Александр Куприн | «Каталы 80-х. Невыносимая лёгкость бытия»

Ну как началось… Да, наверное, в школе еще с подкидного. Потом дворовые игры – бура, свара, очко. В институте, конечно, преферанс. Мухлевать-то? Ну, это уже после института, когда я начал всерьез катать для заработка. На рубашке, то есть на обороте большинства обычных карт простенький рисунок из пересекающихся в ромбики параллельных линий. Я задумал добавить по одной-две таких линии на некоторые карты. Долго экспериментировал с рейсфедером и тушью. Добился идеально тонких линий, но они, к сожалению, смазывались потными руками игроков. Кроме того, трескалась и сползала тушь. Экспериментальным путем я изобрел оптимальную пропорцию черной нитрокраски с тушью. Эта смесь до сих пор мой профессиональный секрет! И еще перед нанесением линии следует легонько наметить поверхность рубашки обломком бритвенного лезвия. Именно острым обломком – он идеально и неглубоко процарапает поверхность с тем, чтобы краска зацепилась за эту бороздку. Затем тончайшим пером проводится линия.

Лох, проверяя карты на крап, сначала ищет изъяны поверхности – наколы иголками и тому подобное. Затем смотрит рубашку, пытаясь глазом определить, что тут не так, но при этом теряется в параллельных линиях как африканский лев, преследующий стадо зебр. Часа через три-четыре этот царь зверей, опустив уши и повесив хвост, идет рассказывать своей супруге скорбную историю про получку, украденную плохими людьми из кармана в метро. Жаль его, конечно, но что делать, что делать…

Справедливости ради, следует признать, что не все так мирно расстаются с проигранными деньгами. Помню как-то в «Утюге» – автоцентре на Варшавском шоссе шла демонстрация новой модели Жигулей. А работал я тогда с помощником Мишаней. Он невеликого ума человек, зато бесхитростный и с машиной. Прикатили мы туда с утра и ходим-смотрим. Я на клиентов, Мишаня – на Жигулевые модели. Час ходим, два ходим, а потом я его потерял. Ну, думаю, не судьба мне сегодня озолотиться, как вижу – Миша мой ведет несуразного. Походка у него странная, костюм убогий в клетку, уши оттопыренные и прическа полубокс.

– Знакомься, – говорит Мишаня, – это Николай. Машину хочет купить.

– Ну так это к Сергею Владленовичу! – внутренне ликуя и сделав каменное лицо, я выстреливаю первое пришедшее на ум имя. – Не моя сфера. К сожалению, ничем помочь не могу! Отобразив искреннее сожаление, развожу я печально руками.

– Да нет, – кипятится Мишаня, – тут совсем другая история. Николаю нужно купить машину за боны!

– То есть мы говорим о приобретение автомобиля за чеки Внешторга? Так и это не ко мне, продолжаю дурковать, – эти вопросы Фира Исааковна решает, но ее сегодня тут нет – кабинет закрыт, я проверял. Можно домой к ней проехать.

– Как это домой? – встревожился ушастый, – зачем домой? Может лучше подождать ее?

– Можно и подождать, конечно. Можно и в понедельник вернуться – но говорить в кабинете она все равно не станет. Цвет, модель, компоновка, экспортный вариант или отечественный – всё это требует разговора приватного. В кабинете эти вопросы даже не обсуждаются. Понятно, что с бонами у вас приоритет в очереди и прочее, но мой совет – не ведите эти разговоры в служебных помещениях Центра. Да, кстати, Фира тут недалеко живёт – можно проскочить быстренько.

– А вам-то, парни, какой интерес этим заниматься? – сощурился клетчатый.

– Не хочу огорчать и подрывать веру в человечество, дорогой товарищ, но интерес у нас сугубо материальный, – говорю я, принимая Николая за локоток и провожая на заднее сиденье Мишанькиных Жигулей, – ну не может человек с улицы зайти к ответственному работнику и начать обсуждать деликатнейшие денежные вопросы. Так устроен этот несправедливый и несовершенный мир! Нужно чтобы человека этого кто-то из своих привел. И вот для этого мы и существуем! Но за бабки тебе волноваться не стоит – свой долян от Фиры Исааковны получим и твоих денег нам не надо. Заводись, Мишаня – я покажу дорогу.

И мы поехали. Дорогу я, естественно, показываю к Мишаниному гаражу, но он этого не понимает и каждый раз восторженно кричит – так это ж прямо в мой район… это ж моя улица!! и т.д. Я сижу как на игле, но посмотреть на Мишу-идиота боюсь – он начнет читать выражение моего лица, лох с заднего сидения почувствует игру и все провалится. Короче, велел я остановиться в двух кварталах от его гаражей, показал на какую-то сталинку и вышел. План мой был прост и незатейлив – затянуть время, склонить этих двоих к употреблению алкогольных напитков и затем «найти» в машине колоду карт. Для этого я и довел Миху почти до гаража – иначе он пить откажется. Чем прекрасны дома сталинской постройки? Да подъездами же! Их всегда с десяток. Вот я и вышел через другой и быстро зашагал в магазин «Кулинария» поблизости. Там взял три пироженки и проделал обратный путь. Смотрю – эти двое уже лучшие друзья: открыли капот, спорят и что-то там слушают.

– Нету, – говорю, – дома ее. Дочка вот чаем меня угостила с тортиком, а я вам принес по кусочку. Говорит мама придет в пять тридцать.

– Так это ж еще почти четыре часа! – кричит клиент, – поехали обратно! Я лучше машинки посмотрю.

– Ой, – говорю, – я не так выразился. Дочка сказала «до 5:30 придет». Они гостей ждут, а явиться она может в любое время – да вон она идет!! Ой, нет – похожа просто.

Сели мы в машину, а я и говорю – давай, говорю, Мишаня, за праздник светлый выпьем по чуть-чуть. Тот опешил

– Ты ж не пьёшь!! И какой-такой праздник?

– Я, в отличие от тебя, по будням не пью, а за Воздвижение Креста Господня никак не могу не выпить! Да, Михаил, сегодня большой праздник. И перекрестился как мог. Мишаня в смущении метнулся к багажнику и притащил бутылку водки. Он, надо отдать ему должное, очень занятой человек – с утра бомбит, днем меня возит, а ночью банчит водярой. Неутомимый такой. Но глупый. Вот поэтому они и сошлись с Николаем этим. С водочкой пошло веселее и я, наконец, смог небрежно вставить мучивший меня вопрос.

– А где ж ты, брат Николай, разжился таким количеством бонов, не сочти за наглость?

– Так я, – говорит, – советником в Афгане служу.

…и так мне кисло стало после слов этих, что захотелось прямо в машине срыгнуть ненавистную водку и уйти пешком прочь. Вот, думаю, впердолил световой день своей бесценной жизни, проглотил эту погань сорокаградусную – и все коту под хвост. На чекиста, бля, напоролся! И уж хотел я уйти в печали, как Николай этот разговорился. Оказалось, он из Магадана и не гэбэшник вовсе, а простой вояка-подполковник. Ну, думаю – была не была – разведу защитника Родины. Защитник тем временем запереживал – как же мы будем разговаривать с такой важной женщиной да в подпитии, но я его успокоил – нам, говорю, нужно только узнать какие машины есть в наличии и сколько она откусает за свои услуги по продаже без очереди, а это большой трезвости не требует. Тут они открыли вторую бутылку, а я пересел назад к Николаю и совершенно случайно обнаружил в спинке сиденья колоду карт, несомненно, забытую утренними пассажирами. Раскинули, как водится, сначала подкидного на троих, потом водила отпал, на кону появились деньжата и началась собственно игра. Шпилил я с ним четыре часа и уже перестал замечать мерзостный дым от дешевых сигарет, перегар и бредовые казарменные разговоры. Чую – пора сворачиваться. Вдруг Мишаня, заскучав на водительском сиденье, теряет терпение и заводит машину – видно спьяну решил ехать-таки в гараж. Подполковник сидит за ним и таким прохладненьким, почти трезвым голосом спрашивает

– А ты куда это поехал?

И глаза у него нехорошие такие стали. А у меня полный карман выигранных чеков Внешторга и сильное желание без промедления покинуть сцену.

– Останови же, друг Мишаня! – говорю небрежно, – я сблевну.

Но тут происходит странное – военный наш пошел пятнами и зачем-то вытащил из штанов ремень. А ремень этот – такой неприятный ремень, плетеный как косичка из кожи. Я смотрю в недоумении, а тот пропустил его через пряжку и получилась петля. Второй конец он обернул вокруг своей кисти, накинул удавку на Мишину шею, уперся коленкой в спинку сиденья и сильно затянул. У водилы нашего из носа стали выдуваться большие, красивые пузыри, а ноги ударились в пляс. Но не это меня опечалило, а то, что второй рукой чертов советник сунул мне под подбородок заточку. Причем не просто сунул, а проткнул кожу, и я почувствовал острие во рту прямо под языком. Вкус металла и крови меня быстро мобилизовал – все чеки были незамедлительно вручены подполковнику обратно. Он вынул заточку – оказалось это обрезанный штык от карабина СКС. У нас в зоне старшие конвоиры такие имели, только целые, конечно. Из подбородка хлынула кровь и залила весь мой модный прикид. Мишу воин-интернационалист тоже отпустил и тот хрипел ещё с полчаса, безумно вращая кроличьими глазами.

Уходя в светлые московские сумерки, наш пассажир сказал что-то до такой степени обидное и киношно-тривиальное, что я тут же предпочел это забыть.

Вот такие бывают в нашем деле терпилы…

Да! Миша пришел в себя и удивительным образом сделался абсолютно трезвый.

– Отвези ты меня, Мишенька, домой! Видишь – я кровь пролил за дело неправое. Никак мне невозможно в таком виде по кварталам столицы передвигаться – мусора примут!

– А шел бы ты нахуй, Студент, – отвечал он, поглаживая свое новое приобретение – странгуляционную борозду. Напрасно я пытался взывать к его жалости, рассказывая о том, что подполковник, кроме своих сраных чеков, унес и 350 рублей моих игровых денег – расстались мы врагами. Может и к лучшему…

Дырка у меня затянулась, но осталось небольшое розовое пятно. И вот что интересно – расположено оно в самой-пресамой серединке под моей нижней челюстью. Как он так ловко вымерял? Загадка!

…………………………………

В нашей профессии от иностранцев надо бежать как от чумы. Это общее правило всех шпилевых – держаться подальше от иностранцев и от ведомства, которое их опекает. Поначалу я и не знал об этом. Правда иностранец иностранцу рознь.

Вот помню захожу как-то в туалет на первом этаже ялтинской «Тавриды» – вижу два мента в гражданском с энтузиазмом и воодушевлением метелят армяна. Тут догадаться легко – бьют привычно, довольно сильно, но так чтобы без синяков. Я проследовал мимо по своему дельцу, а когда вышел из кабинки ментов уже не было – у умывальников горько плакал армян, но не от боли, а от обиды.

– Инча? – спрашиваю. Типа «что такое» по-армянски. А он мне по-английски грамотно, но с сильным акцентом:

– Я никакой не армян, а саудовский, бля, арав! Это, – говорит, – менты меня отдубасили!

– Вижу, что менты, а за что?

– Не откажите проводить меня до номера. Похоже вы гражданин приличный, а у меня голова кружится.

Чего ж не проводить? Человек араву друг, пусть и саудовскому. Поднялись мы в его люкс – он любезно предложил мне выпить, но я честно сказал, что в гостинице по работе. Потому выпить никак не могу.

– Удивительное совпадение! И я тут по работе. Я – принц, член королевской семьи. А приехал сюда чтобы встретиться с товарищем Брежневым. Мне сказали, что он сейчас в Ялте.

Что ж, думаю – всё более-менее закономерно. Вот я, к примеру, никакой не принц, но если вдруг сильно захочу встретиться с Брежневым – то тоже имею все шансы быть отпизженным в туалете людьми в штатском. Ничего тут удивительного нет.

– А зачем вам, извините, Брежнев Леонид Ильич?

– У меня к нему поручение от короля Фахд Аль Сауда.

– Боюсь, что это слишком высокие материи для такого простого человека как я. Может, в картишки?

– Ни боже мой! …Но у меня есть нарды.

Сели мы на балкон играть, и принц рассказал мне свою печальную историю. Заселился он третьего дня в номер, отужинал, да и лег себе спать. Вдруг среди ночи врываются мусора и устраивают натуральный шмон. А один из них что-то кричит принцу по-армянски.

– Я ему говорю – не понимаю армянского, а он ногой меня в живот! Тут и другие навалились. Я отлежался, а утром взял гостиничного переводчика и поехал к главному милиционеру на прием. Тот давай извиняться – это, говорит, был всесоюзный рейд по отлову проституток, ничего поделать нельзя. А избили-то, говорю, меня за что? И синяки показываю. Он закричал в телефон – уволить!! И, наверное, уволил вот этих двоих что меня в сортире плющили. А вы как думаете – Брежнев сейчас в Ялте?

– Надо газету в холле посмотреть – там будет написано.

– А если он в Ялте – у него в номере тоже шмон был?

– Навряд ли. Кого там искать – ведь Леонид Ильич, извините, в возрасте…

– Ну как сказать, как сказать… Вот наш король тоже далеко не юноша, но…

И так, в приятной, содержательной беседе на английском я проиграл всю наличность, часы и печатку. И что удивительно – через неделю гоняю я шары в бильярдной «Интуриста», смотрю – заруливает крымский положенец Рантик Сафарян с моим принцем и оба непринужденно трут между собой по-армянски. Вот такие в нашем деле встречаются иностранцы – саудовские армяне. Подальше от них! Подальше…

* * *

Это отрывок из нового романа «…На три ночи» нашего постоянного автора Александра Куприна. Жанр этой книги определен писателем как ПРОХИНДИАДА, а повествует она о колоритной, яркой и весьма турбулентной жизни «катал» времен развитого социализма. Каталы, если кто-то забыл – это криминальный и весьма распространенный в то время класс картёжников-мошенников. Фирменный авторский горьковатый юмор, невероятные повороты сюжета и внимание к мельчайшим деталям несомненно сделают этот роман бестселлером. Александр длительное время проработал в уголовном розыске и мало кто сегодня знает эту тему лучше него. Выход книги намечен на первый квартал 2020 года. Предыдущая книга А.Куприна «Бармен из Шереметьево» находится в свободном доступе на ресурсах амазон, литрес, озон.ру и других.

И. Цесарский, гл. редактор www.nkontinent.com