радио, в газетах, на телевидении. В 2016 году с семьёй репатриировалась в Израиль. Люблю свою семью, родную Башкирию, Довлатова и русский язык.

ПОКОЛЕНИЕ ОБРЕЧЁННЫХ, или ОТНЕСИТЕ ВСЕ ЭТО НА ПОМОЙКУ

Много лет назад у одноклассника моего мужа умерла мать, уже весьма пожилая женщина. Известная в Уфе учительница литературы, она была уважаемым в нашем городе человеком. Старший сын ее с семьёй к тому времени уже был в Израиле, а младший жил в другом городе России. Как единственный наследник он приехал продать родительскую квартиру, которую к его приезду, по его же просьбе, освободили, почистили, помыли. На вопрос «А куда девать книги, альбомы с фотографиями, письма и дневники?» люди, помогавшие с подготовкой опустевшей квартиры к продаже, услышали: «Да отнесите все это на помойку!» Они мне сами об этом рассказали, не скрывая своего недоумения, да что там, настоящего ужаса от поступившего распоряжения. Хотя, в принципе, я могу понять этого мега-делового человека, которого знаю много лет. Я могу его понять и даже оправдать. Ну, зачем, зачем ему все эти пожелтевшие от времени и пахнущие нищей сельской библиотекой книги и тетради, не везти же все эти десятки килограммов семейного хлама в богато обставленный особняк, сверкающий мрамором, гранитом, хрустальными люстрами и паркетом и благоухающий ежедневно обновляемыми живыми букетами для очередной, не помню уже какой по счету, молодой жены?

Так что же меня тогда так отчаянно покоробило, спросите вы. А то, что человек не постеснялся перед посторонними, в общем-то, людьми открыто отречься от того, что принято называть семейным архивом, извините за пафос, памятью о прошлой жизни, о детстве, о твоих предках, если хотите. Ну сожги тихонько все это своими руками в печи, в камине, на лесной опушке, но не дай фотографиям твоих родителей трепаться на помоечном ветру, разлетаясь в хрупкие клочья вместе с осенними листьями и вонючими дворовыми ароматами!

Мне кажется, так нельзя, ну нельзя и все. Хотя с возрастом и с опытом я стала понимать, что твоя единственная и драгоценная жизнь, запечатленная и зафиксированная в различных бумагах, а нынче ещё и в цифровом формате, в общем-то, никому, кроме тебя, не нужна. Она имеет ценность только для тебя. Ни детям твоим, ни тем более внукам или предполагаемым правнукам все это будет абсолютно не интересно. Поэтому чтобы наш сын когда-нибудь не попросил посторонних людей, или своих собственных детей, отнести мои бумаги на помойку, я решила уничтожить их сама). Не прямо сейчас — чуть позже. Поэтому и не привезла с собой в Израиль ни фотоальбомы, ни дневники, ни письма, ни рисунки детства… Сожгу все это когда-нибудь во дворе нашего уфимского дома, и гори оно все синим пламенем!)

А поводом для этого поста, для сегодняшнего моего своеобразного каминг-аута стали вот эти две фотографии — обложки и титульного листа книги Александра Галича «Поколение обреченных». Прислала мне их из Реховота двоюродная сестра мужа. В ее сообщении со словами «Гуль, ты только посмотри, чего я на помойке нашла!» я прочла не только восторг филолога по поводу обладания автографом Александра Аркадьевича, а ужас и отчаянье истинного интеллигента, обнаружившего подобный раритет по соседству с пищевыми отходами и собачьими какашками. Это могли сделать не только дети или внуки неизвестных нам Инны и Виталия. А если у них не было детей? Друзья или хорошие знакомые Галича, обладатели этой книги, просто ушли из жизни, и в результате часть их интеллектуального существования осиротела и оказалась никому не нужной…

Все до банальности просто, грустно и обыденно. Ещё хорошо, что книга попала в руки нашей умницы Милки, а ведь ее просто могли раскатать в труху машины, погрызть мыши или крысы. Галич, подписывая за три года до своей смерти в Париже собственную книгу, выразил надежду на долгую память. Так все и произошло: потрёпанной книге посчастливилось попасть в надёжные руки наших родных…

Ах да, рядом с Галичем лежали ещё две книги. На немецком. 1867 года выпуска! Им целых 152 года!

Гульнара Нугуманова