Ирина ЮРЧУК | Январские предписания

Январские предписания

Новый код

Среди затерянных миров
Свет каплей воска.
Планеты ёлочных шаров,
Окна полоска.

И там, где тени мельтешат,
Где мрак игольчат,
К строке бессонная душа
Причалить хочет.

Но отдаляется причал.
Концы с концами
Не сводит звукоряд начал
В мажорной гамме.

Дней семицветна канитель
За плотной шторой,
Год семидневкою недель,
Разлук минора.

Вот новый код – свячёный снег
В магнитном поле.
Там связь с тобою без помех
И перебоев.

Времён спиральный серпантин
Витками чуда.
Свеча в туманности гардин
Дрожит, покуда

Средь суетливой мишуры
И блёсток прытких
Сердец вращаются миры
На тонких нитках.

Декорации

Снег на ветке.
Всё в порядке.
Время тает.
По таблетке
Без облатки
Дни глотаем.

Ночь глотаем.
Запиваем.
Гоголь-моголь.
Сны латаем.
Да летаем
Понемногу.

Чиж на ветке.
Сад поющий.
Всё по делу.
У беседки
В самой гуще
Ангел белый

Масти редкой.
Лик пречистый,
Перья в блёстках,
Свет не ветхий,
Взор лучистый.
Из извёстки

Кем-то сделан,
Слеплен вместо
Декораций.
Только где нам
В благовестах
Разбираться…

Волки сыты,
Овцы целы.
Сон прервался.
А часы-то
В звёзды целят,
Изовравшись.

Партитура для духовых

Пропиликало времечко тонко:
Детский сад, школьный двор, дискотека…
Ну подумаешь? Просто девчонка
Подросла на каких-то полвека.

Оркестровая яма иллюзий,
Нота солнца и соло для флейты.
С непутёвой звездою в союзе
Ретро памяти в поросли лета.

Дрожь рассвета, трембита, тромпета.
Звук целует губную гармошку.
Вот и песенка юности спета,
А кукушка куёт понарошку.

Чуть попозже вступают валторны,
Чуть потише им вторят гобои.
И телесное станет духовным
В спевке долгого века с трубою.

Саксофон прозябает в футляре,
Зачехляются мысли и сроки.
И ударник давно не в ударе.
И дуэт с тишиною в потоке.

Цедит небо свою панацею –
Разводные дожди как микстуру.
Затяжные аккорды засеяв,
Треплет ветер листы партитуры.

Всё журавль загребает крылами,
Всё синица тень-тенькает чисто.
А девчонка уходит дворами
На безудержный зов кларнетиста…

Рандеву с веком

Как во сне загадано,
Как душа велела,
Рандеву закатное
В сумраке аллеи…

Теней кофе молотый
Под фонарным светом.
Вечер пишет золотом
Женские портреты.

У кафе под клёнами
Снег кружит лапастый.
Шея удлинённая,
Тонкое запястье…

Силуэт изысканный,
Профиль утончённый,
А снежинки искрами
Белыми на чёрном.

Взгляды вязким оловом,
Чашечка, мизинец…
Здесь теряли головы
Праздные разини.

Зелено ли, молодо…
В далях заозёрных
Звёзды перемолоты
На муку и зёрна.

Память – крен фристайловый.
Блеск лыжни за мною.
Словно крем, растаяло
Время заварное.

И, склонясь участливо,
Век, седой и чинный,
Справится: Вы счастливы?..
Кофе?.. Капучино?..

Капучино

Со мной всё в порядке. Альков мой фиалков.
Наводят лишь бабочки тень на плетень,
И кофе привычно журчит в кофеварке,
И в новый слагается день дребедень,

А в чашечке облако лёгкою пенкой
Сдувается ветром в пробел бытия.
Дожди с ураганами стенка на стенку,
А между – рассвет, золотые края…

Пускается по ветру пепел заката,
А ночь просыпается в утро золой.
Со мной всё в порядке, я просто зажата
Меж праведным небом и грешной землёй…

Идут чередою причины чин чином,
А следствия, горбясь, плетутся в хвосте.
Горчит ароматных надежд капучино,
Калечны колечки мечты в пустоте…

Лишь изредка проблески строчки недлинной
Расщедрятся светом — гляди не пролей.
Прошедшего клин вышибается клином
Летящих в глухую весну журавлей…

Недужное солнце остывшим кристаллом.
Зарю раскурить не достало огня.
Никто не хватился, когда нас не стало:
Сначала любви, а потом и меня.

Эспрессо

Если зёрна желаний молоть постепенно,
Если взгляд пропустить через фильтры под прессом,
То останутся карие волны и пена
Над вихляющей пляской экспрессий эспрессо.

Затанцуют над чашкой зигзаги и кольца
И такие выделывать станут коленца,
Что к губам пристрастишься, как горький пропойца,
И забыть не сумеешь, как ни ерепенься.

Вот глоток, будто заново в горле рождённый.
Вот воздушный поток, мотыльки аромата,
И твой дух зачарованный – маг заведённый –
Облюбует вершину как пик невозврата…

Пролетевшие годы светло улыбнутся:
Утомлённое солнце, топлёная нега.
Кликни, чтоб принесли на фарфоровом блюдце
Поцелуй, припорошенный сахарным снегом…

э т с е т е р а

Рулит зима, пропахшая весною.
Грядёт весна забористей зимы.
Летит с катушек время скоростное
Во власти бесполезной кутерьмы…

Рассыпались прочитанные главы.
Макулатура, что и говорить.
Вбирают строки сточные канавы,
На клочья рвётся Ариадны нить.

И некого судить – судьбу на мыло!
И, где вчера был храм, там нынче – хлам.
Миг, проблеск, промельк – вот и всё, что было.
Осталась память с горем пополам.

Густую ночь не разведёшь руками.
Буксует день на холостом ходу.
Вся наша жизнь – программа отвыканий
От лучшего у бед на поводу.

Безротые безропотные лица,
Немые близорукие дома.
Реестры разносортиц, некондиций,
Ошибок трудных пухлые тома.

Запрет на взлёт. Нелепых правил своды,
Хоть одного хватило б за глаза.
Завис туман. Не лётная погода,
Не взлётная попалась полоса.

Мечты стремянка ни на что не гожа.
Все звёзды обретаются внизу.
И небо к ним склоняется, похоже,
Участливо на голубом глазу.

Узлов, скрещений и развязок тыщи.
Из их клубка не выбрать ни одну.
И стрелочника путного не сыщешь,
Чтоб было, на кого свалить вину.

А ходики командуют парадом,
На дольки ожидания дробя.
Но всё, что будет – то и для тебя.
А всё, что кроме – вымысел, неправда.

Предписание

Молоко ледяное прогоркло.
Если надо, то что же – дерзну:
Мы зимы нахлебались по горло.
Хватит с нас, назначаю весну!

Выпью рюмку имбирного чаю,
Там глядишь – и ещё протяну.
Я крепчаю, крепчаю, крепчаю.
Пусть идут хлопья снега ко дну.

Завирухи ощипаны перья.
Припадает метель на крыло.
Поворот на весну – за капелью.
Сердце к сердцу – и станет тепло.

За душою подтянется тело,
После – тронутся реки умом.
И грачиный базар оголтело
Понесётся до майских громов.

Уж довольно зимы натерпелись.
Не пора ли оттаивать сны?
Первоцветов подснежная прелесть
Утверждается властью весны!

Строчка. Подпись. Скреплю треуголкой.
Воссияет исписанный луч,
И пойдёт плавить льды втихомолку
Солнца гербовый рыжий сургуч.

Ирина Юрчук