Персонифицированная этическая теория и практика

Появление книги «Малая карта опыта» Леонидаса Донскиса, литовского интеллектуала и европейски известного политика, изданной питерским Издательством Ивана Лимбаха (2016) прошло достаточно скромно, но все же не осталось незамеченным. Прежде всего, в изданиях активной общественной направленности, что понятно, поскольку в ней ясно и точно представлена обоснованная и самодостаточная позиция современного политического деятеля (несколько лет Леонидас Донскис являлся депутатом Европарламента, где выступал с четко артикулируемой позицией, выражающей общечеловеческие ценности подчас жестко и вполне определенно, как бы кому бы это могло не нравиться в России.)

Таким образом, сам факт выхода здесь и сейчас книги его «Малая карта опыта» есть возможность познакомиться с его мнениями, его взглядами о том, что есть общество и политическая борьба из первых рук, от имени человека, который непосредственно имел отношение к разработке законоположений, участвовал лично в дискуссиях, которые касались не только одного континента, но затрагивали и то, что имело отношение к мироустройству во всех аспектах этого понятия.

При том, что в высказываниях Леонида Донскиса, которые собраны в избранном из трех его книг теперь, нет радикализма и местничества, нет демагогии и следования сиюминутным лозунгам. А есть диалектический подход, взвешенность и продуманность суждений, признание ответственности каждого (в данном случае – конкретного читателя, к которому априори адресована данная книга, изданная в формате pocket-book в меру минималистки, в меру изысканно и искусно.)

Перед нами формулировки современного ученого, ставшего политиком, исходя из своего выбора, темперамента и убеждения. И политика, который не поддается эмоциям и кампанейщине ради нее самой, а ко всему, что делает, относится с фундаментальной академичностью, что не мешает, в данном случае, написанному Леонидасом Донскисом быть не наукообразной сухостью, а живой речью, текстами, которые читаются с интересом и дают достаточно материала для размышлений.

Перед нами на самом деле метод и диалог.

Метод сохранения собственного «я» в текущих социальных реалиях, и открытый диалог с автором и с его высказываниями, что чрезвычайно полезно для выработки личного понимания того, что происходит в Европе, в стране проживания, в душе читателя.

Особенность опубликованных текстов литовского автора состоит в том, что они не трактуются им как истина в последней инстанции, как подобное можем мы встретить в хрестоматийно известных книгах записных моралистов прошлых веков от Монтеня, например, до Шамфора, от Лихтенберга до Канта.

Леонидас не выставляет, так сказать, счет человеку и обществу, а показывает «от противного» порой, как надо жить, чтобы человеческое бытие, индивидуальное и социальное в двуединой основе своей, оказалось правильным и полезным каждому члену социума.

То есть, Донскис говорит постоянно о том, что есть в той или иной ситуации образец поведения, не поучая, не критикуя со злопыхательством и любовью к парадоксам, как это было у французов, немцев или англичан прошлых веков, писавших на нравственные темы.

Он говорит о простых и вполне очевидных вещах, в том смысле, что добро есть добро, а зло – зло, предлагая определения того и другого, чтобы избавить себя и других также от путаницы и заблуждений.

Да, можно при внимательном чтении заметить, что нередко одно и то же определение он обосновывает двумя или даже тремя способами, обнаруживая потребность диалектически раскрыть своеобразие их истолкования разными группами общества, различными политическими силами и направлениями. При том, что всегда заметно, какой из тезисов прежде всего совпадает с его точкой зрения, даже если она выражена чуть иронично или немного пафосно.

Нередки в книги и называемые автором вариации – переложения выводов других авторов в его личной интерпретации. Там Донскисом в ткань афористического повествования, в рамках такого привычного жанра морализаторской литературы, вводится мнение тех, чьи убеждения близки Донскису и потому он считает важным и необходимым передать суть их своими словами, отдавая дань уважения первоисточнику.

Тоже касается и с аргументированно входящими в его тексты упоминания имен известных писателей, художников, кинорежиссеров, философов и ученых. (Заметим, что речь тут не должна констатировать факт образованности Донскиса, что было бы странно применительно к профессору Каунасского университета, автора книг и статей.)

Это развитие приема вариаций, а, вместе с тем, расширение круга тех, что в его транслитерации их логических построений, участвует в общении с потенциальным читателем каждой из трех книг – «Малая карта опыта», «Простые истины», «Параллельные реальности» – избирательно, но достаточно убедительно обозначенных в названном издании.

Как раз из-за того, что здесь есть возможность познакомиться с разными публикациями Леонидаса Донскиса (в том числе, и благодаря тщательно и внимательно выполненному Томасом Чепайтисом переводов на русский язык), совершенно ясно, что перед нами единое этическое сочинение, разрабатываемое последовательно и целеустремленно.

Человек и мир, как этические взаимосвязанные данности – вот лейтмотив сказанного Донскисом в каждом конкретном тексте, который может быть лаконичным до одного предложения или развернутым на несколько страниц последовательно проводимых им доказательств.

Леонидас Донскис ощущает себя гражданином Литвы, европейцем, человеком, не забывающим о своих корнях, дистанцирующимся от всего крайнего и радикального в политике и во взаимоотношениях с людьми.

На равных он говорит об отношении к евреям и к религии, о политике и о многом другом, не педалируя конфликтность тех или иных определений, а раскрывая их суть наглядно и просто, ровно настолько, чтобы это не было политиканством и демагогией.

Его тексты не только называют проблему, а дают пример выработки отношения к ней, разрешения ее вероятной стереотипности и неоднозначности.

Таким образом, тут еще и реальное доказательство того, что нет готовых подходов и путей выхода из тупика, как нет и того, что делает описанные им ситуации не имеющими положительной для них перспективы.

Да, Леонидас Донскис аккуратно и по-ученому деликатно приводит штампы восприятия тех или иных процессов, свидетельствуя, что они не закончились, что консерватизм в подходе к чему-либо есть не лучший способ проявления самостоятельности, что привычное и устоявшееся в общественном сознании как норма порой есть имитация настоящего. И потому обязательно должно быть переосмыслено, изменено в сторону идеала – светского или религиозного, не суть, но такого, который позволяет избавиться от рутины навязанных шаблонов и анахроничных инвектив.

То есть, перед нами пример практичной, своевременной, ответственно предлагаемой этики, приемлемой по существу для каждого, вне зависимости от его места проживания, вероисповедания, политических пристрастий и самооценки.

Перед нами – повторим – задан некий активный алгоритм самореализации в теперешних обстоятельствах, основанный для автора не только на личном опыте и знаниях, полученных в университете или на политической арене, а и прожитый лично, от первого лица.

Описывая то, что Леонидас Донскис считает самым естественным как вариант жизнедеятельности, он не навязывает исключительно свою точку зрения, не требует безоговорочно и бездумно признать, что именно так и только так надо жить, а сообщает своим читателям о том, как можно жить, чтобы уважать и себя и других, достигая желанной гармонии с самим собой и с другими, что, пожалуй, самое главное из того, что всем нам надо знать. И что составляет смысл человеческого бытования, без чего оно превратилось бы в машинальное состояние вне времени и пространства, без выбора, без проявления «я» каждого в контексте сосуществования с другими в социуме.

Небольшое и, как кажется, необходимое вступление к подборке цитат из книги Леонидаса Донскиса «Малая карта опыта» думается правильным завершить финальным абзацом из краткого предисловия к данной книге, которое написал литовско-американский ученый, публицист, общественный деятель Томас Венцлова. Вот что, в том числе, написано им о книге «Малая карта опыта».

Его работы являются существенным звеном литовской либеральной традиции, которая во

второй половине ХХ века разрабатывалась в основном эмигрантами. Отличительные черты

этих работ – эрудиция, безошибочное моральное чувство, афористичность, юмор. Главные противники Донскиса – бюрократические и технократические извращения ценностей гуманизма. Его честная, бескомпромиссная позиция несомненно найдет отклик в современной России.

Почти полностью можно согласиться с тем, что написал о Леонидасе Донскисе корифей национальной литературы, литературный мэтр, в семидесятых годах прошлого века эмигрировавший в США (то есть, знающий, что есть советская, западная и российская действительность в разные периоды истории их существования.)

Но, к сожалению, с мыслью о том, что сказанное Донскисом «найдет отклик в современной России», приходится согласиться по известным причинам частично и не столь уверенно, как это делает Томас Венцлова. Конечно, у небольшой по определению части нынешнего российского отклика достаточно очевидные выводы Донскиса найдут понимание и поддержку, поскольку в них нет ничего революционного, а есть изложение общезначимого в доступной и убедительной форме изложения гуманистических констант.

Другое дело, что само появление на русском языке «Малой карты опыта» есть в явной степени глоток свободы и открытая автором дорога к выработке самостоятельной, неидеологизированной позиции.

Что также немаловажно.

Правда, обратить внимание все же хочется не только на этот момент. Подзаголовком книги «Малая карта опыта» стали – Предчувствия, максимы, афоризмы.

Если с двумя последними дефинициями есть ясность, поскольку они имеют предысторию в нескольких веков, то о предчувствиях стоит сказать отдельно.

Кажется правильным расшифровывать такое обоснование жанра книги Леонидаса Донскиса, как прогноз, не футурологический, а этический. То есть, литовский интеллектуал говорит о том, что надо сохранить и упрочить, а от чего напрочь отказаться, чтобы цивилизация, народы и отдельный индивид, так сказать, сохранили лицо, не исчезли, как духовная, в основном, данность, не утратили наследства предыдущих тысячелетий, войдя в наше время, как данность культурного и интеллектуального масштаба, что ни в коей мере не должно привести к унификации мышления стран и народов, а обязано способствовать сохранению национального своеобразия ровно в той мере, какая принципиальна для ощущения ценности конкретного и массового духовного самоосознания.

Вероятно, книгу «Малая карта опыта» можно воспринимать и как философский трактат о том, что есть особенность нашего бытования в мире, рассказанный должным образом, доходчиво и внятно.

Что отнюдь не отменяет, а, наоборот, предопределяет потребность в перечитывании опубликованного в книге Леонидаса Донскиса, чтобы лучше уяснить не только специфичность его мировосприятия, а и для того также, чтобы выявить собственный дискурс мышления о человеке и мире, чтобы в меру возможного и достижимого следовать ему, преодолевая свою и чужую косность и банальность мышления.

В таком аспекте «Малая карта опыта» со всей определенностью оказывается в рамках известной традиции, сохраняя оригинальность развития и продолжения ее от имени честного, справедливого и мужественного человека, модератора разговора о насущном, выразившего свод этических доминант современника нашего.

Донскис Леонидас. Малая карта опыта: Предчувствия, максимы, афоризмы./ Пер. с лит. Томаса Чепайтиса; Вступит. слово Томаса Венцловы. -СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016.

Из книги «Малая карта опыта»

В одиночестве никогда не бываешь один, напротив, никто не мешает тебе увидеть и услышать мир. Одиночество среди других – вот подлинное препятствие на пути к вещам и к себе. с.9

Интенсивность духа и мысли примиряет со скоротечностью бытия и одновременно ее предчувствует. с.9

На самом деле мы любим то, чего не можем рационально объяснить, но без чего мы не можем собрать свою личность в связное целое. Любим то, что боимся потерять и что без нас утратит существование. Мы не можем любить то, что существует и будет существовать без нас. Любишь тогда, когда логика сердца шепчет тебе: это единственный способ собрать воедино свою личность и вести осмысленное существование. с. 15

Что такое родина? Единственное место в мире, где ты можешь испытать настоящую любовь и ненависть к себе, – чаще всего одновременно. с.18

Жизнь как фортепиано – вначале мы просто пробуем извлечь чистый звук, а приближаемся к полной глубине его звучания только тогда, когда наше время в мире истекает. с.19

Нам нередко кажется, что власть портит человека исподволь, постепенно. Неправда. Она портит молниеносно, только человек еще какое-то время наблюдает и не спешит демонстрировать свой настоящий голос и обнажать свои действительные ценности. с.24

Человек рождается, не имея ни свободы, ни национальности; его жизнь соединяет эти понятия или разделяет. с.28

Человек не рождается свободным, родившись, он становится всего лишь открытым выбором между свободой и несвободой; но это не значит, что из-за этого его следует порабощать и не позволять быть свободным. с.28

Антисемитизм всеобъемлющий страх, что все, что не связано с евреями, обречено на забвение, бессилие и провинциализм. Это ужас от осознания своей незначительности, сопровождаемый фантазиями о тех, кто силен и влиятелен из-за своего происхождения или принадлежит к высшим сферам власти. с. 32-33

Толерантность – понимание, что не для того я родился и живу, чтобы исправлять самосознание и жизнь других людей. Мне дано корректировать лишь себя одного – всю жизнь. с.33

Политик небольшой страны обречен быть политиком свободы и идентичности, поскольку в поле власти он просто-напросто не попадает. с.45

Стыд – первичная этическая догадка, что я никогда и нигде не остаюсь один. с.47

Вершина политического мастерства – вложить в чужие уста свои слова о себе, да так, чтобы говорящие их верили, что это не чьи-то, а их собственные слова и искреннее мнение. с.54

С точки зрения нравственности поистине достоин власти лишь тот, кто умеет прожить и без нее. с.55

Каждому периоду нашего века отведены свое место, окружение и оправдывающие его мифы. с. 62

Из книги «Простые истины»

Мы хороши в этом мире настолько, насколько мир находится в нас, – как попытка его самовыражения и вместе с тем поле наших нравственных испытаний. с.67

Судьба и выбор

Лицекнига – это Библия и Интернационал отверженных глобализацией. с.71

Глобализация – это не вовремя и некстати пришедший в нас мир. Мир втягивает нас в себя, не спрашивая, хотим мы этого или нет. Насильственное чудо. с. 72

Корни – это не место рождения и не семейная история, а место, в котором мы формируемся и узнаем себя как часть человечества. с.75

Родина

Речи нееврея о евреях напоминают дикие фантазии мужчин, их перлы мудрости о женщинах, которыми они сыпят, свято веря, что чем большая нелепица взбредет им в голову, тем ближе к истине они окажутся. с. 76

Чужие страны не причиняют нам боли. В них либо хочется жить, либо нет, Они или надоедают, или нет. Ранит только своя страна. с.77

Эскизы эротического богословия

Все личное и глубокое балансирует на грани прекрасного и отвратительного, гениальности и тупости. Малейшее дуновение предопределяет, как сказал бы Вуди Аллен, match point. с.84

Увидеть мир глазами другого и ощутить его чужой кожей – гораздо труднее, чем написать даже очень хорошую книгу. с.84

Из политического тезауруса

Все, что вы хотели узнать
о великих понятиях,
но не решались спросить,
или
Неужели вам еще неясно?

Глобализация

Неужели вам еще не ясно, что никто ни за что не отвечает и всем управляет сила, не признающая никакой этики и не имеющая политического видения? с.91

Психоанализ

Неужели вам еще неясно, что это произвольные гадания одного венского эксцентрика, которых никогда не понять гоям, не ведающим, что перед свадьбой юноша должен развестись со своей мамеле и что а йиддише маме обязана знать о своем сыне в сто раз больше, чем все ребе, священники, психотерапевты и все государства, вместе взятые. с.92

Хуцпа глобального человека

Неужели вам еще не ясно, что это способность всех предать и продать из глубоко идейных соображений, потому что какая там может быть родина и какие там друзья в эпоху, когда все вырвано с корнями и никто никому не верит? с.94

От хуцпэ – дезость (идиш)

Толерантность

Неужели вам еще не ясно, что это таящееся в глубине души предчувствие, за что ты достоин ненависти, сопровождаемое способностью маскировать ответную ненависть? с.95

Из книги «Параллельные реальности»

Идентичность и язык

Афоризм – рыдание, переходящее в смех, и смех, перерастающий в плач. После чего он, устыдившись своей интимности и наготы, спешит найти маскирующую его форму и сюжет, уводящий читателя от скрытой в нем драмы. с.99

Величие истории – это политика прошлого, утратившая свою мощь и превратившаяся в культуру и воображение. с.101

Чем меньше мы знакомы с собой и чем меньше мы себя понимаем, тем сильнее мы хотим открыть другим всю правду о них. Чем нам небезопаснее в своей стране и даже у себя дома, тем чаще мы самоотверженно заботимся о безопасности других. с. 104

Глаза политики

Всякая политическая карьера начинается как эпос. Посередине она приобретает черты трагедии, а в конце становится фарсом. с.111

Теория заговора – иллюзия, будто кто-то в мире настолько интересуется тобой, что желает тебе зла и даже стремится тебя уничтожить. с.112

Смех

Утрата чувства юмора – экзистенциальная пустота, которую заполняет жажда власти. с.125

Договоренности и свобода

Пророки угадывают настоящее, а не будущее. Будущее – поле деятельности политиков и гадалок. с.128

Смерть-старость-любовь-
секс-старость-смерть

Парадокс старения: чем лучше с годами узнаешь себя, тем слабее осознаешь, чего же ты желаешь и ждешь от жизни. с.133

В эру электроники человек умирает каждый раз, когда ему не отвечают на sms или приглашение дружить. с.133

Еврей

Еврей – это одержимость языком. Не самосохранением в языке, а гибелью в языке – в песне, плаче, псалме и смехе. с.137

Еврей может быть объектом всеобщего обожания до тех пор, пока он во всеуслышание не заявит о своем еврействе. с.137

Вариации на тему бессильного зла «текучей современности»

Время – это болезнь, а постоянный его подсчет – обостренное предчувствие смерти. с.140

Одни государства растаптывают человеческую жизнь своей мощью, другие – разваливают своей немощью. с. 141

Современное государство бессильно и некомпетентно перед лицом глобальных процессов, но достаточно мощно и эффективно, чтобы разрушить жизнь отдельного человека, ничего не понимающего ни в государственном устройстве, ни в окружающей его среде. с.141

Текст подготовил к публикации Илья Абель