Давид Сеглевич | Отпечаток лапы

 

Давид Сеглевич (Александр Рудкевич)

Родился в 1950 году. Автор научных работ по информационным технологиям (искусственный интеллект, системы управления базами данных), кандидат технических наук.

Работал в научно-исследовательском институте Атомных Реакторов под Ульяновском, заведовал лабораторией разработки баз данных в Перми, преподавал в Пермском политехническом институте. С 1992 года работал в институте Вайцмана (Израиль), а затем – разработчиком программного обеспечения в различных канадских фирмах (IBM Canada, Nortel Networks, Telus, Rogers и др.).

Под псевдонимом Давид Сеглевич публиковал стихи и рассказы в русскоязычной прессе города Торонто, российских, израильских и международных литературных альманахах: “Проходящий поезд”, “Альбион”, “Край городов”, “Млечный путь”. Призер международного конкурса рассказа (Баку, 2010). Печатался в интернет-журналах «Новый Свет», «Эмигрантская Лира». Выпустил книгу рассказов «Смена веков» и биографическую повесть «Вдруг вспомнилось».

Отпечаток лапы

Посвящается Ю.С.

Им обоим было скучно, Псу и его Другу. Стояла теплая бесцветная зима, и бесформенные очертания древесных крон за окном сливались с белесым фоном неба. И настроение у Пса было бесцветным, как эта зима. Не белое, даже не серое – никакое. Он уже возвратился с утренней прогулки и теперь лежал себе на коврике да наблюдал, как качаются ветки за окном.

Друг лежал неподалеку в своей постельке и тихо дремал. В последнее время он вообще редко поднимался. Встанет, пройдет, пошатываясь на неверных ногах, к кормушке, поест немного – и назад, в свою обычную дремоту. А ведь было время!..

Друг тогда был широкомордым черным котом. Когда его гладили в темноте, комната освещалась мерцающим светом электрических искр, срывавшихся с каждой из бесчисленных шерстинок. Треск этих искр пугал Пса. Он был смешным пятнистым щеночком и часто принимался играть с Другом. Пытался ухватить за кончик пышного хвоста, крепко бьющего по полу, наскакивал сзади, когда Друг спокойно шел через комнаты по каким-то своим кошачьим делам. Когда Другу надоедали приставания щенка, он опрокидывал его на бок и прижимал к ковру толстой черной лапой. Если же Пёс был, по его мнению, недостаточно чист, начинал тщательно вылизывать приятеля, преодолевая попытки сопротивления.

Потом Пёс вырос, а с Другом произошло странное: цвет его шерсти стал меняться. Белые пятна начали пробиваться сквозь черный покров. Одно, потом другое, а затем они покрыли все тело Друга так, что и представить стало невозможно, что был он когда-то черным, как уголь. То было витилиго, непонятная болезнь, превращающая одноцветных респектабельных котов в пестрых уродцев. Впрочем, в уродцев ли? Друг выглядел забавно, но мило в своем новом обличье, и хозяева любили и баловали его ничуть не меньше, чем раньше. Когда Пёс лежал рядом с Другом, их тела сливались в один пятнистый коврик. Так они и жили, долго и счастливо…

Пёс понял, что Они куда-то собираются. Он всегда чувствовал предстоящий уход хозяев еще до того, как Ирма начинала суетливо прихорашиваться, а Денис – торопить ее, нетерпеливо шагая в прихожей. В этот раз их предстоящий уход был как-то связан с Другом, только Пёс не понимал, как именно. Хозяева в этот раз были молчаливы, и Пёс не мог уяснить ситуацию, прислушиваясь к интонациям разговора, как он это делал обычно. А Другу было все равно. Он так же мирно дремал до тех пор, пока хозяин не достал его из постели и не посадил в переноску – небольшую пластиковую клетку с черной шарнирной ручкой. Пёс не удивился и не расстроился. В последние месяцы Друга часто забирали на некоторое время. Потом возвращали на место, и ни пёс, ни кот не возражали против этих отлучек.

Они ушли. Кран на кухне прикрыли неплотно, и Пёс ощущал спокойное течение времени, внимая равномерному звону капель. Иногда он задремывал, а потом возвращался к медленному качанию голых веток за окном…

Остановился лифт – и Пёс оказался у двери раньше, чем повернулся ключ в замке. Прыгнул на грудь одной, потом другому, лизнул одну за другой две холодных щеки – и понял, что у них горе. Опустился на все четыре лапы и уставился в ее припухшее лицо. Затем подбежал к переноске. От клетки все так же пахло Другом, но она была пуста. Пёс уже почувствовал что-то нехорошее, но его вопрос еще висел в пространстве между ним и людьми, когда мужчина поставил на журнальный столик маленькую картинку в деревянной рамке. От этого предмета тоже пахло Другом. На белом фоне – черный отпечаток кошачьей лапы. И всё, больше ничего на картинке не было. Пёс еще раз понюхал картинку. Его вопрос рассеялся и исчез. Пёс лег на пол и коротко взвыл, потому что понял: Друг уже не придет…

— Господи! – воскликнула Ирма. – Ну, сколько он будет так лежать? Может, убрать этот отпечаток?

— А смысл? – возразил Денис. – Дело ведь не в картинке.

— Но так же невозможно. Он почти ничего не ест.

— Надо купить ему новую игрушку. Может, это его отвлечет.

— А какую?

— А вот пусть сам и выберет.

…Его вели на поводке вдоль полок с собачьими игрушками. Там были косточки всех размеров и форм, эластичные лягушата и зайчики, узлы, скрученные из пучков цветной веревки, мягкие жирафы и бронтозавры, даже муляжи ощипанных цыплят – не отличить от настоящих. Болонка, что шла перед ним, радостно кинулась на пластиковый узорный шарик, и тот завертелся и начал позвякивать. Пёс шел себе спокойно. Его не интересовали все эти глупости. И вдруг напрягся и потянул хозяина вперед, через проход, к другому ряду полок, повернул направо – и они оказались перед двумя ярусами застекленных клеток. В двух или трех сидели котята, а в остальных – человек пять взрослых котов и кошек. Они лежали совершенно равнодушно, и даже появление собаки их не смутило и не взбудоражило. Видно, уже отчаялись обрести новых хозяев. Кому-то из них все-таки повезет…

Пёс встал на задние лапы и стал царапать стекло, за которым лежал серьезный черный кот. Не очень крупный, но и не маленький. Не раскормленный, но и не тощий. Когда собака начала стучаться к нему в дом, в его больших круглых глазах что-то блеснуло, но то был не страх, скорее удивление. С чего, мол, такое внимание? Хозяин потянул за поводок, пытаясь увести Пса, но тот, повизгивая, сел перед клеткой. Хозяин потянул снова. Пёс упирался. Их борьба продолжалась с минуту, а потом хозяин всё понял.

…Все трое вошли в прихожую, прикрыли за собой дверь, поставили переноску с котом на пол и открыли дверцу. Кот не забился в угол клетки, как можно было ожидать. Он осторожно вышел, покрутил головой влево и вправо, понюхал воздух и двинулся потихоньку вперед, внимательно осматривая свой новый дом. Присутствие Пса его совсем не пугало. Вначале Пёс шел сзади, чтоб не смущать Кота, но, когда увидел, что тот нисколько его не боится, решительно опередил нового члена семьи и пошел впереди. Денис и Ирма удивленно глядели, как Пёс ведет за собой Кота, показывая тому квартиру. И Кот двигался за Псом послушно, как на поводке. Так они дошли до журнального столика с картинкой. Пёс остановился, затем сел перед столиком, приподнял голову и тихонько взвизгнул. Кот тоже остановился, сел рядом с Псом и поглядел на отпечаток лапы. Неужели что-то понял?

Давид Сеглевич