Дмитрий БИРМАН | О Любви

О ЛЮБВИ

В смутные времена, из глубины души поднимаются злоба и отчаяние, или любовь и надежда.
У кого как. Происходит это независимо от нас.
Подсознание защищает от личного безумия, вне зависимости от того, куда катится мир.
Мои подсознание и душа спасают разум от разрушения надеждой на победу Любви.

***

По божьей, похоже, милости,
а может, усмешке дьявола,
ко мне ты спустилась, милая,
в момент совершенно адовый.

Пока в облаках сиреневых
закат, догорая, мучился,
я думал – пришло прозрение,
все точно теперь получится.

Сжимались сосуды в ниточку,
в виски било сердце молотом,
и я за твою улыбочку
отдал бы любое золото.

Мне пела песню охрипшую
судьба, под шарманку нищего,
и карты сдавала, подпившая,
мне жизнь, на бумагу писчую.

Я видел – карты крапленые,
но шел ва-банк опрометчиво,
а что нам, когда мы влюбленные
терять-то особо нечего!

Терять-то лишь небо полынное,
да пух одуванчика белого,
да размышленье постылое:
было ли что-то,
не было…

***

Любовная бессонница,
под утро зыбкий сон,
томление в груди
и шелк чуть влажной кожи,
пластинка все звучит,
и старый патефон
все крутит черный диск,
вдруг становясь моложе.

А были времена,
под томный саксофон
сплетались в темноте
тела самозабвенно,
и дым от сигарет,
и долгий сладкий стон,
и тихий шелест звезд
отзывчивой Вселенной.

Иные времена настали,
но вчера
достали патефон
и старые пластинки,
и музыка лилась до самого утра,
то звучный саксофон,
то плач волшебной скрипки.

И рядом снова стон,
и вновь сплелись тела,
и тени, как тогда,
на потолке сливались,
а за окном одна
забытая луна,
а в комнате любовь
на белом покрывале.

***

И снова танго, объятья,
и поцелуи в ночи,
и снова снимаешь ты платье
под яркое пламя свечи.

Мы снова танцуем неспешно,
тебя я веду,
и ты отвечаешь, конечно…
Благодарю я судьбу!

За наше танго нежное,
за блеск твоих чудных глаз,
за время безмятежное,
что Бог нам надолго даст.

***

Я целую тебя спящую,
и далекую, и близкую,
недоступную, манящую,
а вокруг желания искорки.

Я целую тебя с нежностью,
ты тихонько отзываешься,
сонно-томно-не окрепшая,
улыбаясь, раскрываешься.

Всю целую тебя ласково,
проникая в потаенное,
и плывем как будто в сказке
мы, все от страсти раскаленные…

***

Танцуй со мной до конца любви,
на крыше и в море.
Ко мне по волнам не бойся, беги
и в счастье, и в горе.

По небу рассыпали жемчуг звезд
и в раме оконной
Созвездие Девы
мне ангел принес,
увы, незаконно…

Неверьем в судьбу
судьбу не гневи
и Бога, конечно!
Танцуй со мной до конца любви,
Практически, бесконечно!

***

Разница во времени
не фатальна,
разницы в возрасте
просто нет,
пока мы двигаемся
горизонтально,
вдали от проигрышей
и побед.
Пока разговариваем
тихо,
пока в ладонях
изгибы тела,
вся мировая
неразбериха
пофиг!
Нам до нее
нет дела!
Все морозы
и снегопады
не напугают
горячие души.
Часто вопрос
задавать не надо,
ответ уже
прошептали в уши.
Дни затянулись,
но ненадолго,
время тащится,
но, так, налегке…
А впереди –
просто дорога,
и твоя рука
в моей руке.

***

Во всем, что казалось бессмысленным,
есть скрытый, загадочный смысл.
Шуршащими крыльями-листьями
по осени парусник плыл.

Над черно-зеркальными лужами,
под небом свинцовым
и по воздушному легкому кружеву,
и по разноцветным пальто.

Раздув паруса свои белые,
под взглядами странных людей,
летела вперед каравелла
и все птицы летели за ней.

И в осени этой таинственной,
с плывущим по ней кораблем,
для встречи с той самой, единственной,
наверно, на свете живем.

***

Как быстро закончилось лето,
как быстро проносится жизнь…
Жаль, нет проездного билета.
Не крикнет никто: «Пристегнись!»

В полночный гипноз полнолунья
вползает гадюка-беда,
туда, где не злая колдунья
тебе ворожила всегда.

Теперь, как завзятая лгунья,
прикрыв ядовитый укус,
в беспамятстве шепчет колдунья:
«Судьбу намотай ты на ус!»

Клубок неудачи намотан,
размотан удачи клубок.
Обычная, в общем,
забота –
когда ты хотел, но не смог.

И, дамой довольно капризной,
судьба в закоулки ведет.
Там правят налетчики тризну
и быстро возьмут в оборот,
хотя ты не верил в приметы
и долго мечтал пировать…

Так быстро закончилось лето,
что осень бы не прозевать.

Дмитрий Бирман