Галина Таланова | И неминуемо прощанье…

Об авторе

Галина Таланова (Бочкова Галина Борисовна) – биофизик, кандидат технических наук, автор семи книг стихов и четырёх прозы, родилась и живёт в Нижнем Новгороде, работает в НПО «Диагностические системы». Член Союза писателей России.

Лауреат премий «Болдинская осень» (2012), журнала «Север» (2012), им. М. Горького (2016), Нижнего Новгорода (2018), золотой лауреат международного конкурса «Её Величество книга!» (Германия, 2016), золотой дипломант VII Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» (2016), дипломант международных конкурсов им. О.Бешенковской (Германия, 2015), им. де Ришелье (2016, 2017), им. Мацуо Басё (2016), премии-ордена им. Кирилла и Мефодия (2016), конкурсов «Лучшие поэты и писатели России» (2013, 2016, 2017), «Современная российская литература (2017), им. М.Цветаевой (2017), вошла в лонг-листер премии им. А.И. Бунина (2011, 2012, 2015), в шорт-лист международной премии им. Ф. Достоевского (2017).

И неминуемо прощанье…

 * * *

Внезапное июльское тепло,
Хотя лишь десять дней —
Как вскрылись почки.
И улицу промыло, как стекло,
И всё короче приходили ночки.
Но отчего-то грусть пришла тайком
И поселилась вот уже с неделю,
И слизывает слёзы языком,
Окутывает пледом на постели,
Хотя уже на улице жара:
Лишь в комнате моей ещё прохлада.
И месяцев — все девять — я ждала
И, как ребёнку, солнышку я рада…
Но грусть пришла на кладбище опять
И обняла дрожащими руками,
Хотя сирени лепесточков пять
Я отыскала, как волшебный камень.
Там каркал ворон что-то про любовь,
Усевшись на заброшенной могиле,
Где дерево сломало ветром вновь,
Хоть прошлый год ещё казалось в силе.
И отвечала самочка ему
Своим совсем не мелодичным пеньем.
И листья жгли, и жизнь текла в дыму,
Хоть полоса была скорей везенья.
И средь кустов там ржавый обелиск
Ронял на землю как бы капли крови,
И, словно гонг, звучал железа лист,
Оторванный от стареньких надгробий.
Там женщина лежала на траве,
Уже зелёной, — и смотрела в небо.
И белый мрамор — будто был в золе,
И ясно было, что никто с ней не был…

 * * *

Весь день в колючках и буграх,
Камнях,
Что натаскало селем.
Мой дом скрипит на всех ветрах
И не похож на чудный терем.
Но мне по-прежнему так люб,
Сильнее, чем в счастливом детстве.
Висит на гвоздике тулуп
С плащом болоньим по соседству.
Висят давно,
Который год. —
Как на рыбалку вышел папа.
И в темноте, как старый крот,
Уткнусь в пальто, почуяв запах:
Он не ушёл ещё родной,
Он пахнет табаком чуть, печкой,
И крепкой каменной стеной,
И тиной, что качала речка.
Дурела я от сигарет,
Тошнило от такого дыма…
Теперь же нюхаю, как след
Собака, еле уловимый…
Он обрывается вот здесь…
И я кружу опять в смятенье.
И дыбом на загривке шерсть…
И дым — как руки привидений.

 * * *

Когда глядишь ты вниз сквозь облака
С той высоты, неведомой до срока,
Где тоже есть, должно быть, луг, река,
Где не ведёт сквозь тернии дорога
К тем звёздам,
Что мерцали, как сердца,
И обещали жизни бесконечность,
Но только после жизни здесь конца,
Когда почую лета быстротечность,
Подай мне знак,
Окликни, приласкай,
Как ветерок, погладь по коже в цыпках. —
Тогда не испугаюсь, видя край,
Но не тяни к себе, смотав всю нитку.

 * * *

Крутится пропеллером ветряк.
Направленье ветра — нынче с юга.
Снова солнце жаркое в гостях.
Жизнь идёт, как водится, по кругу.
Но уже не всё здесь узнаю.
Катерами облюбован берег,
Что стоят, как будто бы в строю.
А моторы нынче — просто звери.
За кормой весёлый веер брызг.
На ватрушке сзади мчится детка —
И такой стоит счастливый визг,
Что дрожит, к воде нагнувшись, ветка…
…И себя почую ветряком,
Что укажет ветра направленье
И проводит свет в холодный дом —
И предметы обрастают тенью.

ОТПУСК НА ДАЧЕ

Снова сердце щемит от потери.
Вот уже день седьмой отпускной.
И заклинило в юность все двери,
Где мечталось легко под сосной.
Залатала и крышу, и руку,
Что поранил запущенный сад.
Год за годом — как будто по кругу,
Словно солнце — опять на закат.
Только сколько уже не вернётся
К этой речке, что мирно бежит…
Жизнь моя, как вьюночек, всё вьётся,
На земле без опоры лежит
И травинки плотней оплетает,
Порываясь махнуть в облака,
Что опять собираются в стаю, —
Глянь: к строке потянулась строка…
…И пригрезились мама и папа,
Молодые.
Качели в саду.
Шишки сосны качают на лапах,
И боюсь: в лопухи упаду.
А качели всё выше и выше… —
…И уже в облаках я парю,
Хоть и знаю, что дождик по крыше,
Он зарядит из них к сентябрю.

 * * *

Посмурнел покосившийся дом.
Половицы скрипят под ногами.
А за лесом раскатистый гром.
В баке первые капли кругами.
Всё уходит, как в землю вода.
Переживший хозяев домишко.
И гудят на ветру провода.
Будто птицы, взлетает бельишко
На верёвке,
Как ветер тугой,
Ударяет наотмашь, с размаха.
И не будет ведь жизни другой.
И никто не восстанет из праха.

 * * *

В предчувствии снега застыл
Вновь город… и света паренья.
Повыпали перья из крыл,
И тихо ушло вдохновенье,
Как будто бы воздух из шин.
Обочина — леса опушка,
Где так далеко до вершин.
Дождём захлебнулась кукушка,
Что целое лето врала
И людям наивным гадала.
Всё, больше птенцов не ждала:
Со стаей на юг улетала.
И кто же вернётся назад
В гнездо,
Что ветрам всем открыто,
Где в облаке скрылся закат
И листьями плачет ракита?

 * * *

И дождик лил под Новый год.
Висели капельки на ёлках.
И жизни шёл привычный ход.
Но сердце — будто на иголках.
Опять украшен город был.
Светодиодные олени
Неслись сквозь выхлопную пыль.
И были скользкими ступени,
Что освещались голубым. —
Подъём наверх, туда, где замок
Казался призраком седым.
Я выйти трусила из рамок.
Мигали звёздочки гирлянд,
Что натянули над дорогой.
И взгляд твой ветром с юга пьян,
Меня окутал, недотрогу.
И снова аленький цветок
Тянуло чудище в ладонях,
Хоть был в снегу уже висок
И с горки мчались годы-кони.
Касались губы-лепестки
Щеки, от измороси влажной.
И сквозь зыбучие пески
Ушло всё то, что было важно…

 * * *

Слезятся яркие огни,
Мигают, словно светофоры.
И так ждала я эти дни,
Когда ход времени нескорый.
Плывут по лужам светлячки,
Мигают в окнах у высоток.
И сквозь зелёные очки
Смотрю на окна, словно соты:
Те налились медком любви,
А те — как чёрные глазницы.
Мелькают огоньки, что дни,
Как в колесе у белки спицы…
Себя обманем,
Хоть раз в год.
Желанье тайно загадаем:
«Чтобы достичь всех-всех высот,
Чтоб не исчезнуть там, за краем,
Где кинут лапы елей вслед,
Где станем, наконец, свободней… —
Туда в один конец билет
И пахнет хвоей новогодней».

 * * *

А в Новый год уже легко
Одной грустить за чашкой чая,
Хоть юность где-то далеко
И гор златых не обещает.
Закрыло улицу окно,
Что в витражах морозной пыли.
Так были счастливы давно,
Что вкус любви почти забыли.
Миг волшебства, полёт огней
И снег в сиреневом свеченье.
Круженье на стене теней
И взглядов пристальных скрещенье.
Глаза закрою.
Окунусь
В то ожиданье чуда в детстве.
К себе ушедшей обернусь,
Пытаясь в добром жить соседстве. —
Ударит память мне под дых,
Что годы катят в санках с горки,
Виляя средь кустов седых,
К той ледяной и хрупкой корке.

 * * *

Январь всерьёз заплакал поутру.
Стирает грим с деревьев ветер с юга.
И я слезинку шалую сотру,
Что не любить нам, видимо, друг друга.
Сошлись орбиты одиночеств двух —
И каждый дальше движется устало:
Несёт нас,
Будто майский ветер — пух.
И снежный ком я в горле вновь скатала.
Не выкрикну,
Тебя не позову…
И колет сердце иглами мороза,
Хоть по ручьям корабликом плыву,
Приняв непотопляемую позу.
Я знаю:
Скоро встанет снова лёд,
И до весны — совсем ещё не скоро.
А жизнь под горку днём за днём идёт,
И на дороге скользкой нет затора.

 * * *

Зачем тебе мой мир,
Где я росла,
Где все когда-то были молодые?
Тот мир — он из костра давно зола,
И люди из него уж неживые.
Ты их не знал.
Не помнил, не любил.
Качаются здесь в доме половицы.
Как скоро же, мой милый, ты забыл,
Как целовал ты ямку над ключицей.
Случайно зацепилась, как репей,
Но отодрал — и бросил на дорогу,
Где пух лежал со старых тополей.
Я обрастала пухом хоть немного.
Колючки приодела в скромный мех
И стала вся воздушная, как вата.
Но у мужчин мне не грозил я успех
И плечи всё сутулила покато,
Готовилась к поклону всё земле,
Что приютила тех,
Кого любила.
…Ты был ленив.
С морщинкой на челе.
И не искал себе, старея, тыла.

 * * *

И первые в конце зимы морозы
Напомнят: всё приходит, что должно.
И с высоты заснеженной откоса
Лишь белое увижу полотно.
Нет берегов,
Нет русла…
Только поле…
Никто не видит,
Как течёт вода.
Вот так и мы — сжимаем рот от боли,
Но на лице от чувства — ни следа.
Всё там внутри,
Под панцирем из льдины.
Там подо льдом всегда бежит река,
Что всё же к лету упадёт с плотины
И отразит, качая, облака…
Всё вскроется.
Всему черёд свой будет…
И как любовь ты в сердце не таи,
Не уверяй других в своей остуде,
Она задышит паром от земли…

 * * *

Как младенец,
Кричит телефон,
Надрывается истовым плачем.
Стены в доме, как будто картон.
Слышен сдавленный шёпот, горячий.
Ты ответил, что скоро придёшь
И расскажешь о дне, что удался.
В пальцах рук чуть заметная дрожь —
Будто виброзвонок передался.
Ты вернёшься ко мне, в темноту,
Долистать безответные губы.
Долистаешь себе на беду… —
И увидишь, что ночи — на убыль…
И услышишь капель за окном —
Будто кран, надрывающий душу…
…И всё дальше отходит твой дом,
Как маяк, что слезится на суше.

 * * *

Ночной мороз под солнцем отступил.
И оседают нехотя сугробы.
И ты чужой, но сердцу очень мил.
И шаг один до ветряной хворобы.
Я обхожу тихонько стороной
Тебя, как набегающую лужу.
Я знаю: ты потянешься домой,
Как только позовут тебя на ужин.
Oрбитам разным нынче не совпасть.
Зачем же тянешь жаркие ладони?
И дышит, как собака, часто страсть.
Ещё прыжок, устала от погони.
Она глядит в ослепшие глаза
И лижет языком глаза и руки,
Соседская на привязи гроза,
Верёвку перегрызшая от скуки.
То всё весна…
Ручьёв водоворот,
Что к ночи застывает от мороза.
От перемены мартовских погод
Дрожат на ветках радужные слёзы…
А ночью ветки тихо зазвенят,
Закованные в панцирь как хрустальный.
И буду слушать музыкальный ряд
И думать о дороге слишком дальней.

 * * *

Майское непрочное тепло,
Будто шаль из шёлка греет плечи.
Белым снегом пуха намело,
Но ещё, конечно же, не вечер.

Солнечные лучики ловлю,
Как котёнок, тычусь в ветер слепо.
Я тебя немножечко люблю,
Хоть надежда на очаг нелепа.
Паутинки тоненькая нить
Протянулась между клейких листьев.
Как ракушка, я учусь хранить
Рокот моря среди грустных мыслей.
Плещется волна из той весны,
Что накрыла разом с головою.
Туфли жмут и мне опять тесны.
И боюсь июльского я зноя.

 * * *

Под водой показались кувшинки.
На полметра упала вода.
Пух летит с тополей, как снежинки.
Распушилась в траве резеда.
Всё приходит в июльское русло.
Половодью чувств — время апрель.
Не от этого ль мне в лете грустно,
Ведь пора миновала потерь? —
Все остались кто в роще, кто в поле.
Так зачем половодье — не в срок?
Словно голубь почтовый на воле,
Память в перьях зажатый листок
Тащит к дому,
Где лучики света
Проливались сквозь щели в стене.
Возвращаться — плохая примета, —
Словно к зубу больному в десне…
Показалось:
Любовь распускалась
И чужой становился родным:
Коротать бы с тобой вместе старость…
…Но с жарой испарился сей дым.

 * * *

А эту грозу стороной пронесло,
Хоть небо некрозно чернело;
Упёрлось с размаху в опоку весло;
Как скалы взрывали, гремело;
И молния рядом с небес сорвалась. —
Деревья огнём опалила.
…Вот так же гремучая вспыхнула страсть,
Подняв, как нечистая сила,
Как смерч, что летал над землёй высоко.
И рай обещали разряды.
Казалось, что дождь слёзы смоет легко,
Разрушатся селем преграды.
Ломало деревья
И гнуло кусты.
И ёжилась речка в смятенье.
…Но вскинулись радуги в небе мосты:
По ним не пройти без паденья.

 * * *

Травинку трогаю губами
И лист в ворсинках весь резной.
Река опять стучит зубами
О берег мелкою волной.
Как будто губ моих коснулся
И нежность выдохнул в меня,
Когда из снов цветных вернулся,
Себя за холодность виня.
И я ответила касаньем
Метёлки, той, что лисий хвост.
И это робкое свиданье
Меж нами выстроило мост.
Но снова ты со мной не рядом.
Как клочья писем — облака.
Я провожаю лёт их взглядом.
И тает радуги дуга.

 * * *

Опять средь зарослей травы
Смотрю на жёлтые кувшинки:
К воде не клонят головы,
Растут, как будто на пружинке,
Всегда в воде и над водой,
Упрямо тянут шеи к солнцу.
…Год пролетел,
Как я с тобой,
Мой лучик света сквозь оконце…
Средь туч, нависших, как ватин,
Тяжёлый, мокрый, в грязных пятнах,
Как клочья спутанных седин,
Лоскут мой ясный и понятный!
…Но я плыву куда-то вдаль,
Туда, где церковь под горою…
И в волны кутаюсь, как в шаль,
И берегусь от взгляда-зноя.

 * * *

Водою чистой поманил
Там, где теченье в омут сносит,
Где выплыть не хватает сил,
Ведь за порогом дышит осень.
Там жёлтый сыпется песок,
Скользит меж пальцев, как минуты.
И от любви на волосок
Вдруг испугаюсь в сердце смуты.
Я вспомню детство.
Живы все.
Заглох мотор,
В косу уткнувшись.
И в этой светлой полосе
Иду по дну, не окунувшись.
Всю речку вброд.
И снова мель…
И вёсла шкрябают по илу.
Всё унеслось,
Как смыл всё сель.
Остались во поле могилы.

 * * *

И неминуемо прощанье.
Вокзала мутные огни.
Я не поверю в обещанье,
Что возвратятся эти дни. —
Отчалят, словно скорый поезд,
Вспоров, как рыбе брюхо, ночь.
И я, конечно, успокоюсь,
Хоть годы катят, катят прочь.
Тебя почти что позабуду…
Лишь только будет иногда,
Как сквозь оконную остуду
Всплывать лицо,
Как глыба льда,
Что половодьем оторвало,
Прибило к берегу на миг —
И снова ветром отогнало,
Оставив в сердце зыбкий блик.

 * * *

Мой голос сдержан до предела,
И в горле плавятся слова.
Твой взгляд обжёг немое тело —
И кругом, кругом голова…
Во рту от зноя пересохло,
А в глубину бурил родник.
И хоть в зеркальных был ты стёклах,
Но луч один ко мне проник. —
Как спица тонкая кольнула,
До сердца дотянувшись вмиг. —
Сквозь звуки уличного гула
Не долетел из сердца крик.
…Как ключ хрустальный в тёмной роще
Журчала чистая вода,
Себе торила путь на ощупь:
«Он твой последний, навсегда!»

 * * *

Вечерний город: гуще тени,
На золотое небо тушь.
К реке оттаяли ступени.
Я отхожу от зимних стуж.
Опять весна,
Хоть ветер дует
И кулачком стучится в грудь,
Как будто к городу ревнует
И хочет всё перевернуть.
И примагничен взгляд мой светом,
Что поджигает шпили крыш.
И веет быстротечным летом,
И в мыслях в нём уже паришь.
И в полнолунье ждёшь свиданья
С листвой — как углем по стене,
Дрожащей…
И одно желанье,
Что ты наклонишься ко мне.

 * * *

Доделывают лестницу к реке,
Ведущую с горы крутой и скользкой.
Прилаживают досочку к доске.
А мы спускались по тропинке сколько?
Здесь ежевикой набивали рот,
Царапая искусанные ноги.
Здесь я кропала в тоненький блокнот
Стихи о том,
Что на реке — пороги
И бьют ключи с холодной глубины,
Когда плывёшь по солнечной дорожке.
Так впереди, казалось, дни длинны,
Что ягод сладких наберёшь лукошко.
Мостила жизнь:
Досочка за доской,
Как лестницу, ведущую с откоса.
Но перекошен тот ступенек строй:
По ним спускались дождики и грозы.

 * * *

Тащит тучи опять из-за Волги,
Будто день собирает птиц в клин.
В небе молния, словно иголка:
То сверкнёт,
То нырнёт под ватин.
Громыхает всё ближе,
Как взрывы…
И зачем я сижу на реке,
Вспоминаю тот отпуск счастливый,
Где учились гадать по руке?
Нагадал мне любовь и дорогу,
Ум и жизнь как дорога в пыли.
И сбылось из того — так немного…
Тянет сыростью здесь от земли.
И сижу, этот запах вдыхая,
И боюсь так к нему привыкать:
Волглый запах последнего края,
Где так жёстка и узка кровать.

 * * *

Я больше не боюсь
Звенящей тишины,
Поющей, как комар,
Облюбовавший плоть.
И кажется уже:
Мне люди не нужны.
А одиноко как —
То видит лишь господь…
Не встречен, не сбылось…
Прокручиваю сны.
И ёж, случайный гость,
Вдруг зашуршит из тьмы,
Затопает к крыльцу,
Как будто человек,
Чей путь пришёл к концу —
И надо на ночлег.
И сердце упадёт,
Как камешек с горы,
Что кто-то в дверь войдёт
Из сырости, из мглы…

 * * *

Мне не нужен никто.
Проживу, я привыкла,
Только если бы кто-то дышал за стеной,
Только если бы утром будила улыбка,
Расцветала с утра, как цветок голубой:
Звать «цикорий», как помню,
Растёт по полянам;
Кто б ночами подсвечивал тьму, как табак, —
Голова кругом шла б от такого дурмана
И не видела б вовсе, что в будущем мрак.
Пусть кряхтят половицы
И кто-то вздыхает.
Можно просто уткнуться в плечо головой,
Чтобы за руку взяли у самого края
И, как в детстве, вели, утешая, домой.

 * * *

Стареют яблоки и сливы,
В наростах плесени стоят.
Я здесь была такой счастливой,
В жасмин закутавшись до пят.
Пуст дом.
Не дразнят мыши кошек:
Ушли туда, где веселей
И больше вкусных хлебных крошек.
Тих скрип расхристанных дверей.
Стучат здесь яблоки по крыше.
Играет ими ветер тут,
Как погремушки их колышет.
А за забором мусор жгут.
И тащит дымом, гарью, тленом.
И воздух в ком горчащий свит.
И на реке гудит сирена,
Как мчится доктор Айболит. —
Опять угнать хотели лодку…
И дышат звёзды, словно ёж,
Колючие,
Как в горле водка,
Что на поминках глушит дрожь.

 * * *

Живёшь в раю.
Меня всё так же любишь.
Живой приходишь в снах на полчаса,
Но в сад наш ты не спустишься, не ступишь,
Услышав здесь родные голоса.
Тебе другие птицы серенады
Выводят в экзотическом саду,
И зазывают в озеро наяды,
Что видела в горячечном бреду,
Но и тогда не поддалась на чары,
Но села в лодку,
Ту, где грёб Харон.
…Я память, словно струны у гитары,
Тревожу, но беру неверный тон,
Хоть он высок,
Как коршуна паренье.
Хотела б верить:
Видишь с высоты,
Как я пишу в слезах стихотворенье
И в зеркале нашла твои черты.

 * * *

Июнь пришёл —
И дунул снегом…
И поломал деревьев строй.
И я, уставшая от бега,
Взираю с грустью на разбой:
Вот перевёрнутая тумба,
Вот крыши лист сирень примял,
И в ветках тополя
Вся клумба,
В синь неба в потолке прогал
У той кафешке возле парка,
Где про любовь мне говорил,
И битых стёкол рядом свалка,
И визг надрывный бензопил. —
Всё уберут…
И солнце глянет,
Снежинки слижет языком;
И чувство, что бегу по грани
И путь уже давно знаком;
И страх,
Что вмиг перевернётся
Весь дом,
Как из колоды карт;
Тщету со временем бороться,
Когда оно пришло в азарт…

 * * *

Майское спокойное тепло.
Тополя уже бросают тени.
И пускает зайчиков стекло
Погулять на серые ступени.
Я боюсь их весом раздавить,
Но они запрыгнули на туфли.
И как будто золотую нить
Тереблю, учась играть на гуслях.
Подставляю солнышку лицо,
Жмурюсь от нахлынувшего света.
На руке повисло пальтецо.
И в затылок дышит жарко лето…
Только воздух чуть горчит дымком
От костров, где листья жгут сухие, —
И осенним тянет сквозняком
Сквозь деревья жалкие, нагие…
…И от нас останется дымок,
Горьковатый в воздухе весеннем,
И тетрадки в росписи из строк —
Перед тем, как кануть в ночь, в забвенье.

 * * *

Первая проклюнулась трава.
Зеленеет коврик на пригорке.
И кружится плавно голова,
Словно в детстве где-то на задворках,
На качелях,
Где акаций куст
И черёмух дебри распушились.
Запах сладкий, приторный, так густ!
Как же быстро жизнь почти прожили!
Облетела —
Как весенний цвет,
Что сожрал проклятый долгоносик.
Не замедлить эскалатор лет,
Что тебя
К корням кустов уносит…