Александр Фитц. «Я лютеран люблю богослуженье»

Легенды старины Фитца

Проблема на завтра

Побудительным мотивом к написанию этого очерка явилась книга архиепископа Йозефа Барона «Российское лютеранство. История, теология, актуальность», вышедшая в санкт-петербургском издательстве «Алетейя»[1].

В значительной степени связано это с тем, что к некоторым событиям недавнего прошлого, о которых рассказывается в ней – возрождению Евангелическо-лютеранской церкви России, – я имел самое непосредственное отношение. Кроме того, было интересно, как автор оценивает нынешнее положение лютеран в РФ. А ещё, что естественно, читая книгу, я невольно сравнивал жизнь протестантских общин Германии и России.

Но прежде несколько слов о христианском богослове и религиозном философе Йозефе Бароне. Родился он в Литве в бедной крестьянской семье. Закончив рижскую общеобразовательную школу им. Яна Райниса, работал в Трамвайно-троллейбусном управлении Риги и одновременно учился на факультете иностранных языков Латвийского госуниверситета. Затем изучал богословие в Семинарии при Евангелическо-лютеранской церкви Латвии. Служил референтом при Суперинтенденте немецких лютеранских общин в СССР Харальде Калниньше в Риге. В 1988 г. был направлен в Ленинград, где стал и. о. пастора в возрождённом немецком приходе св. Петра и Павла. В марте 1989 г. был рукоположен в пасторы, а 31 марта 1991 г. в храме св. Екатерины архиепископом Эриком Местерсом был рукоположён в суперинтенданты-епископы. С 2009 г. – титулярный архиепископ. Совершенствовался при университетах Gregoriana и Angelicum в Риме. Доктор теологии. Своими духовными наставниками и учителями он считает архиепископов Латвии Яниса Матулиса (1911–1985), Эрика Местерса (1926–2009) и епископа немецких лютеранских общин в СССР Харольда Калниньша (1911–1997). Кстати, с двумя последними я встречался и имел честь беседовать.

Замечу, что книга о. Й. Барона написана лёгким слогом, а вот вопросы, которых он в ней касается, назвать лёгкими никак нельзя.

Подробно и предельно честно рассказывает он о непростом возрождении лютеранства в России и христианства как такового. «Первая волна всеобщего восторга приобщения к лютеранству после открытия границ бывшего Советского Союза скоро прошла, – вспоминает он. – Постепенно образовались независимые от Запада, Германии, Скандинавии и Америки церкви. Однако единства не было: почти каждая из лютеранских поместных церквей, начиная с немецкой, полагала, что лишь она „единственная“ и „правильная“. Куда-то исчезла обычная человеческая и духовная радость, что мы, христиане, можем теперь свободно и без опаски общаться друг с другом… Было обидно сознавать, что „блага“, которые мы получили от Запада, не только помогли, но и внесли раскол в духовное возрождение россиян…» Иными словами, в ряде случаев материальное возобладало. Хотя это естественно. Далеко не каждый выдерживает испытание деньгами, славой…

Рассуждая о сущности и истории возникновения лютеранства, о. Йозеф Барон пишет: «У нас в России, когда люди говорят о протестантизме, лютеранство как особое христианское вероисповедание не выделяют. Самой большой по численности в России христианской конфессии – православию – обычно ставят как бы в противовес католицизм и протестантство. Часто люди, говоря о христианстве, подразумевают именно и только православие. Но это большая ошибка: католики и протестанты тоже крещены и верят во Иисуса Христа. Они также являются христианами. Среди протестантов именно лютеранство теснее всего связано с Реформацией и является самой старой и первой формой всей протестантской Церкви. Наиболее точное наименование его – Евангелическо-лютеранская церковь. Именно так полным именем называется одна из христианских конфессий, духовной родиной которой является Германия XVI века».

Кстати, заблуждение: православные – это христиане, а вот католики с протестантами кто-то другие, присуще и значительной части эмигрировавших в Европу и США бывшим «советским гражданам».

Конечно же, лютеранство, не говоря уж о католицизме, относится к христианским конфессиям, являясь одним из главных течений в протестантизме.

Основы этого вероучения первоначально были изложены христианским богословом, инициатором Реформации, ведущим переводчиком Библии на немецкий язык Мартином Лютером в трех главных его трактатах, относящихся к 1520 году: «Послание к христианскому дворянству германской нации», «О свободе христианина» и «О вавилонском пленении церкви». В них он проводит идею о всеобщем священстве, говорит о праве каждого христианина самостоятельно толковать Писание и участвовать в преобразовании церкви и набрасывает состоящий из 27-ми пунктов общий план реформы. Кроме того, Лютер излагает учение о спасении одною верою и даёт лютеранское толкование.

Важно отметить, что являясь одной из деноминаций протестантизма, лютеранство обладает главными особенностями всех протестантских церквей, основным авторитетом для которых служит исключительно Священное Писание, т.е. Ветхий и Новый Заветы.

В то же время лютеранство во многом сохранило свои католические корни и, в отличие от баптистов, методистов, пятидесятников или адвентистов, не проявляет экстремальных богословских воззрений.

Последователи Мартина Лютера верят, что в повседневной жизни Бог требует от человека свободного и сознательного ответа на Свою любовь больше, чем соблюдения формальных обрядов. Библия для них – это источник истины, однако, в ней скорее содержится основание для размышлений и выводов, чем конкретные ответы. А ещё, лютеранское богослужение более торжественно и мистично, нежели поклонение в других протестантских церквях.

Важно отметить, что лютеранство в России, а это, к сожалению, мало кто сегодня знает, – одна из старейших традиционных конфессий. Достаточно вспомнить, что Мартин Лютер свои “95 тезисов против индульгенций” к вратам Виттенбергского собора прибил в 1517 году, а уже в 1576 году московские немцы строят первую в России лютеранскую церковь.

И ещё важный аспект – лютеранство не вызывало в России столь сильной идиосинкразии, как католичество. Вековой страх перед Римским папой, замышляющим католическую экспансию и закабаление Святой Руси, не распространялся на скромную этническую религию купцов, инженеров, врачей, офицеров и других профессионалов. Случаи миссионерства лютеран или добровольного принятия лютеранства русскими были крайне редки, тем более что власти и Православная церковь бдительно следили за тем, чтобы немецкая церковь немецкой и оставалась. Нарушения этого правила приводили к жесточайшим карам, о чем свидетельствует, например, сожжение немецкого мистика, писателя и поэта Квиринуса Кульмана, пытавшегося, якобы, проповедовать среди русских. Однако, справедливости ради, замечу, что обвинение это было надуманным.

Когда в апреле 1689 года Кульман добрался до Москвы, то был с восторгом встречен в Немецкой слободе, где жили, в том числе приверженцы христианского мистика, провидца и теософа, родоначальника западной софиологии – учения о «премудрости Божией» Якоба Бёме и других мистиков. Остановился он в доме богатого купца Конрада Нордермана.

Однако главный пастор московской немецкой общины Иоахим Мейнеке, опасаясь, что тот «смутит» его прихожан, подал жалобу Патриарху Московскому Иоаки́му, обвинив его в «ереси и неуважении к царской власти». Переводчики Посольского приказа Юрий Гивнер и Иван Тяжкогорский, ознакомившись с изъятыми у Кульмана бумагами, составили т. н. «Мнение переводчиков», приложенное затем к розыскному делу.

Кульман и Нордерман подверглись пыткам и, не желая отказаться от своего учения, по царскому Указу были сожжены в срубе на Красной площади вместе с письменными трудами Кульмана. Кстати, казнь Кульмана подробно описывается в романе Алексея Толстого «Пётр Первый».

Но, как считает ряд авторитетных исследователей, со времён Петра Великого, лютеранство в России по существу приобрело привилегированное положение второго государственного вероисповедания. Немцы, финны, другие выходцы из Западной Европы лютеранского вероисповедания не испытывали от властей особых ограничений. Большинство российских императоров до самого падения монархии брали себе в жены принцесс-лютеранок из королевских домов Северной Европы (разумеется, став российскими императрицами, они принимали православие, но в любом случае лютеранство не становилось для них чем-то чуждым и враждебным). Среди высшего и среднего классов российского общества доля немцев-лютеран была весьма велика – чиновничество, генералитет, профессура, мир бизнеса и артистический мир России имели сильный немецкий акцент. Родственные связи, учеба в Германии и вузах Прибалтики, переход некоторых лютеран в православие сделали для русской элиты лютеранство близкой и понятной верой. Влияние лютеранства на русское православие и культуру в XVIII-XIX веках еще ждет своих исследователей[2].

В 1832 году все течения и организации лютеранства (за исключением собственно Финляндии и Польши) были объединены в Евангелическо-лютеранскую церковь в России (ЕЛЦР), которая получила единый устав, согласно которому главой церкви являлся российский император. При этом правда, оговаривалось его невмешательство в религиозные дела. Такое положение вещей не противоречило доктрине лютеранства, поскольку ещё Лютер говорил, что церковь в своем общественном бытии как организация является частью светских институтов власти.

В царствование Николая I было выстроено «здание единой Лютеранской церкви» в том же, в котором он строил и Русское государство, и Православную церковь – авторитарно-бюрократическом, единообразном и безгранично подвластном трону. Но одновременно в самом немецком лютеранстве постепенно рос раскол, который впервые ещё до революции сумел вовлечь русских людей в созданное немцами религиозное движение.

Семена этого раскола были посеяны при Екатерине II, которая энергично привлекала переселенцев, и прежде всего из Германии, селиться в неосвоенных областях на юге и востоке России. Переселенческое движение поддерживали в дальнейшем почти все наследники Екатерины на императорском троне. Значительная часть этих переселенцев являлась религиозными диссидентами, не разделявшими вероучения и богослужебной практики государственной лютеранской церкви Германии. И поэтому к переселению их подталкивали именно религиозные преследования на родине и свобода вероисповедания, дарованная Екатериной II.

Однако Церковное управление в Санкт-Петербурге не могло держать под контролем все лютеранские общины. Даже в 1914 году на 4 тысячи немецких лютеранских сел Российской империи приходилось лишь 200 пасторов. Эти пасторы имели возможность посещать братские общины по нескольку раз в год. Во время этих визитов пасторы проводили бракосочетания, крещения, конфирмацию. Это вполне устраивало членов братских лютеранских общин, так как они считали, что крестить необходимо в младенческом возрасте, а таинства крещения и причастия должен совершать рукоположенный пастор. В остальное время община жила по собственным правилам.

Мирно и замкнуто жившие братские общины приобрели широкую известность и стали предметом пристального внимания российской общественности во второй половине ХIХ века, когда в штундистских собраниях стали принимать участие русские, привлеченные своими немецкими соседями к участию в молитвенных собраниях и кружках по изучению Библии. Кстати, из этой русско-немецкой штундистской среды вышли и первые баптисты. Для Священного синода и властей русская “штунда” и баптизм стали в конце ХIХ – начале ХХ века одной из самых страшных ересей. С ней велась непримиримая борьба, а лютеранское начальство в Санкт-Петербурге стало постоянно пресекать любые попытки анархичной сельской немецкой паствы «нести свет истины своим русским соседям». Однако этот, в общем-то частный эпизод (уже с 90-х годов ХIХ века русский баптизм развивался по своей внутренней логике, в основном за счет обращения молокан) русской религиозной истории несравним по своей значимости с современной тягой русских к лютеранству во всех его видах[3].

Впрочем, это тема отдельного разговора, а о вышесказанном я вспомнил с единственной целью немного приоткрыть «завесу умолчания» истории лютеранства в России.

Возвращаясь же к книге о. Йозефа Барона, замечу, что к её достоинству следует отнести то, что в ней опубликованы также проповеди и воспоминания преподавателя Санкт-Петербургской Духовной Академии, архимандрита Московского Патриархата Августина (Д. Е. Никитина), архиепископов Яниса Матулиса и Эрика Мастерса, епископа Харольда Калниньша, пастора-викария Евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского исповедания России Игоря Князева и евангелиста-викария Михаила Куденко.

Размышляя о будущем лютеранства в России, все они сходятся во мнении, что оно неоднозначно. В том числе потому, что сегодня там существует несколько лютеранских церквей: национальные немецкая и финская лютеранские церкви, Единая Евангелическо-лютеранская церковь России, Сибирская Евангелическо-лютеранская церковь и Церковь Аугсбургского вероисповедания. Они существенно отличаются друг от друга по национальному составу прихожан, географии распространения, механизму и центрам принятия решений. Но всё же у лютеран, по мнению архиепископа Й. Барона, хорошее будущее в России. Он поясняет почему: «Простое, понятное богослужение, отсутствие излишней обрядовости, небольшие приходы, где каждый человек может лично и подолгу общаться с пастором, делают лютеранскую церковь весьма привлекательной». И всё же, как считает о. Й. Барон, лютеранская церковь останется в России церковью меньшинства. Но это будет «меньшинство деятельное, мобильное и думающее».

Касаясь же проблем «на завтра», автор говорит, что «России необходима своя, национальная лютеранская церковь, центр принятия решений в которой будет находиться в своей стране. Не в Германии, не в Финляндии, ни в США, при всём уважении к лютеранским церквям этих странам, а именно в России». И первым шагом «к такому национальному лютеранству могло бы стать совместное обсуждение вопроса, в котором приняли бы участие представители всех действующих в РФ лютеранских церквей».

В сердце с Лютером и… без Лютера

Читая книгу о. Йозефа Барона, я вспомнил, что в период начала массового возрождения религии в СССР, в том числе лютеранства, многие российские немцы рассматривали возвращение к вере отцов как возрождение своей национальной самоидентичности.

Ассимилированные в русское культурное окружение, в значительной степени утратившие родной язык, они, обращаясь к лютеранству, как бы возвращали себе «немецкость». Было это непросто, но с каким рвением мои друзья постигали «95 тезисов Мартина Лютера», «Аугсбургское вероисповедание», «Трактат о свободе христианина», конечно же, Библию и другую «не въездную в СССР» литературу, как осаждали московский, ленинградский и прочие горисполкомы, требуя возвращения принадлежавших лютеранам зданий церквей и соборов. А ещё хотели вернуть часы, что венчают здание КГБ (теперь ФСБ) на площади Дзержинского (ныне Лубянской).

Поясню. Эти часы некогда украшали лютеранскую церковь святых Петра и Павла, что располагалась в Старосадском (Космодамиановском) переулке в центре Москвы. В 1918 году эту церковь закрыли, а здание реквизировали. Какое-то время в нём был концертный зал, потом кинотеатр «Арктика», затем – склад и, наконец, студия «Диафильм». В 40-х годах прошлого века часы, располагавшиеся на колокольне кирхи (их хорошо видно на многих сохранившихся фотографиях), сняли и установили на фронтоне главного фасада здания МГБ (ныне ФСБ). А вот орган, считавшийся лучшим концертным инструментом Москвы, ни по красоте, ни по техническим показателям не уступавший органу Большого зала Московской консерватории, в 1941 г. вывезли в Новосибирский театр оперы и балета, где уничтожили, частично пустив на металлолом, частично – на декорации.

Так вот в 1991 году лютеране Москвы, отчаявшись получить разрешение проводить службы в здании бывшей церкви, обратились к властям города с просьбой разрешить им демонстрацию, дабы «принародно потребовать возврата часов с церкви св. Петра и Павла, которые теперь отсчитывают кагэбэшное время». Мол, или возвращайте Церковь, чтобы было где молиться, или пойдем часы снимать.

Об этом сообщила пресса, в том числе очень популярная и влиятельная тогда «Независимая газета»[4], упомянули в сводке новостей радио «Свобода», Би-Би-Си. И знаете, подействовало. Сначала лютеранам позволили проводить службы в бывшей часовне, воздвигнутой, кстати, по проекту архитектора Франца Шехтеля – в советское время в ней находились архив и картотека на всех уезжающих навсегда за границу, а в 1992 г. постановлением правительства Москвы передали и здание собора. Сегодня это Кафедральный собор Евангелическо-лютеранской церкви Европейской части России (ЕЛЦЕР). И одновременно один из старейших лютеранских приходов страны.

Говоря о возрождении лютеранства немецкой традиции в России в постперестроечный период, отмечу, что началось оно под негласным руководством Германской церкви. С немецкой пунктуальностью стали воссоздавать исчезнувшую в 30-е годы Лютеранскую церковь, которую когда-то возглавлял русский царь. Германские лютеране искренне хотели помочь своим единоплеменникам, лишившимся из-за коммунистических репрессий своей церкви, а германское правительство рассчитывало приостановить эмиграцию, поддержав финансово и организационно создание важного для российских немцев социального института. Правда, сбить эмиграционный порыв не удалось, нужны были действия поэффективнее, например восстановление республики. Но как бы то ни было, но лютеранство в России возродилось.

Справедливости ради отмечу, что происходило это неспокойно, а порой бурно, в том числе потому, что, во-первых, на территории СССР (кроме Прибалтики) не было ни одного компетентного богослова имеющего при этом закал веры в условиях советского атеизма. Не менее важен и следующий фактор, связанный с самой сущностью протестантизма как такового. Ещё на пороге ХХ века известный датский философ Харальд Гёффдинг писал: «в отличие от католицизма протестантизм выделяет принцип личности. Это – как его слабость, так и его сила. Его слабость в том, что он не смог выступить с такой уверенностью авторитета как католическая Церковь. … Его силой всё-таки станет то, что само будущее принадлежит свободе и личной истине».[5] И эти слова напрямую можно отнести и к процессу возрождения лютеранства в РФ и к Йозефу Барону, который начал своё епископское служение в 33 года. Естественно, в его деятельности, как руководителя первой официально зарегистрированной властями Единой Евангелическо-Лютеранской Церкви на территории РФ, его ближайших помощников и соратников при желании можно отыскать ошибки. Но все они, что несомненно, в своих мыслях и поступках были искренни и руководствовались исключительно благородными целями.

А теперь назову лишь некоторых (перечислить всех невозможно!), кто лично не просто участвовал, а внёс, на мой взгляд, значительный вклад в столь благородное дело. Это Валентина Мюллер, Олег Клейн, Константин Шперлинг, Андрей Биттнер, диакон Олег Сумароков-Шенк из С.-Петербурга, Елена Семченко, Елена Никольская, прелат Константин Андреев и ставшие впоследствии пасторами Игорь Князев, Олег Севастьянов, Дмитрий Лотов из Москвы, член правления Всесоюзного общества российских немцев «Видергебурт» Валериус Вейнгардт, живший тогда в Новосибирске. А ещё Андрей Тропилло. Да, да тот самый Адрей Тропилло, который, по сути стал первым музыкальным продюсером СССР, внеся существенный вклад в становление и развитие русского рока. Который подпольно на оборудовании советской фирмы-монополиста «Мелодия» записал дебютные альбомы таких знаковых групп, как «Алиса», «Кино», многих других, и который в 1991 году создал «Продюсерский Центр рок-н-ролльных приходов Единой евангелическо-лютеранской церкви России». Именно там, с помощью музыки он рассказывал молодежи о Евангелии и лютеранстве, записывал и тиражировал композиции на религиозные темы, в частности впервые в СССР выпустил на двух пластинках-гигантах рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда» (музыка – Эндрю Ллойд Уэббер, либретто – Тим Райс). Не спорю, с точки зрения ортодоксальных богословов, это звучит, пожалуй, кощунственно, но скольким заблудшим людям Андрей Тропилло и его Продюсерский Центр таким необычным образом помогли найти дорогу к Богу. Пусть всего лишь одному, но и это уже успех.

Эти мои заметки о возрождении лютеранства в России ни в коей мере не претендуют на некую истину в последней инстанции или на полную картину произошедшего. В них я рассказываю лишь о том, чему был свидетелем и в чём непосредственно принимал участие.

Ну а в заключение этого моего повествования несколько знаковых фактов и цифр. К 1914 г. Евангелическая лютеранская церковь в России (не считая Финляндии и Польши) включала в себя 1828 церквей и молитвенных домов, прихожанами которых были 3 660 000 человек. В том числе 1 293 000 латышей, 1 100 000 эстонцев, 1 098 000 немцев, 148 000 финнов, 12 000 литовцев, 4000 поляков, 1000 армян, 4000 представителей других национальностей (в том числе русских). Важно отметить, что всякий прозелитизм, т. е. попытки обратить других в свою веру, лютеранам запрещался. Вплоть до Эдикта о веротерпимости 1905 г., после чего разрешили вести литургию также на русском языке.

В 1922 г. в лютеранской церкви СССР осталось лишь 84 пастора, а единственную лютеранскую семинарию в Ленинграде закрыли в 1929 г.

Последние немецкие лютеранские пасторы Пауль и Бруно Райхерт были арестованы осенью 1937 года. Их обвинили в шпионаже, контрреволюционной деятельности и создании при церкви нелегальной национал-социалистической группы. Всего же за первые 20 лет советской власти, по сведениям д-ра исторических наук, профессора Поволжского института им. П. Столыпина Ольги Лиценбергер, из 350 лютеранских пасторов репрессировали около 130, а с остальными расправились в последующие годы[6].

С началом Второй мировой войны одно лишь упоминание, что человек имеет отношение к лютеранству, впрочем, как и к католицизму, грозило в СССР тюремным заключением, а то и расстрелом.

В 1956 году в Казахстане, в г. Акмолинске (также Целиноград, а ныне Астана) зарегистрировали первую евангелическую лютеранскую церковь. В течение десяти лет это была единственная официально признанная немецкая лютеранская церковь.

В 1965 году в Сибири появились ещё две лютеранские общины. Это сведения д-ра теологии и психологии, сотрудника Берлинского университета им. Гумбольдта Йоахима Виллемса. Он же пишет, что немцы-лютеране стояли перед выбором – либо существовать в узком «корсете» государственных предписаний и подчиняться интересам государства (как это сделали Русская Православная церковь, официально зарегистрированные евангельские христиане-баптисты, официальный ислам и др.), либо уединиться, занять собственную нишу и вести жизнь «параллельную» официальному обществу. Немцы выбрали второе, приступив к выработке собственной системы ценностей и религиозных норм. Поэтому лютеранские общины немцев СССР скорее походили на секты. Кроме того, эти общины, наряду с сохранением религиозной идентичности, стали опорой идентичности национальной[7].

Но немцы, которых после отмены сталинских указов и постановлений выпустили из закрытых спецпоселений, постепенно ассимилировались. Этот процесс затрагивал не только язык, культуру, но и мировоззрение. Под давлением пропаганды и окружающих их атеистов они отходили от религии предков, становясь равнодушными к ней.

Одновременно усиливалось давление на тех, кто не сдавался: у них изымали Библии, книги церковных песнопений, их детей третировали в школах, а родственников по месту работы.

Только на поздней фазе перестройки положение немцев-лютеран коренным образом изменилось. Библия и другая духовная литература стали в огромных количествах завозиться из Германии. Наряду с так называемыми «братскими общинами» появился и другой тип: общины, которые основывали люди, принадлежащие к кругам, лоббирующим интересы российских немцев. Ну а когда стало ясно, что будущего у немецкого меньшинства, как народа, в России нет, и не предвидится, они стали массово уезжать в Германию.

Но тут, на родине Мартина Лютера, успевшие не просто познакомиться, но сердцем принять консервативно-традиционное лютеранство российские немцы испытали шок: женщины-пасторы, одобрение гомосексуальных и лесбийских связей прихожан,освящение однополых браков, возведение в сан геев и лесбиянок, неуважительное, на их взгляд, отношение к Мартину Лютеру и его трудам – всё это здесь считается нормой, а не грехом.

Смириться с этим российские немцы не могли, а «дети сексуальной революции 1960-х, приверженцы Франкфуртской школы», проповедующие здесь в кирхах и более похожие на социальных работников, нежели на пасторов, не могли их понять. В результате российские немцы стали покидать Евангелическую церковь Германии (ЕЦГ) и переходить к баптистам, православным, католикам. Ну а самые несгибаемые создали Церковное общество немецких лютеран из России со своими церквями и пасторами.

По информации д-ра Йоахима Виллемса, порядка миллиона российских немцев позиционируют себя как приверженцы Лютеранской церкви. Это означает, что в почти 30-миллионном сообществе Евангелической церкви Германии (ЕЦГ) доля русских немцев составила примерно 4 процента.

– Это не очень много, – продолжает д-р Виллемс, – но появление в Германии поздних переселенцев бросает серьёзный вызов лютеранским общинам. Дело в том, что количество российских немцев в общинах ЕЦГ очень разнится. Так, Евангелическо-лютеранская церковь Баварии сообщает, что доля переселенцев в отдельных её общинах доходит до 70%, а в нескольких деканатах (церковная единица, примерно соответствующая епархии в православной церкви) более чем 25-процентной доли.

Осмотревшись и освоившись, переселенцы пытались возвратить эти общины на «единственно верный путь, указанный Лютером». Но это уже в прошлом. Лютеранским низам из России так и не удалось переубедить германские пасторские верхи. И в том числе, поэтому пустеют старинные, намоленные германские кирхи, о которых Фёдор Тютчев писал:

Я лютеран люблю богослуженье,
Обряд их строгий, важный и простой –
Сих голых стен, сей храмины пустой
Понятно мне высокое ученье.

Александр Фитц,
Мюнхен

[1] Барон Й. Российское лютеранство. История, теология, актуальность. СПб.: Алетейя, 2011 г.

[2] Филатов С. Стёпина А. Русское лютеранство: между протестантизмом, православием и католицизмом, «Дружба народов», №9, 292 г.

[3] Там же.

[4] 11 апреля 1991 г. №44.

[5] Harald Hoeffding. Religionsphilosophie. Leipzig, 1901.

[6] «Репрессии против лютеранских и католических священнослужителей в СССР», http://wolgadeutsche.ru/litzenberger/nakasany_narod.htm

[7] «Немецкие лютеране – переселенцы из России в Германию», http://www.keston.org.uk/russia/articles/rr27/02Russian.html