Юрий Моор-Мурадов | Дружба

Из сборника «Сто рассказов о любви»

Просьба Софии была неожиданной и поставила Алекса в неловкое положение. Вообще-то любая просьба от человека, которого знаешь только по Фейсбуку, должна насторожить и вызвать у тебя одно желание: отдружиться и забыть. Но София была не обычным (точнее, необычным) ФБ-другом. Она единственная понимала каждое его слово. Не проходило дня, чтобы они не обменялись репликами, порой их переписка длилась по часу. С ней было интересно – глубоко образованная, остроумная, предельно тактичная. Иногда легко подшутит над ним, часто выступает в его защиту – когда кто-то наезжает. Среди моря вторичного, пошлого, банального ее острые реплики были глотком свежего воздуха.

Многие ФБ-собеседники не понимали намеков Алекса, его ассоциаций; ему нравилось, как Софья вместо него терпеливо объясняла менее начитанным друзьям, что́ он имел в виду своей шуткой. Приводила нужную цитату, ссылку на какой-то исторический факт, вместо него доказывала такому назойливому спорщику, что ошибается именно он – в написании слова, в трактовке выражения, в переводе. Не друг, а находка.

Как-то на странице Алекса разгорелся спор о деве Марии, она выдала цитату из Марка Твена: «К тому времени, когда христианство взяло непорочное зачатие на вооружение, оно уже было затерто до дыр другими религиями».

Подтрунивала над теми, кто писал «ни за что» через «не», «власть предержащие» вместо «власти предержащие», путал «одел» и «надел». Несколько раз похвалила Алекса за редкую в век Интернета грамотность.

Легко выдавала перлы типа: «Самая сильная борьба во мне – это борьба моего чувства юмора с моим чувством такта».

Одного циника срезала: «После каждого вашего обращения ко мне у меня в комнате пахнет серой».

Другой даме написала: «Вы лайки раздаете, как на балалайке играете».

Однажды кто-то процитировал Алексу слова слепого певца и композитора Стиви Уандера: «Мне кажется, что быть слепым – это дар Божий, я, наверное, не продержался бы и минуты, если бы увидел мир, который существует вокруг». Алекс написал: «Дайте ему послушать арию Водемона из «Иоланты» Чайковского». Что тут началось! Поток упреков в его адрес – ничего он не понимает в музыке вообще, в Чайковском в особенности, а творчество Уандера ему вообще недоступно. Вакханалия длилась час, потом София зашла в Фейсбук, увидела это безобразие и быстро навела порядок. «Какие же вы все необразованные дураки! – заявила без околичностей. – Вы хотя бы раз слышали оперу «Иоланта»? Он имел в виду не музыку, а слова арии «Чудный дар природы вечной», восхваляющей зрение». И все сразу умолкли.

Как-то Алекс особенно изящно срезал остротой одну назойливую даму. София написала ему: «Шапо!» Алекс тут же отреагировал: «Спасибо этой шапокляк, что дает возможность подшучивать над ней».

На замечание Алекса, что он питает слабость к сентиментальным фильмам, она тут же спросила: «Чем вы эту слабость питаете?»

В другой раз она написала, что взяла себя в руки и не будет больше горячиться. Он ответил: «Но перед тем, как взять себя в руки, вы их, конечно, вымыли с мылом? А то иногда пороешься в ФБ – и хоть святых выноси».

Так вот они и изощрялись, козыряя друг перед другом своим остроумием.

Написал Алекс на днях что-то про Лукуллов пир – Софья откликнулась: «Как бы этот пир не обернулся Пирровой победой для вашей фигуры».

Алекс хмыкнул саркастически: под ней самой, конечно, напольные весы кряхтят, вот и реагирует болезненно на упоминание о пышных застольях. На диетах, небось, безвылазно сидит. Именно страдающие избыточным весом чаще всего и не ставят своих снимков в Фейсбуке – у Софии в профильном окошке поселилась кошечка. Миленькая. Наверное, любимица хозяйки – София время от времени выставляет ее фотографии у себя. Снимки самой – никогда. И Алекс не знает, как эта София выглядит. Можно побиться об заклад, что это – грузная старуха с провалившимся беззубым ртом.

При всей такой дружбе и полном взаимопонимании Алекс чуточку побаивался острого языка и острого взгляда Софии. Было не раз, когда она ставила его в смешное положение. Правда, каждый раз потом просила прощения.

Получив утром извещение от Фейсбука, что у Софии день рождения, Алекс сразу написал ей неофициальное, теплое поздравление. И она ответила не сухо.

Ближе к обеду у них, как это нередко бывает, завязался увлекательный диалог под его публикацией о полицейских подозрениях в адрес одного министра. «Нужно делать ставку на профессионализм следователей», – тиснула София. «Но важнее всего – очная ставка», – сострил в ответ он.

И вот тут-то и последовало это приглашение. Она написала: «Кстати – очная ставка; сейчас напишу вам в личку».

На экран компьютера выпрыгнуло окошко с личным сообщением от нее. «Кстати – очная ставка. Нет желания наконец-то развиртуализироваться, встретиться лично? На часик?»

Вот те на.

Напоминая о дне рождения, Фейсбук не уточнил, сколько же София отмечает. Но Алекс легко выяснит ее возраст. Коварный Цукерберг хотя и обещает, что никто этого не узнает, если вы выберете вариант: «Год рождения вижу только я» – но на деле выдает его всем. Нужно по странице такого таинственного друга спуститься вниз, к началу начал. Самая первая снизу строка будет: «Публикации за такой-то год» – и вот это и есть год рождения человека.

Алекс не мешкая зашел на страницу Софии. Текста у нее было немного; быстро долистал до самого низа, до строки: «Публикации за такой-то год». Та-ак, выходит, Софья на 7 лет старше него. Ей сегодня шестьдесят. Спасибо – не 80. Юбилей, короче. Она одинока, в этот день ей хочется пообщаться с кем-нибудь живым, желание понятное.

Но ничего себе перспектива – свидание с массивной старухой.

И вообще, что это за блажь – просить о личной встрече!

Как теперь отказаться? Под каким предлогом? И день как назло выходной, не соврешь, что не получится с работы отпроситься!

Впрочем, зря он распаляется. Просьба скромная: «На часик». Ладно, неудобно отказаться. Это же какую обиду нанесешь. Будем считать это благотворительностью, шефской помощью нуждающимся. Час – это недолго, пошутим, попьем кофе и разойдемся. Раз уж у нее юбилей. А вообще интересно пообщаться вживую с такой мудрой женщиной.

«Можно», – написал он коротко и сухо; чтобы не создалось впечатление, что идея привела его в восторг. Грудь распирала гордость от проявляемого великодушия.

Алекс снова зашел на ее страницу. Никаких подробностей не было и в ее профиле: профессия там, чем занимается, муж-дети. Только написано, что родом из Санкт-Петербурга и сейчас живет в Тель-Авиве. Но и это ни о чем не говорит. Многие, живущие в городах-спутниках – Холоне, Бат-Яме, Петах-Тикве – для форсу пишут: «Тель-Авив». Про Санкт-Петербург можно поверить. Хотя вернее было бы написать «Ленинград».

«Кафе «Ротонда» в Доме оперы на берегу моря. Пять вечера. Устраивает?»

Устраивает.

****

Постарался приехать ровно в пять. Привез и подарок. Она в прошлом пару раз цитировала трогательные строки Заболоцкого, а у него есть книжка его стихов. Будет рада.

Кафе пустовало. Только у левой стены за столиком сидела молодая женщина с чашкой кофе, высматривая что-то в своем смартфоне.

Алекс прошел вглубь, сел лицом к дверям – чтобы предупредительно встать навстречу входящей Софии.

Бросил взгляд на женщину за столиком – заметил, что и она смотрит на него с интересом.

Хм… И вот сейчас на глазах у явно заинтересовавшейся им молодой женщины к нему на рандеву придет эта София…

Может, молодая незнакомка поймет, что это не любовное свидание, а деловая встреча. При других обстоятельствах можно было бы попытаться с ней заговорить.

Женщина продолжала смотреть и улыбаться. Потом вдруг встала – чашка с кофе в одной руке, смартфон в другой – подошла к нему. Белая блузка с рюшками, коричневая плиссированная юбка почти до пола. Если и выше полутора метров – то ненамного. Стоит, ни слова. Смотрит, улыбается.

У него мелькнула сумасшедшая мысль, но он тут же отринул ее. Она?! Нет. Должна прийти шестидесятилетняя старушенция с таким лицом, что стыдно поставить на Фейсбук.

– Не догадались, что это у меня день рождения? – сказала.

Только теперь он сообразил, что нужно встать.

– София!

– Алекс. Это Саша или Алеша?

– Саша. Зато вы меня сразу узнали, – он от растерянности не знал, что еще сказать.

– А вы молодец, поступили честно – вам столько лет, сколько на снимке, – и опять усмехнулась.

– А зачем мне лгать? Не невеста.

Неужели его теория о нижней строке в Фейсбуке – ложная? София тоже хороша! Почему поставила в профиль кошечку? Вполне даже симпатичная женщина. Другая заколебала бы своими улыбками на фоне разных памятников или пейзажей.

Он отодвинул стул, чтобы она могла сесть, опустился рядом, вручил сборник.

– С днем рождения.

Книга ее действительно обрадовала.

– Я на вас уже пять минут пялюсь – неужели не догадались? Или вы привыкли, что незнакомые женщины в кафе смотрят на вас и призывно улыбаются?

Она думает – она была призывной? Эта ее насмешливая улыбка?

– Нет, я просто не ожидал увидеть…

– Вы ожидали увидеть кошечку?

Оба рассмеялись. Хоть бы она не догадалась, какой Алекс ее себе представлял! К прежнему тайному страху перед ее острым языком и обширными знаниями, добавилось еще и понятная робость от общения с симпатичной стильной женщины.

– Признайтесь, – упрекнул, – вы сами ввели в заблуждение этим животным на профиле.

– Вы не любите кошек?

– Нет, нет, люблю. Ставлю лайки. Можете проверить.

– Да, я знаю, моей Мике вы ставите. Прощаю, – сказала великодушно.

У Софии была замечательная добрая улыбка. Красавицей не назовешь, но лицо приятное. Вблизи было видно, что она старше сорока. Тонкая сеть морщинок у серых глаз только прибавляла милоты.

Худощавая, не сутулится. Короткая прическа.

– Почему вы не поставили свою фотографию?

– Но кошка симпатичная.

– И вы далеко не уродина.

– Правда? Не льстите. Я знаю, что нефотогеничная. Раньше еще хуже было – у меня всегда был маленький курносый нос и щеки выдающиеся, я выглядела глупой и смешной. В школе меня дразнили хрюшкой. К старости щеки опали, нос, как у всех, вырос немного и опустился, и я уже не похожа на поросеночка. Был бы нос изначально прямой – сейчас висел бы крючком.

Она сказала – к старости!

– Ну, какие наши годы… – пробормотал Алекс.

– Какие-никакие – а уже иду на пенсию.

– Как – на пенсию? – у него отвисла челюсть.

– Да, нам предложили выйти на два года раньше, в шестьдесят.

– Шестьдесят?!

– Ну да. У меня юбилей. Вот и попросила вас прийти, скрасить эту грустную дату.

– Но вы не выглядите на шестьдесят!

– Это из-за того, что я тощая. Всю жизнь была такая – скорее угловатый подросток, чем женщина. А теперь – сухонькая старушка.

Софья вздохнула.

– Я бы назвал вас – некрупная женщина. Это то, что видно со стороны.

– Ну, может со стороны.

– Вы не в Мосаде служили? – почему-то ляпнул все еще не пришедший в себя Алекс.

– Нет. В биологической лаборатории. Скучная работа, сбежала, как только разрешили.

В кафе зашла женщина с охапкой алых роз на длинных стеблях, завернутых по одному в целлофан. Алекс подозвал ее, купил Софии один цветок.

– Спасибо. Честно – мне никогда никто не покупал цветы. Приходили иногда домой с букетом, но вот так, на улице или в кафе… Тронута.

– Могу я заказать бутылку вина? – сказал Алекс, делая знак официанту.

– Конечно, только заплачу я.

– Нет, кто предложил – тот и платит.

– Это мой день рождения, мне решать, – отрезала тоном, не допускающим возражений.

Вместе выбрали молодое сухое каберне.

Пили вино, она немного рассказала о своей лаборатории, которая выдавала лицензии на импорт продуктов.

Он рассказал о своей работе системным администратором в крупной страховой компании.

Это лицо с ироничной, но доброй улыбкой удивительно сочеталось с ее шутками в Фейсбуке. Поэтому возникло ощущение, что они знакомы много лет. Он сказал ей это.

– Не поверите – мне тоже кажется, что мы знакомы всю жизнь. Я ведь в Фейсбуке почти только с вами и переписываюсь. С другими опасно сближаться – уже через пару часов предлагают скрестить ноги.

Тем временем официанты сдвинули к середине зала несколько столов, накрыли скатертями, принялись расставлять тарелки, приборы.

– Это не вам готовят? – спросил Алекс.

– Нет, что вы. Я и знакомых столько не наберу.

Ясно, что сейчас придет шумная компания, и здесь нельзя будет спокойно поговорить.

– Your place or my place? – спросила, прищурив испытывающе глаза.

– Я бы предпочел у вас – у меня не убрано.

– Можно. Только забираем бутылку с собой.

– А где вы живете?

– В этом же здании, на 16-м этаже.

Вот оно что! Потому она и пришла сюда первой – ей всего-то нужно было по лифту спуститься! Сейчас еще выяснится, что она – богатая: в этом здании жилье стоит бешеных денег.

Квартира оказалась очень скромной – небольшой зал с кухней в углу и спальня. Зато из зала открывался великолепный вид на море.

– Бухнула в нее все свои сбережения, – сказала София, поймав его восхищенный взгляд.

Из комнаты вышла грациозная кошечка, – та, что красовалась на странице Фейсбуке. Подошла, потерлась о его ноги.

– Ты посмотри! – удивленно воскликнула София. – Обычно Мика прячется от чужих.

– У сестры есть котик, утром я навещал своих племянников, наверное, его запах остался на моих брюках, – высказал предположение Алекс.

– Вы же хотите спросить, почему я живу одна? – сказала Софья. Не дожидаясь подтверждения, рассказала: – Была замужем – всего полгода, сто лет назад. Муж очень скоро объелся груш. Есть сын, тоже Саша, ему 35, живет в Эйлате. Потом было несколько коротких романов. Сейчас совсем одна. Не держатся мужчины возле меня. Вот и вся моя биография. Ну, хватит болтать. Давайте допьем вино.

Она поставила на столик у окна два бокала, принесла из холодильника сыр.

– Это особый, из Испании. Летом была там. Здесь такого нет. К этому вину подойдет.

Они пили каберне, закусывали особым сыром, любовались на спускающееся в море сквозь розовые облака огромное желто-красное солнце.

В этот момент в открытое окно влетел воробушек.

Алекс инстинктивно протянул руки – и птица оказалась у него в ладонях, затрепетала. Алекс мягко держал ее, сам удивленный тем, что ему удалось ее поймать. Сказал смотревшей на это с изумленными глазами Софье:

– Не знаю, как получилось! Я никогда в жизни не ловил птиц – ни руками, ни силками!

Встал, подошел к окну и выпустил трепыхавшегося в его ладонях воробья на волю. Тот взмыл в небо.

Вздохнул облегченно. Еще не хватало, чтобы птичка покалечилась у него в руках!

Вернулся к Софии, все еще смотревшей ошеломленно.

Наклонился, приблизил свои губы к ее.

– Если б я знала, что вы меня поцелуете… – произнесла негромко Софья.

– Я не собираюсь вас целовать, – перебил ее Алекс. – Я хочу, чтобы вы́ меня поцеловали.

– …не стала бы есть сыр, – завершила свою фразу женщина.

– Почему это мешает?

– Ну, запах…

– Никакого запаха нет. Я тоже ел этот гишпанский деликатес.

Он прикоснулся к ее губам, раздвинул их кончиком языка. Осмелев, она стала целовать его, сначала нежно, потом сильнее. Оторвавшись, сказала:

– Вот не думала, что это будет самый лучший день рождения в моей жизни.

– Погоди, это еще не все.

Алекс наконец-то преодолел свою робость перед Софией. Он понял, что эта язвительная, высокомерная женщина теряет всю свою уверенность, когда дело доходит до интимных отношений; они вступили в ту сферу, где он сможет вести и многому ее научить.

Алекс нащупал пуговицу на ее белой блузке. София схватила его за руку.

– Нет, нет!

– Это не будет больно, – пошутил он.

Она оттолкнула его руку, поправила блузку.

– Я всегда ношу такие рюшки.

– Ну и что?

– Потому что у меня очень маленькая грудь.

– Прекрасно. Но посмотреть на нее можно?

Он настойчиво отвел ее руку, расстегнул блузку, потом бюстгальтер. Ее взору предстали два холмика действительно небольших размеров, но вовсе не то, что он ожидал увидеть, не два прыщика, которых стоило бы стыдиться. Они были упругие, по размеру пропорциональные ее фигуре. Груди побольше уже смотрелись бы на ней некрасиво.

– У тебя нормальная грудь, и нечего комплексовать. Даже красивая. Не кормила своего сына?

– Он через месяц сам отказался.

– За одно это ты должна его всю жизнь благодарить.

– Но вам же подавай футбольные мячи.

– С чего ты взяла?

– Это всем известно. Я же вижу, как мужчины на улице провожают вожделенными взглядами женщин с пышным бюстом.

– Это очумелые взгляды. Мячи нужны только извращенцам. Нормальные мужчины любят небольшие. Вот такие.

Он решительно, снял с нее блузку, нащупал молнию на юбке. Опять она испуганно схватила его руку.

– Что у тебя еще маленькое? – спросил он с насмешкой.

Софья без слов хлопнула себя по бедрам, глядя на него широко раскрытыми виноватыми глазами.

Повторилась та же история – ему пришлось объяснять, что это только мужчины из анекдотов любят женский лошадиный круп.

Юбка скользнула вниз, следом – тонкие трусики с кружевами. И вот она стоит перед ним совершенно обнаженная. Мраморная кожа; не обвисшая – именно потому, что маленькая – попка, ровные ножки.

– «Да в плепорцию везде…» – заключил Алекс ревизию.

Умница, сразу угадала:

– Козьма Прутков.

София не было худой, то, что называется «кожа да кости». Просто кость у Софии тонкая, а так она довольно справная. Миниатюрная женщина с идеальными пропорциями. Модель для скульпторов малой формы эпохи Возрождения.

– Ну, видишь, какая я?

Она все еще считает себя непривлекательной.

– Вижу, что красива.

– Не получится у тебя. Я знаю себе цену. Я все время была серой мышкой рядом с красавицами – в школе, в институте… Муж от такой замухрышки сбежал к блондинке с большой попой.

Алекс провел рукой по ее груди, по животу, скользнул ладонью между бедер. Женщина закрыла глаза – ей были приятны эти прикосновения, они возбуждали ее – как и его. Сомкнув веки, она удивительным образом стала намного женственнее. Видимо, всегда насмешливый ироничный взгляд ее серых глаз мешал воспринимать ее желанной.

Алекс поднял женщину на руки и понес в спальню. Нес так, как четверть часа назад – воробушка в ладонях: нежно, заботливо. Нет, нет, он никогда не сделает ей больно.

Еще до личного знакомства, из-за переписки она полностью доверилась ему, увидела в нем своего рыцаря – и он не может ее разочаровать.

Опустил осторожно на кровать. София лежала, закрыв лицо ладонями. Стеснительная шестидесятилетняя маленькая женщина с привлекательной фигурой.

Алекс вспомнил, что в заочном общении София ни разу не коснулась темы секса, и ни разу не ответила на его реплику с сексуальным подтекстом. При всем ее насмешливом отношении к любому другому вопросу. Это бывает, когда у человека есть какая-то проблема с этим – физическая или психическая.

– Что-то еще мешает тебе расслабиться?

Не отрывая ладоней от глаз, она прошептала:

– Да.

– Ну? Что еще? Я знаю, что ты не тайный мужчина, у тебя есть сын.

Она схватила его за руку, посадила на кровать рядом с собой.

– У меня было очень мало мужчин. Они быстро уходили от меня. Из-за этого.

– Из-за чего? Мне уже не терпится узнать.

– У меня очень тесное то, куда вас всех тянет.

Он рассмеялся.

– И почему это – недостаток?

– Ну, вам нужна большая…

– Нет! Все наоборот! Ты описываешь идеальную женщину! У этих твоих мужчин так тесно в голове, что мозги уже не поместились, – сказал Алекс. – Расслабься. Когда женщина с мужчиной, который ей нравится, она становится такой, какой ему нужно.

– Правда?

– Правда. Я тебе нравлюсь?

– Безумно. Разве иначе я осмелилась бы просить о свидании?

– Я знаю один рецепт от такой беды. Я сделаю это – и ты станешь самой прекрасной любовницей в мире.

София не врала, что он ей нравится – под его ласками она сначала стыдливо дрожала, но очень скоро раскрепостилась. Испугалась на мгновение, почувствовав его губы в непривычном месте, против воли расслабилась, и все у них получилось замечательно.

***

Потом они снова сидели у окна в салоне; не зажигая света, любовались огнями на набережной и морем, по темным волнам которого время от времени пробегал луч прожектора береговой охраны.

Он поглядывал на Софию, накинувшую легкий халат. Понятно, почему она одинока. Обычных мужчин пугает ее острый, насмешливый ум, а кроме того, она сама нетерпима к глупым людям. Если добавить сюда то, что она считает себя сексуально непривлекательной…

София подняла на него свои серые глаза, в которых читалась благодарность и восхищение его постельными талантами.

– Знаешь, даже если ты больше не захочешь со мной…

Он приложил палец к ее губам. Она, конечно, сейчас скажет какую-нибудь глупость типа: «Спасибо и за этот вечер».

– Мы очень скоро встретимся снова.

Она прижалась к нему плечом.

Сказать ей, что она – сокровище, что еще долго будет желанной для мужчин на десять, а то на двадцать лет моложе себя? Это ей как компенсация за те годы в молодости, когда ее воспринимали как заморыша.

Нет, лучше не будет он этого ей не говорить. Пусть она думает, что он единственный в мире, кто сходит по ней с ума.

Юрий Моор-Мурадов

Август 2018

yuramedia@gmail.com