Борис Гохман. «Не чужим людям»

***
Переплеты бывают
Оконные,
Переплеты бывают
Жизненные.
Сеть паучья,
Восьмиугольная,
Нитка в нитку,
Безукоризненная.

В тихом омуте черти
Водятся,
Палачи с зачехленными
Лицами.
Пауки-крестоносцы с
Достоинством
Продолжают былые
Традиции.

Те, кто сильные —
Те и ведают.
Кто не ведает —
Те в ответе.
Пауков убивать
Не следует.
Говорят, что плохая
Примета

***
По черно-белым фотографиям
Любительским
Я вспоминаю свое детство,
Дом родительский.
Со стороны, как говорится,
Вижу с боку,
Мелькает жизнь моя
Калейдоскопом.

Вот мой отец —
Его теперь я старше.
А вот в беседке я —
В гостях у бабы Гаши.
Грудным младенцем,
С из орбит глазами,
В тисках — объятьях
На руках у мамы.

Дворов, домов
Печальное увечье.
Вот снимки лиц —
Друзей уже ушедших.
Вот однокашники и я,
Впервые пьяный.
Вот этот подведет,
А тот обманет.

На пляже голый —
Годовалый сын.
Теперь он старше,
Чем тогда я был.

***
О смысле жизни мне задуматься
Не поздно?
Конечно, нет, какой мой возраст.
В рай не попасть, так значит,
В преисподню?
Пока плевать, ведь это ж не сегодня.

Друг предал, сердце поразив недугом.
Я ошибался. Он казался другом.
Ты горд собой.
Есть поводы, причины?
Меня жена считает за мужчину.
Есть кто-то в мире для тебя
Как образец?
Как образец? Конечно. Мой отец.

Ты не жалеешь, что ты рано стал
Отцом?
Меня мой сын считает образцом.

Что выше денег, почестей и славы?
Ты знаешь, я сегодня ел у мамы.
Что так же важно для богатого и бедного?
Надежда — она с нами до последнего.

***
Ночь. Как обычно, заодно,
Святая троица:
«Квадрат» Малевича — окно
И я с бессоницей.

Стихи и цифры, белый лист
Связались туго.
Романтик и капиталист —
Два вечных друга.

А утром жизнь-спектакль опять,
«Король удачи».
Уходит роль свою играть
Еврейский мальчик.

***
Не с ностальгиею в соплях,
Какая, к черту, ностальгия?
Есть память светлая о днях,
Когда мы были молодыми.

Когда во взрослой голове
Из памяти еще не вышли
И сон у мамы на руке,
И вкус вареников и вишни.

Когда болгарский табачок,
В бумаге из вонючей тряпки,
И водка русская — «сучок»
Нам были вкусны и приятны.

Наивные, как детвора,
На кухнях рисковали жизнью,
Когда смеялись до утра
Над развитым идиотизмом.

А утром голубиный гвалт
И, шлепая по лужам талым,
Стирая метлы об асфальт,
Будили дворники кварталы.

***
Воронка черная без лиц,
Толпу до стона
Смешит наборами реприз
Коверный клоун.

Под толстым слоем грима скрыт
Солидный возраст,
И нарисован  — рот раскрыт
Как вечный возглас.

Успех программы налицо.
Прожектор светит,
Он падает вперед лицом,
Хохочут дети.

Уходит, ноги не согнув,
Смешно и быстро,
Освободив арены круг
Эквилибристам.

***
Не приятной прохладой,
А холодом
Сквозняки прислоняются
К спинам.
И, как правило, мелкие —
Поводы,
А глубокие —  это
Причины.

Смыслы разные
У недвижимости,
Как границы
У гнили и спелости.
Я в ладах со своей
Одержимостью
И противник любой
Оголтелости.

Не в старательстве грех,
А в стяжательстве.
Срам не вытрешь,
Как пот полотенцами.
И закон: чем дешевле
Предательство,
Тем дороже в цене
Индульгенция.

***
Эх, запеть бы басом — голосом,
С белозубою улыбкой,
Растрепать  по ветру волосы,
Лучше всех сыграть на скрипке.

Ночью спать, но без снотворного,
Загорая, не сгорать,
Без изжоги есть перченное,
Без слабительного…

Мир наоборот устроен
Странной логикой богов,
И бодливые коровы,
Как известно, без рогов.

Петь нельзя — фальшивый голос,
И для подлинной тоски —
Вросший ноготь, вросший волос,
Обе левые руки.

Ем — и за язык кусаюсь,
Смысла — грамм, а дурь в избытке.
Если пью, то напиваюсь,
Если трачусь, то до нитки.

И, конечно же, случайно,
Или, может быть, судьбой
Обзавелся я нормальной
Терпеливою женой.

***
Я доберусь до своей цели,
Когда сойдутся параллели,
И в небе перекатом грянет
Январский гром,
И все от снега белым станет
Июльским днем.

За горизонтом, в царстве теней
Я растворюсь и в чьем-то теле
Вернусь, чтоб с молодым настроем
Писать стихи и снова строить.

А после будут параллели,
И горизонт, и царство теней,
Возврат души и жизни снова,
И белый лист для цифр и слова.

***
Пальмы зонт, кокосов гроздь,
На Гаваях солнце, жарко.
Я — единственный твой гость —
Не припас тебе подарков.

Лысоват и конопат,
Тело — косточки в сметане,
Я тебя с главы до пят
Не осыпал жемчугами.

Ни бриллиантов, ни мехов,
Все зажилил муж-зараза.
Лишь бумажный клок стихов
И, невидимый для глаза,

Я дарю тебе кувшин.
Из него, в дыму красуясь,
Твой армянский жидо-джин:
«Слушаю и повинуюсь».