Андрей Ладога | Минутная жизнь

По мнению астрофизиков Зимбабве…

– Имеется пять с половиной натуральных наслаждений, – режиссер Немых яростно терзал бороду, – есть, пить, писать, какать и спать, итого – пять с плюсом.

– Что за плюс? Что за половина? К чему она относится?

– Вот ты, болван, спишь одиноко, а я сплю с половиной, то есть с девушкой, она – половина удовольствия, понял? Сон и переспать – это разное, сообразил?

– С трудом, но сообразил.

– Снимали будто бы настоящее документальное кино про настоящих бездомных, раздавали дармовую еду, – Немых продолжал судорожно дергать себя за бороду, – и тут я зорко заметил, эти якобы нищие очень ценят тарелку горячего куриного бульона, ломоть хлеба, чашку пусть и среднего рода, но кофе.

– Мало того, что ты зоркий, ты еще и очень умный. Почему якобы нищие?

– Кто нищее, мы или они? – напрягшись, Немых сделал вид, будто он задумался, – неужели надо все потерять, чтобы ощутить вкус бульона на ночном январском морозе?

– Кому надо, кому нет. Кто знает, как оно все устроено? Да и не интересно это знать.

– Господи, – Немых вдруг дико оглянулся вокруг, – что я делаю в этом кафе, в этом городе, в этой стране?

– Тебе еще повезло, я никак не могу понять, что я делаю на этой планете?

– По мнению астрофизиков Зимбабве на Сириусе нет еды, даже кофе нет, так что сиди, харчись здесь!

(Дневниковенности, 13 января 2019)

Сувенир от Алессандры Муссолини

…И тут в дверях кафе появился этот толстый лысый, но хорошо одетый человек, по виду – гламурный бандит. Он явно кого-то высматривал, и он мне явно кого-то напоминал. Человек увидел нас, зверски улыбнувшись, оскалился, и угрожающе помахал мне рукой. Я узнал его и понял, что узнан сам. Это был Марио – помощник Алессандры. Задевая столики, бандит двинулся к нам.

– Вы Андрей?

– Ба! Марио!

Он поклонился, «шаркнул ножкой», с шумом пододвинул к нашему столику стул и, едва не промахнувшись, уселся, широко расставив ноги.

– Я с извинениями! – начал, заканчивая, Марио. – At the last moment!

Словом, не смогла она, внучка дедушки, птичка моя итальянская прилететь. А у нас смета. Аванс. Просроченные уже давно сроки. Меня окатила финансово-правовая волна.

Вероятно, прикидывал я, придется выплачивать неустойку и возвращать аванс. Изувеченные русские вопросы: кто будет виноватым? И что после этого делать?

– Перестань ругаться! – Настя дернула меня за руку.

– Русские, – Марио заулыбался всем комплектом отличных фарфоровых зубов, – немного очень чуть и чуть сильно похожи на итальянцев! Коррупция, эмоции руками, мафия! Однажды играл в казино с русским! – Предостерегая, Марио поднял палец. – Никогда не играйте с русским. В особенности с пьяным русским. В особенности с пьяным русским князем. Пьяный русский князь обыграет черта!

– Мать его так!

– Отец, прекрати матом разговаривать, – шепотом закричала на меня Настя. Затем Настя повернулась к Марио: – Извините Андрея! Детство многих мужчин заканчивается к сорока годам. И начинается отрочество. Некоторые так и не доживают до юности!

– Да я сам таков, – подтвердил Марио, – таким. Таких. Такой… – он знал английский хуже режиссера Немых.

И вдруг Марио, подхватившись, осторожно и бережно передал мне небольшой пакет. Откуда-то из области своего пиджачного сердца вынул и передал.

– От Алессандры. Сувенир! Она всё понимает, но, как писал Лев Николай. Вич. Толстов. Толстый. Толстой… Обстоятельства… вышее… длиннее… сильнее нас.

Я развернул сверток, в нём оказался футляр с потертыми очками от солнца.

– Она мне сказала, – грустно сообщил Марио, – что вам будет приятно это иметь.

– Очки от старьевщика?! – я начал свирепеть.

Марио кивнул с виноватой и, одновременно, наглой улыбкой:

– Федерико Феллини, «Восемь с половиной», режиссер Гвидо!

– И что?

– Вы любите эту картину?

– Не то слово! Мировое кино, моё любимое, а какое это имеет отношение…

– Это очки, в которых снимался Марчелло, он играл роль режиссера Гвидо. Прошу простить! Там, у Феллини. Я снова опаздываю!

Марио вдруг проворно вскочил на ноги, поклонился, и, задевая столики, протанцевал к выходу.

– Э, Марик, а водки-то выпить?! – успел крикнуть Немых в немую спину Марио. Но Марио, не повернувшись, сделал «ручкой» сложный «итальянский» жест. Более всего жест означал тщету всех усилий.

Я бездумно рассмотрел очки. На одной из дужек, с внутренней стороны было написано: Made in Ital… Буква «y» в Italy была почти стерта. На другой дужке значилось: Design-Studio-Rome. А рядом крохотная корона-лилия и тоже полустёртая, со щербинкой на левом лепестке лилии-короны. Я надел очки. Мне показалось, я услышал музыку Нино Роты. Затемняя и смягчая мир, очки примирили меня с действительностью.

– Странно, – сказала Настя, – но тебе идет…

(Café des Deux Moulins, Paris – Шереметьево, Москва. 8 1/2 августа 2005 г

Любовь продается? Или покупается?

Привлекая внимание, разглядывал в кафе людей и хорошеньких девушек.

Озадачил вопросом официантку, показавшуюся почти умной:

– Продается ли любовь или все-таки покупается?

Блистая помадой на губах, бесстрашно разрубая эстетику и физиологию, официантка вопросительно ответила что-то горячечное про постель – девичьим телам это ближе.

– Двойка. Правильный ответ выглядит не так.

– А как выглядит правильный ответ? На пятерку.

– Любовь, конечно, покупается, но никогда не продается.

– Да или да? – девушка рассмеялась очень умно.

Развеселившаяся официантка одарила поклоном с касаниями наших черно-белых чёлок и бесплатной чашкой кофе. В послевкусии дармового кофе почудилось: «Идиотъ, всё товар, кроме смерти. Заказать смерть несложно, а ты попробуй потребовать обмен. Или возврат». Мысленно перекрестился как вдумчивый атеист-аналитик и заиндевел от ужаса хотя и частичной, но своей гениальности. Эгоистично поправил левую манжету, и, несогласный сам с собой, вышел на предновогодний воздух.

(Дневниковенности, примерно 28 декабря 2018, после завтрака № 6)

Предатели Родины

Товарищ, уезжая за рубеж на постоянное место жительства, посетил множество кабинетов, в одном из них плотоядный чиновник средних лет восторженно спросил:

– Чем вам не нравится родина? Отчего вы все ее предаете?

Было сказано именно так: «вы все» и «предаете».

– Черт меня дернул с моим умом и талантом родиться в России, – процитировал товарищ. Затем добавил от себя: – Хочу это отчасти исправить.

– Вы говорите, как бессовестный гражданин, предатель, и, простите меня, дурак, – веско всхохатывая, возразил чиновник.

– Вы совершенно правы, это сказал совершеннейший дурак и бессовестный гражданин Александр Пушкин, предатель.

– Этот писака много чего настрочил, – согласился чиновник.

(Покидая навсегда любимую Родину)

Ангелы, СССР, черти

– Салют тебе от невидимого писателя, – дежурно пожаловался на жизнь Алик Бормотухин.

– Ангелы тоже невидимые, – я тут же вспомнил «картинку с выставки», полупрозрачный ангел, на нимбе которого было начёртано: «СССР». Подумалось, черти так и шныряют повсюду и ни одного ангела…

(Дневниковенности, 31 декабря 2018)

Пролистывая истину купюр

– Нынче книги читают только идиоты! – с пониманием закивал режиссер Немых.

– Но ты не таков, верно?

– Еще бы! Я умный! Я беру книгу в руки, ощущаю ее вес, вдыхаю аромат типографской краски, листаю страницы, вылавливая некоторые слова и наслаждаясь легким ветром и шелестом, бросаю вдумчивый взгляд на иллюстрации, на название, на имя автора и ставлю книгу на полку, экономно додумывая понаписанное.

– Интересно, что ты экономно додумал, услышав шорох «Войны и мира»?

– Денег бы, – Немых нервно подергал себя за бороду, – на эпопейную экранизацию.

(Вспомнилось за завтраком № 7, рассматривая Данаю великого Рембрандта)

Рукоблудие, гроб и «счастье безмыслия»

В неурочное время предобеденного завтрака позвонил «почти знаменитый» Алик Бормотухин и счастливо поделился «вновь открывшимися смыслами бытия»:

– Зашел утром в ванную и был внезапно осенен! Ванная напоминает гроб! Это, во-вторых. В следующий раз ляжешь, вспомнишь.

Я содрогнулся. И, прокляв этого пожилого дурня, подумал, теперь мне с этим жить…

– Давай перейдем сразу к «во-первых».

– А, во-первых, стоя под душем, я полчаса ни о чем не думал и это было прекрасно!

– Рукоблудием занимался?

– Не мерь всех по себе! Я тебе говорю, полчаса ни о чем не думалось, решил завтра увеличить счастье безмыслия до сорока минут, впоследствии перейду на час. Ты только представь, час ни о чем не думать! С думанием у меня проблемы, я думаю даже во сне.

– Да, с твоим думанием у тебя проблемы… Но какой расход воды?!

– Я не подумал об этом…

(Остывший завтрак № 8)

Минутная жизнь…

Недрогнувшими руками поднося рюмку с водкой к жадным губам, режиссер Немых выдохнул:

– На ближайшую минуту, а то и полторы жизнь удалась.

Андрей Ладога

Фотоиллюстрация Yackov Yacki Sechenko