Тайна, на которую нет ответа

Сомерсет Моэм, чью книгу «Подводя итоги» следует в свою пору прочитать каждому молодому человеку (а и не только молодому), мечтающему о писательском пути, сказал в этой своей книге, что великая литература есть только у Франции и Англии, в остальных странах есть лишь великие писатели. Вот как дословно звучат эти слова: «У Франции великая литература (другие страны, за исключением Англии, имеют скорее великих писателей, чем великую литературу)».

Звучит, скажем прямо, довольно обидно. Хочется воскликнуть: а что, великие писатели (Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов, Платонов, Солженицын et cetera, если говорить о России) – это и не есть великая литература?!

Подумав, однако, немного, придется признать, что в утверждении Моэма есть правда, которую трудно опровергнуть.

Великая литература (именно литература!) – это такой совокупный массив художественных текстов, который обладает не просто высоким, но и неизменяемым философско-эстетическим уровнем, ниже которого ни одно произведение не может опуститься. Идет ли речь о чистой «высокой словесности», о литературе жанровой, о литературе детской, литературе для подростков. Плохих, самодеятельных, коряво пишущих писателей в такой литературе не может быть по определению: они элементарно не пролезут в те игольные уши властвующей эстетики, что стоят на пути к публикации. Миновать их невозможно. И не потому, что их волевым порядком установило государство или группа каких-то сговорившихся литдеятелей, они возникли сами по себе, сформировались из повседневной, уже многовековой литературной практики. И высоким вкусом пропитаны не только сами писатели, не только критики, не только издатели (как они ни озабочены барышом), но и само читательское сообщество, которое категорически и яростно не примет книгу, не соответствующую параметрам этих самых игольных ушей.

В русской литературе такие игольные уши вроде бы и есть, но обходных путей, проникнуть которыми в «город» литературы – пара пустяков, великое множество. Тут и важность темы, и родовая болезнь русской литературы – групповщина, и атмосфера общей вульгарности жизни, рождающая отсутствие стеснения, что у издателя, а тем паче у читателя, быть дурновкусным.

Как же все-таки, каким образом в литературах, которые не назовешь великими, возникают великие писатели? Самостоятельные, самобытные, открывающие новые горизонты художественности и делающиеся ориентирами для других писателей на долгие годы?

А вот это уже тайна, на которую лично у меня нет ответа.

Анатолий Курчаткин
Источник: Facebook