Игорь Фунт. «Ну ведь могут, когда захотят!!!»

Записки вятского лоха. Декабрь, 2016

Анекдот к праздничному столу

Идут две женщины. Грациозненько, чуть покачивая бёдрами… Празднично, в общем, идут. В шубках таких клёвых.

За ними два мужика.

– Гляди, – прокуренным голосом шепчет один: – Вон, слева, моя жена. А справа – любовница. И скажу тебе, брат, о-о-о-очень неплохая любовница.

Второй:

– Да нет же. Справа – моя жена. А слева – любовница. И скажу тебе, о-о-о-очень недурна, м-да. М-м-м…

Оба разом замолкли, в изумлении таращась друг на друга.

Потом хором, в унисон:

– Ну ведь могут, когда захотят!!!

«Беззаботно смотря в лицо Президента Соединённых Штатов…»

Нашёл в дружеской ленте фейсбука одно интересное изречение американского поэта девятнадцатого века Уолта Уитмена: «Personality – to be servile to none-not to any tyrant, known or unknown». – Что-то типа про неподчинение кому бы то ни было, вне зависимости от общественной, политической нагрузки и значимости последнего.

Учитывая мою «подсобную» литературную деятельность – писать иногда о значительных литературных величинах, – я решил оставить, отложить эту фразу для будущих моих творений и, более того, перевести её на поэтический русский. Учитывая, что «стихи» Уитмена – нерифмованные. Некие свободные изречения в прозе, да.

И знаете, вдруг меня посетила мысль, что стих, строка эта уже переведена!

Причём не Бальмонтом или Зенкевичем, имевшими на то прямое логическое и поколенческое право младших последователей, скажем так: наследников Уитмена, его переводивших. С разным смысловым наполнением разумеется. Ввиду быстро меняющихся свистящим андреевским поездом эпох. (Бальмонтовского «Уитмена» конфисковали за «порнуху» в 1905-м. Позже Бальмонт свалил в Париж. Зенкевич, один из учредителей гумилёвского «Цеха поэтов» (1911), перед Великой Отечественной возглавил «Новый мир», явно отстранившись, «отмазавшись» от уитменовского «псевдоавангарда».)

…А теперешним, не побоюсь изречь, Пушкиным (хотя в прозе всё-таки Андреевым) – Виктором Пелевиным: «Кто не хочет работать клоуном у п..сов, будет работать п…сом у клоунов», – пишет он в «Empire V».

Что, в общем-то, вполне соответствует эзотерике уитменовских «Листьев травы». До сих пор играющих стержневую роль в современном классическом мировом искусстве. И, что немаловажно, в поп-культуре аналогично.

Например, американский сериал «Во все тяжкие», использующий онтологию «Листьев» Уитмена, с инициалами коего совпадают инициалы главного героя сериала, – к тому же один из эпизодов назван в честь поэмы из сборника, – собрал все мыслимые и немыслимые американо-британские награды. От нескольких десятков прайм-таймовых номинаций «Эмми» – до престижнейшего «Золотого Глобуса», английской «BAFTA TV Award» и ещё неисчислимого количества суперпремий-трофеев.

«Когда уходит Свобода, она уходит не первая, не вторая, не третья. Она ждёт, чтобы все ушли, и уходит последней». – Закончу небольшую свою ремарку словами её героя – Уолта Уитмена. Случайно встретившегося мне на милых сердцу сетевых просторах. Не оставившего равнодушным. Думаю, вас тоже, дорогие читатели.

Будьте здоровы и счастливы! Храни Господь Россию. Храни Господь Соединенные Штаты Америки. С католическим Рождеством и Новым годом! Ну, и с нашим, православным Рождеством ессно: будьте здравы!!!

После декабрьского президентского послания

– …Кто следующий?

– Вы, тов. Главком.

– Гы-гы-гы…

– Ге-ге-ге, – озорно подхватил шеф ФСБ, неоднозначно стрельнув взглядом в потолок.

– Да нууу… Недавно вроде на жучки проверял.

Фээсбэшник вытащил из кармана маленький коробок, щёлкнул кнопкой и продирижировал по углам огромного орластого кабинета:

– Чисто.

– Ты давай там, чтобы без последствий. Травматических.

– Будем бить аккуратно, но сильно, тов. Президент!

– Гы-гы-гы…

– Гее-ге-ге, – чуть потише.

– Друг… приятель… бывший. Гостайна опять же.

– Так точно. За полтора года накопали и без шампанского в…

– Под занавес 2016-го и засандальте.

– Есть!

– Да и…

– Слушаю, – встав с кресла в «смирно».

– Там у него уточка на пруду живёт… Пусть живёт. Мы ж не звери.

Рамзан, помоги! Или горе луковое, народное…

Я, конечно, поразился открытому обращению граждан Калуги (на предмет разрушения рынка) к Главе Чеченской республики Рамзану Кадырову. Кроме как жестом отчаяния и безысходности это назвать нельзя.

Ну, позвонит Рамзан Ахматович Путину, и что… Путин будет заниматься калужским рынком? Понятно, президент тут же спустит (гипотетически) приказ местным властям: явного криминала нет, триллионов нала нигде не спрятано не зарыто, силовики, прокуроры и фэсэошники не задействованы. Не посылать же на каждый призыв недовольных бригаду оперо́в из Москвы.

На самом деле это не просто грустно. Жутко!

Русским людям не к кому обратиться в своём «собственном», в кавычках, городе.

Да, калужское воззвание, – за счёт СМИ, – громко всплыло, аукнувшись по России. Но по сути, «рыночной» проблемой больна вся РФ абсолютно.

По всей стране идут «зачистки» малого бизнеса, лоточников-коробейников, беспорядочных торжищ, рекламных мест и несоответствующих ГОСТам конструкций. Идёт непримиримая война за сладкие городские участки, занимаемые «быдлом» – мелкими лавочниками, крестьянами с продуктовыми прицепами, бабушками с соленьями-вареньями и луковыми головками. Война, превращающаяся из радужных шуваловских «надежд на экономический рост» в настоящее народное «горе луковое». Невыдуманное. Тяжкое.

Вы наверняка видали полицейских, гоняющих с уличных торговых ящиков тулупчатых дедков с вениками да соленьями, менял-старьёвщиков, возникших будто из приснопамятных 90-х, необычных оборванных фриков, бог весть откуда скоммуниздивших для перепродажи какие-то простыни, наволочки и носки.

То лишь верхушка айсберга.

Почему люди организуют стихийные базары, столь нелюбимые властями?

Ответ тривиален, словно скумбрия в томате: у людей нету денег, чтобы заплатить аренду на том же рынке. Но, как ни странно и ни прискорбно, они почему-то хотят жить, хотят есть сами и кормить своих детей.

А на данный момент наиболее доступную аренду, как правило, предоставляют именно муниципальные рынки. Про большие торговые центры, – с яркими рождественскими огнями и сияющей рекламой пепси, – умолчим вовсе. Большинству населения они элементарно не под силу: ни торговать там, ни тем паче что-то покупать потенциала, увы, нет. Это факт. Быть бы живу.

С другой стороны.

Да, рынки сносят по всей матушке-Руси. В угоду капиталу. В угоду прекраснодушным планам по благоустройству.

Ведь действительно, все эти советские каменные сараи и павильоны выглядят удручающе. Непрезентабельно смотрятся также старые палатки, ларьки, всяческие ржавые закутки с неказистыми вывесками.

Закон, обязующий подвести сегмент уличной торговли «под крышу», работает частично. Оттого что в реальности, – чем затаскивать в обветшалые здания 1970-х гг. «уличников» или покрывать их сверху бесконечными пристроями, – легче снести всё к чёртовой матери и возвести новое! Чем, вроде бы, и занимаются муниципалы.

Они разбирают рынок и… втихаря и по подставным конкурсам отдают-сливают «плодородные» земли аффилированным фирмам.

Тут же возводятся платные парковки, жилые комплексы, многофункциональные кластеры. Зайти куда на условиях отнюдь не дешёвой аренды может уже только небедный состоявшийся бизнес. Который тоже тает на глазах.

Тут-то и появляются наличные миллиарды, миллионные откаты и космические взятки. Что, в принципе, и подлежит следственным проверкам.

Одно лишь «но»…

Дома-стоянки введены. Договора купли-продажи, далее перепродажи 3-м лицам юридически грамотно оформлены. Заверены гербовой печатью. И нерушимым союзом местной коррупционной вертикали – молчащей в тряпочку. На словах да на бумаге – исполняющей указы Президента об очищении населённых пунктов от ненадлежащей рекламы, древних ларьков и портящих ландшафт строений. На деле – в очередной раз нехило обогатившейся.

Вопрос в ином…

В том, что никакого шуваловского экономического роста не будет.

Наоборот, народ катастрофически нищает и в отчаянной безнадёге выходит на площадь и просит помощи не у Шувалова (ему собачек-корги надо в Лондон везти). А у Кадырова: «Рамзан, спаси от беспредела!»

Просить больше не у кого.

Поскольку у тех, – кто должен и обязан(!) помочь, – все контракты уже подписаны.

Нельзя болеть!

Скажу одно, чуваки-чувихи, из 60 – 70-х, не суть. Нельзя стариться! Ну нельзя. Тем более в нашем отечестве. Где не то что грипповать. Чихнуть – и то моветон! Потому что в великодержавном православном, – нет, лучше эдак: Великодержавно-Православном, с больших букв. К тому же территориально не кончающемся, – мало того, постоянно расширяющемся, – необъятном континенте бородатых мотоциклистов и несгибаемых бойцов ММА можно только стойко и патриотически жить. Не ныть, не чахнуть. А жить! Гордо. Высоко подняв седую или напрочь лысую голову. Ну, и умереть сообразно. Громко сморкнувшись перед тем в стену «бесплатно-медицинской» палаты. Печально скрипнув под конец – ойкнув, икнув и затихнув… – ржавой довоенной койкой.

Памятник

– Владимир Владимирович, к вам архитектор всея Руси.

– Пусть.

– Дорогой мой Вла…

– Встаньте, бог с вами, Владимир Николаевич. Ну, как там у нас. Памятник Владимиру солнцу-ясному установили?

– Ну конечно, любимый вы мой Влади…

– Да встаньте же… Отряхнитесь. Кто у нас на очереди? У кого юбилей намечается?

– Владимир Даль, Владимир Владимирович. Я уже и эскизик подготовил. 2001 год был объявлен ЮНЕСКО годом Владимира Даля. Пора и памятничек, так сказать, сварга…

– Встаньте-встаньте. Ну зачем на корячках-то…

– У Владимира Корнилова юбилей. Героя Крымской войны.

– Это хорошо. Крым наш. Правда, либералы завоют – дескать, деньги тратят на старьё. Новых героев не чтят. Хотя бюстик поставьте. У «Националя».

– У Владимира нашего, Жирика…

– Патриоты осклабятся. Но бюстик замастырьте – в парке Горького. Да, и Володю Высоцкого не забудьте.

– У него нету юбилея, уважаемый…

– Да поднимитесь же! Неважно. Володю Высоцкого можно ежегодно справлять. Заслужил. Володю Соловьёва подключите. Он обоснует. И концерт.

– С Володей Винокуром?

– Ну естественно. И с Лещенко.

– Он… Лев, Владимир Владимирович.

– Ну нифига. Тогда замените на… на…

– Володю Кузьмина.

– Окей.

– А этот… «не думай о минутах свысока» – Володя?

– Тот вообще Йося.

– Тьфу ты!

– М-м-м… Владимиру Мономаху неплохо бы памятник поставить.

– Он где похоронен?

– В Киеве.

– Придётся Киев брать.

– Возьмём, ясно солны…

– Да встань ты с пола-то! Возьмём несомненно. Просто нафиг он нам нужен.

– Нужен, нужен, Владимир-великое-чудо-жизни. Там Владимирский собор, там… там… Там – отчизна. Херсонщина, – чуть хмыкнув носом.

– Ты прав. Не вечно же мне здесь ошиваться. Придёт время – на покой ведь придётся устраиваться. На вечный покой.

– Сподобитесь-то нескоро, Владимир-ясно-сол…

– Да встань ты… Когда-нибудь да понадобится же мне мавзолей, а?

– Конечно-конечно.

– Да не лобызай, Володя. Поднимайся уже. А куда мы денем этого Володю?

– Какого?

– Внизу который. Ленина куда денем?

– …

– Вот во Владимирский собор и перенесём его.

– О великий!..

– Встань сейчас же! И памятники все Володины восстановим в Малороссии. И справедливость. И правду – вернём!!

– О всемогущий! Уи-и-и…

– А кто чего-то не поймёт – в централ. Владимирский.

– О Боже.

– На.

– Чмок.

Вот алкаш!

«Все мозги пропил!!» – кричит жена в ответ на моё слабое примирительное кивание головой. Лишь бы не мешала готовиться, не орала и не нудела под ухом типа этот придурок опять не помнит, куда вчера засунул ключи от машины. Бог мой! – мне уже через час надо бежать в политех – читать лекцию «Гносеологическое значение энергетической аннигиляции в системе сохранения общих масс – как факт неустойчивости момента количественных движений импульсов, частиц и зарядов. В значении опровержения метафизических представлений о вечном и неизменном первичном элементе материи».

ЧМ-2016 по шахматам

Вторые сутки сижу в сторожевой будке на автостоянке. Смена заканчивается завтра. Допотопный телек настроен на одну единственную информационную программу. По которой в сотый раз показывают… нет, не похороны Кастро. А симпатичную девчонку – жену шахматиста Сергея Карякина, вторую неделю упорно подбирающегося к званию чемпиона мира. Дай бог здоровья, удачи, то сё…

За время тягостного своего сидения-чаёвничания в заснеженной застывшей коробке я трижды в неё влюбился, затем дважды громко разлюбил, поругавшись вдрызг. Вконец, предал анафеме и приговорил к сожжению на костре.

…И выключить нельзя – там всё охранное оборудование запитано в одной розетке.

Вертухаи

«Главное, в ходе следственных действий не выйти на самих себя…» – непонятно, шутя или серьёзно говаривал «сталинский палач», Генпрокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский в 1930 – 40-х гг.

Судя по архивам, потрунить прокурорские любили. Втихаря знамо. С папироской да под водочку, с ветерком да с прихлопом – бег по лезвию бритвы. Должность-то расстрельная.

Хотя сам Вышинский выплыл из невероятного водоворота эпох довольно-таки удачно.

Человек, доставивший в Берлин Акт о безоговорочной капитуляции Германии, – умер в США в 1954 г., – на должности представителя страны в ООН.

В Москве в ту пору в полный рост трудились свежеиспечённые «шутники» – с папироской да под водочку, с танцами да под гармошку производящие новые массовые зачистки.

Вышинскому и в тот раз «повезло». Сталинские, точнее, влёт перекрасившиеся постсталинские соколы просто не могли до него дотянуться. Точнее, не успели.

Антигриппин для Хилари, или Почти по Медведеву

Вчера, чувствую, накрыло. Заболел.

Першит, слабость, слабоумие, стул.

Ладно, размышляю, – на начальной стадии вышибу местным, собственноручно сделанным антигриппином по 46 руб. Помните, я его ещё Хилари посылал, когда она заболела? …Да не в коня овёс оказалось. 46 руб., блин, профукал на её кампанию. Лучше бы Дональду нашему, мать его за ногу, помог – да он, молодчага, не болеет никогда. (Мельдоний?) Но не суть.

Прихожу в аптеку: фьють! – тю-тю местных порошочков. Будут завтра.

На нет и суда нет. Ну не цветастый же проклятый импорт по 300 покупать.

И пошёл он домой и решил он лечиться старинным, «трампо-руссианским» народным методом, – завещанным ему в «Повести временных лет». Перец там, мёд-полынь заливаются 0,5 «столичной» и т.д.

И полечилося… И полегчало. Отпустило.

Утром встал – как стёклышко!!

Так вот и жили мы, руссианские люди сотни лет. И всё всегда у нас было своё. Посконно-травяное. Из сена да из сажи, да из углей печных. И да будет так во веки веков!

Неохватна Россия-мать, базара нет

Термин «Великая Россия» вошёл в употребление в XVI – XVII вв.

Никакой особенной попытки самовозвеличивания тогда не было. Только уже в 19 веке, когда меж центром и периферией возникло изрядное напряжение – малороссы, поляки зашевелились – слово Великороссия приобретает идеологический контекст. И то далеко не нынешнего колера.

Немного истории.

Издавна повелось, что именно «великой» страну называют не её жители, а люди совсем посторонние. За образец можно взять Великобританию. Так её нарекли не англичане-шотландцы, а… французы. Тут вот в чём загвоздка.

На французской стороне пролива Ла-Манш существовала Бретань – Bretagne. На противоположном берегу – остров Grand Bretagne. Вторая Бретань была не то чтобы очень большая – просто ужасно удалена от первой. Границы её были достаточно размыты и терялись где-то на Северах.

Англичане (с их-то чувством юмора!) воспользовались введённым соседом противопоставлением. Осознав его вполне оригинально.

Они решили, что сами живут в Великобритании – Great Britain. А французам оставили Brittany. Где суффикс —y имеет в данном случае уменьшительное значение – навроде Малобритании, ну… вы поняли.

Россию же «великой» окрестили греки в 1347 г.

Термин «Великороссия», – греческого извода, – ввела константинопольская патриархия в противоположность Малороссии. Причём вторая была как бы собственной, домашней, родной – то есть давно освоенной малой Россией. На её территории существовала митрополия с константинопольским назначенцем-митрополитом во главе.

А первая, «великая» – такая же далёкая и расплывчато-туманная, как Великобритания для французов: Великороссия = очень далеко.

Терминология прижилась, закрепилась. Потому как подобный способ номинации вообще характерен в русском языке. Это и Великий Новгород, Ростов Великий, мн. др. – подразумевается, что где-то существует ещё один Новгород, ещё один Ростов etc.

Непосредственно названия с компонентом «большой, великий» неоднократно переосмысливались, трансформировались, – интегрируясь в художественно оформленные предания прошлого.

В силу безмерной экспрессивности они представляли прекрасный материал для риторических упражнений политиков, государственных деятелей. Да и писателей-поэтов, почему нет.

Понятия же «великорусский», «великоросс» (речь о 19 в., – авт.), – образованные под влиянием Великой России, – невзирая ни на что сохранили некую первоначальную архаическую составляющую: намёк на разомкнутость метрополии. Намёк на неопределённость её границ. На пестроту, царящую в ней всеми цветами радуги национальных красок. На крайне слабую внутреннюю интеграцию – по сравнению с «малыми», но чрезвычайно сомкнутыми социумами на её необхватных границах.

Этакий лингвистический палиндром…

Сарынь на кичку!

Они сами не знают, откуда ждать беды. А ждать её надо… из Лефортова.

Ну чем не Временное правительство: 5 губернаторов, генерал СК, куча полковников, младших званий, вновь подъехавший министр экономического развития. А уж братва-то босяцкая не глядя поднимется – во главе с ушлыми, прожжёнными в прошлом отставниками. Ты только лозунг босо́те подгони подходящий типа «Вся власть совдепам!», «Водка по 3-62!», «Земля и воля!», «Сарынь на кичку!!»

И начнётся…

Из серии «Проклятый СССР»

Сидят в Берлине русский и американский офицеры, пьют водку. Не хватает. Американец посылает своего денщика за следующей бутылкой.

Смотрит на часы:

– Вот он спускается по лестнице, вот заходит в трактир, покупает штоф, выходит, идёт по улице, поднимается. Джон!

– Я здесь, сэр!

Сидят дальше, теперь очередь советского офицера:

– Иван, не подкачай. (И далее в том же порядке.) Вот он спускается по лестнице… Поднимается. Ванька!

– Я здесь! Шапку ищу.

*

Заходит мужик в магазин:

– Девушка, у вас мясо есть?

– Нет, а зачем вам. Вот, пожалуйста, рыбные продукты: морская капуста, минтай – очень питательные и полезные. А содержащийся в рыбе фосфор…

– Голубушка. Мне нужно, чтобы у меня стоял, а не светился.

*

Собрались однажды во время Ялтинской конференции Рузвельт, Сталин и Черчилль бухнуть. Да не в формальной обстановке, а чисто по-мужицки.

Купили пузырь. Отыскали укромный уголок у бережка с черноморской пеной.

Только начали пить из горла, вдруг невесть откуда взявшийся пацан выстрелил из рогатки. Разбил вдребезги водку, и дёру!

– Как тебя зовут? – крикнул вдогонку опешивший Сталин.

Издалека разнеслось:

– Мишка Горбачё-ё-ё-в.

Когда тебя не понимают

– Кем ты хочешь стать, сынок?

– Хочу быть спекулянтом у Третьяковки.

– А ты, доча?

– Хочу, чтобы папа у меня работал в телевизоре, на Первом канале, в передаче КВН. Сижу такая прямо перед сценой, в жюри, – меня снимают камеры и все лайкают.

– Ну, а ты? – грустно взглянул я на жену.

– Я в два раза красивей Мелании Трамп.

– И что?.. – совсем скиснув.

– Вот именно: и что!!!

– А ты? – с надеждой кивнул я щенку в коридоре.

Щенок зло рыкнул, отвернулся от меня и нагадил прямо в прихожей.

Мужской разговор

– А как у тебя на личном фронте, малыш. Девочка есть?

– Пап, у нас в садике есть одна. Она мне нравится.

– Очень хорошо. И что?..

– Когда был тихий час, я хотел её поцеловать.

– Молодца! Весь в отца.

– …Но она лежала далеко. И я в неё плюнул.

*

– Любезный, выпьете аперитиву? – спрашивает отец у парня, пришедшего просить руку и сердце дочери.

– Я не пью, профессор.

– Гх-м… Скучно вам будет с нашей Виконькой, молодой человек.

*

«Ну давайте! Прокуратура щас полгода будет разбираться, кто закатывал асфальт в снег».

*

Подкормил бомжару возле подъезда. После пары подкормок он мне сиплым голосом шепнул, что, когда я уползаю на службу, к моей жене повадился какой-то шустрый хрен. Я проверил. Верно, не наврал. Бабу выгнал к чертям собачьим! Сидим играем с Анатолием Фёдоровичем в шахматы. Пьём вискарь по три штуки за фунфырь, отмечаем Рождество. Нормальный мужик.

*

– Прикинь, Кать. Учёные выяснили, что мужики в день 10 000 слов фигачат, а женщины – 20 000.

– Это потому, что вам, идиотам, по 2 раза всё надо повторять.

– Что?

*

– А вы разбираетесь в ЭКГ?

– Да, как и любой кардиолог.

– И в чём там фокус?

– Главное – надо следить, чтобы линия не выпрямилась.

*

Слыхал где-то, сегодня всемирный день философии. А вот меня мучает философский вопрос: «Не подскажете, куда лайки продать?»

*

Заику, – неуверенного, стеснительного, – спрашивают, мол, почему ты стал заикаться.

Заика рассказывает:

«К-когда мы с братом б-б-были маленькие, то ссссосали у козы молоко. Мы выросли. К-коза постарела. Молоко ззззакончилось. Ну, решили ииии… избавиться. С-стоим на рынке, т-т-торгуем животинкой.

П-подходит мужик:

– Слышь, ппп-почём козёл?

Брат сразу умер. А я вот… стал з-заикаться».

*

Квинтэссенция настоящего Айкидо. Взял кредит – и не собираешься отдавать. Они побегали-побегали – и плюнули. Ты победил.

*

– Докладывай, полковник. Проверил Семёнова?

– Так точно. Полагаю, ему можно доверять, тов. генерал…

– Гм, откуда уверенность? – подняв густые брови.

Вытянув руки по швам:

– Человеку, который держит чернуху на рабочем столе в папке «Видео/ Порно», скрывать нечего.

*

– Я нынче, перед Новым годом, такая вся на нервах.

– Ну и…

– Не дёргай меня.

– Ладно.

– Тебе всегда на всё плевать!!

*

«Каждый год, 31 декабря мы с подружками ходим в баню. Что поделать. Шестьсот баксов нелишние…»

*

«Уже четыре раза покупал алкоголь на Новый год».

Игорь Фунт