Марина Семченко-Шафран | … Цветом липы, зажатым в руке…

Мой Боливар с растрёпанною гривой..
Ещё вчера едва скрывал азарт:
копытом бил, по-юному игриво
брыкался и заглядывал в глаза.

Мой Боливар сегодня хвост повесил
как белый флаг: «сдаюсь»… Средь бела дня
он сдал меня. Побрел, не весел….
Мой Боливар не вынесет меня…

***

Лето поздно пришло на Урал,
обсуждать не давало дела:
— А Тамара-то — слышь! — померла…
Ровно месяц как раз миновал…

— А лекарства мне выписал врач
нехорошие, толку с них нет…
— Ноги ломит так к ночи — хоть плачь —
то ль суставы, то ль просто от лет…

— А футбол-то видали? Вот страх:
под коленки, вражина, влетел!
— Ты пшена принесла ли для птах?
… И от хрупких старушечьих тел

застонала скамья в унисон —
их болячкам, потерям, тоске…
Ночью лето вплывет в краткий сон —
цветом липы, зажатым в руке…

***

На полуфразе лето
прервал веселый стриж —
теперь уже он где-то…
Нарядами пестришь,

крадешься тихо, осень,
ласкаешь синевой,
но паутинки сносит
вдруг рухнувшей листвой,

в испарине усталой
под утро всё окно –
на выдохе застала…
Да, так заведено:

прощаться с сарафаном
и яблоком хрустеть,
и улыбаться пьяно,
и тишины хотеть…

Стриж – в отпуске законном,
у солнца меньше сил…
И на стекле оконном –
по капелькам: «прости…»

***

Цветок в услужливом поклоне
под ветром никнет. А вчера
вдруг красный лист мелькнул на клёне,
закатной краски перебрав.

Нежданный август, скорый август
застал врасплох… И лета дар
небрежно сброшен — брошен… Ах, грусть,
да, осень скоро. Очень… Да.

***

….В магазине, на газете, —
«кашка» белая в букете
(мелкий клевер белой масти
в магазине шел за сласти).
В нашем детском магазине —
полные «грибов» корзины,
полные прилавки «хлеба»,
«леденцы» – горой до неба,
«колбаса» и «сыр» из глины…
День торговый – длинный-длинный!
Никакого дефицита!
В общем, детство было «сытым».
… На тарелочке с капрезе
тонко помидор нарезан,
красное («смотри на дату!»),
отбивная, чиабатта,
панна котта, кофе, фрукты…
Кашка клеверная, тут ты?

***

Сиропом август в осень перетек —
с арбузным соком, дынным ароматом.
День-два — припустит лето наутек,
не задержать, не ухватить — куда там!

На горизонте — горы облаков,
готовит лето на зиму перину.
И кажется, всё просто и легко,
и ты бредёшь по жизни пилигримом…

***

Я опять качаю книжку из сети –
чтобы было что с собою унести,
чтобы было что в трамвае почитать:
потому что мысли некуда девать…

А на площади утоптана трава:
старики опять пришли качать права,
развернули лозунгов своих кумач,
а за каждым грозным словом – чей-то плач..

Ты качаешь перед телевизором ногой.
Если б это был не ты, а кто другой,
я, наверное, не вынесла б и дня…
Только нет тебя сегодня у меня…

***

Гроза — как по нотам:
сначала — гавотом,
затейливым танцем,
что барышням нравится.
Потом — раз-и, два-и —
в дожде развивая
сомнения тему,
ломая систему
ритмических знаков…
Как быстро, однако,
разбилось крещендо…
Мы примем крещенье
июньского ливня,
подставив наивно
под струи и звуки
и лица, и руки,
и, радуясь пьяно,
— пиано, пиано…..

***

А дождь все же брызнул –
вполне по прогнозу…
Как многое в жизни,
что пишется прозой,
как многое рядом,
чего ты не хочешь,
и просишь: «не надо…»,
и так, между прочим,
наводишь порядок,
бежишь от сумбура,
меняешь наряды…
Надеешься… Дура.

***

Как странны сумерки об это время года…
Чуть-чуть Моне подарено природой,
а розовых любовников Шагала
я встретила, пока шагала
тропинкой неухоженного парка:
летят по краю неба — и не жарко
в лучах закатных солнца им, парящим…
И август, добросовестный фонарщик,
тихонько зажигает гроздь рябины,
подсвечивая взгляды у любимых….

Марина Семченко-Шафран
Иллюстрации автора